Путешествие в долину гейзеров, часть 47

     Турбаза «Жупановская» встретила нас приветливо, можно сказать, «Хлебом солью» и даже лучше, потому как нас ждал полноценный столовский обед. На выбор: уха из рыбы, рыба жареная, рыбные котлеты. Рыба была представлена, пожалуй, всеми видами лососевых пород. Ну как с благодарностью не упомянуть о таком щедром застолье.
 
     После обеда, занялись хозяйственными делами. Сдали походный инвентарь, получили документы и прочее, оставленное на хранение.

     Накормили нас и ужином. От рыбы никто не отказывался. Картофельный гарнир принимали за лакомство. В походе картошка была, но в ограниченном количестве, для затравки, говорили о её присутствии в пище.

     Засветло стали собираться на выход к посёлку Жупаново. Тепло распрощались с персоналом турбазы, даже с лёгкой грустинкой.
 
      От чего бы это вдруг? Возможно, торопливость бегущего времени, порой, без особых на то причин, нежданно осязаясь пронзительной ясностью, накатывает на тебя мимолётной задумчивостью?

     Лёгкая задумчивость обо всём и ни о чём. И вдруг взволнуешься на миг, осенённый напоминанием о твоей неразрывной связи со временем, летящем в материальном пространстве со свойственной ему повелевающей свободолюбивой неукротимостью.

     Мгновения секунд, и опять на душе светло ясно, а дорога жизни бежит-торопится вдаль, увлекая за собой тебя…
 
       Чем гуще сумерки, тем ярче луна, недавно вставшая над океаном. Перемещаясь по своему небесному маршруту с северо-востока, она, неспешно восходя над горизонтом, настойчиво приближалась к мигающему зелёными бортовыми огнями теплоходу «Петропавловск», в полутора километрах от берега ждущему нас на рейде.

      - Отголоски шторма? – показывая на волны, спросила я у матроса, занятого посадкой пассажиров на плашкоут.

     — Это зыба, - делая ударение на последнем слоге, коротко ответил матрос, не отвлекаясь от своих дел, без малейших признаков желания продолжить объяснение.

     В трюме плашкоута, невзирая на открытый люк, было тошнотворно душно. Маленькая лампочка, раскачиваясь под потолком на свисающем коротком электропроводе, тускло освещала серые лица пассажиров, разместившихся на скамьях, не снимая со спин рюкзаков, в молчаливом ожидании прибытия к пароходу.

     Зыба! Вот кто-то, вероятно, укачанный её вертикальной волной, вскочил, не выдержав удушья, и пьяной походкой поспешил к открытому люку. Поднявшись по короткой лестнице, застрял, наполовину высунувшись наружу, пытаясь отдышаться.

     Оставшиеся сидеть в трюме, возроптали. Было от чего. Турист, перекрывший собой воздух, устроившись в люке, внял и предпочёл выбраться на палубу, нарушая правила безопасности.

     Вскоре, еле справившись с приступом тошноты, стараясь удержать равновесие, я тоже последовала на выход к люку, таким образом, оказавшись вторым смельчаком-нарушителем, оказавшимся на палубе в окружении лунной ночи.

    Да, сытный ужин, давал о себе знать конкретным перееданием. Ухватившись за низкое палубное ограждение, я оторопела, увидев перед собой взволнованное море, пугающее своей мятежной стихией. Его волны, казалось, достигали непомерной высоты, внушая страх перед неминуемой опасностью.
 
     Однако ощущение холода металла, крепко схваченного руками, и свежесть солёного морского воздуха быстро вернули мне самообладание и бодрость духа.
               
     Волна меж тем, то опускала плашкоут вниз, не переливая палубы и не роняя брызг на лицо, вставая передо мной, водной стеной, наполненной густо оливковым солнечным светом, отражённым диском ночной луны, спрятавшейся за её прилизанным беспенным гребнем.
 
     И тот час, соблюдая свой безветренный ритм качания, поднимала лёгкий плашкоут вместе с буксирующим его катером, и тогда, луна, недавно начавшая терять безукоризненность округлости  млечного лика, ничуть не утратив своей яркой прелести, открывалась моему взору, плывя над морским горизонтом в направлении ждущего нас теплохода.

     Наконец, плашкоут подведён к борту, и закреплён. Посадка проходит посредством бортового трапа – привычно-замысловато, веками проверено. Сегодня на море волна, по типу - зыба. В любом случае, главное, вовремя, когда конец трапа окажется у твоих ног, сноровисто, не задерживая ожидания других, ступить на него.  Переходя с плашкоута на борт, не сговариваясь, спешим наверх.
 
     - Прощай, сказочный, Кроноцкий заповедник! – Наверное, шептал что-то подобное всякий неравнодушный турист, с высокой палубы корабля, всматриваясь в сторожевой  маяк на мысе, посылающий в морскую даль  пульсирующий сигнальный свет, в береговые огни и ночные очертания построек рыбацкого посёлка Жупаново и его окоёма.
 
     Временами каждый вскидывая голову, как зачарованный, утопая взором в подкрашенной синевой фиолетовости ночного неба, дивился, словно недавно народившись, созерцая Млечный путь и проявляющиеся слева и справа от него россыпи звёзд, с неменьшей зачарованностью и любопытством глазеющих с небес на Землю и её обитателей, к примеру, на нас, толпящихся на верхней палубе океанского корабля, задравши головы к небу.
      
     Нет ветра, спокойны причудливо окаймлённые макушки тёмных крон дремлющих деревьев. Кажется, совсем недалеко над лесами и взгорьями панорамной картиной возвышается могучий вулкан Зубчатка, белея в лунном свете снежниками и ледниками, вековой давностью облюбовавшими его склоны.
 
     Наблюдения завораживающих ночных картин, освещённых лунным сиянием, могли продолжаться до бесконечности, если бы не усталость, всё настойчивее заявлявшая о себе.
 
     Ранним утром следующего дня наш теплоход вошёл в морской порт Петропавловска- Камчатского и, отдав швартовы, стал у причальной стенки.
 
     Продолжение следует.

     На интернет фото рыбацкий посёлок Жупаново в семидесятые годы двадцатого столетия.
     Кроноцкий заповедник, вторая половина июля 1973 года. Всесоюзный туристический маршрут № 264 – «Долина гейзеров».