Плохо дружим, друзья!

Сегодня 29 июня  … года. Погуляв в 5 утра с Гулькой на бульваре, попив чайку и отдохнув лежа, пошел я в магазин «Бирюза» (не путать с бывшим кинотеатром «Бирюса»), чтобы купить собачке корма под названием «Проплан», а себе хлеба. В магазине поздоровался с вдовой недавно умершего соседа по подъезду полковника в отставке Ох-на Михаила Ивановича.
Мы не были товарищами или друзьями, хотя попытки я делал. Вежливо здоровались, обменивались тремя словами, иногда четырьмя,  и расходились по своим делам. Жену его зовут Роза, на вид татарка с образованием, хотя я это только по впечатлению говорю. Когда мы поселились в подъезде, у них была взрослая, лет двадцати, дочь, девушка очень стройная, с красивым и грустно-неподвижным, даже высокомерным лицом.  Она была балериной в Большом театре, по разговорам женщин не рядовой в кордебалете. И вдруг она умерла. Представляю, какой это был удар для Охапкиных. Других детей у них не было.
Всю нашу жизнь в Бирюлево я постоянно встречал Охапкина с портфелем и пластиковым пакетом с продуктами. Позже прибавился к этому и костыль. И никогда не видел его жену Розу с хозяйственными сумками. Да и вообще, пока был жив Охапкин, я жену его почти не встречал ни во дворе, ни в подъезде, ни в магазине.  Наблюдая, как Михаил Иванович, сильно хромая в последние годы, с костылем в одной руке и пакетами в другой, медленно идет из магазина, я не сомневался, что жена его, видимо, чувствует себя еще хуже, болеет.
Ох-ин умер два месяца назад. И вот Роза резво обгоняет меня, идущего из магазина, подтянутая, в черных брючках и с пакетом в руке.  Вполне себе здоровая и энергичная на вид. Значит Михаил Иванович так её берег, что и в магазин всегда хромал сам.
В декабре 1973 года наш дом  был почти готов к сдаче, не подключены были  только газ и горячая вода. Однако, людей, жаждущих скорее обрести, наконец,  квартиру, начали заселять. В нашем подъезде оказалось немало военных. Оно и понятно, если учесть, что гражданские очередники еще могли отказаться от Бирюлева в ожидании более подходящего места, а военные практически всегда соглашались на то, что дает начальство.
Военных в подъезде было семей девять-десять. Звания были в основном от майоров до подполковников, через несколько лет ставших подполковниками и полковниками. Были люди из Академии им. Куйбышева, из НИИ Военно-топографической службы, с военных кафедр гражданских институтов и пр.
Еще лет тридцать тому назад, встречая у подъезда кучку офицерских жен нашего подъезда, я говорил им о том, что надо бы нам семьями иногда собираться и общаться. Приглашал и угощал Ох-ина с женой. Приглашал и угощал Вершинина Виктора Ивановича с женой. Он любил выпить и закусить. В ответ приглашений не последовало. Как-то не склеилось, люди были (жены?) очень прижимистые. Причины мне понятны: раз жены не поддерживали  идею сближения семьями, возможность общения и дружбы, то мужики наши дома не хозяева. Вот на стоянке выпить  -  это да, это -пожалуйста, и желательно на халяву.
И вот Виктора Ивановича нет уже, умер давно полковник Саранцев, нет и Охапкина. Умер раньше всех молодой красавец и пьяница полковник Борзов, о нем уже забыли, т.к. все его родные уехали. Несколько военных, вселявшихся в подъезд в 73 году, давно куда-то переехали в лучшие места, чем наше Бирюлево. Есть в подъезде еще два человека в отставке, но очень отстраненно живущие, как мышки в норках. Здороваемся в автобусе. Одного бывшего подполковника не знаю даже как зовут, седой высокий, сутулый, заискивающий смешок, ездит  за продуктами в Восточное Бирюлево. Почему? Говорит, там дешевле. Другой полковник из Академии Куйбышева, зовут Рудик (т.е. Рудольф), маленький, согнутый, всегда с озабоченным лицом, еще работает где-то, очень занят дачей, жена тоже не улыбается, как и 40 лет назад. Однажды, лет десять назад,  Рудик меня угостил яблоками со своей дачи. Я ему до сих пор благодарен.
Теперь, когда мне навстречу попадается то одна, то другая вдова кого-то из бывших полковников, я чувствую себя несколько неловко. Вот мы были практически одного возраста мужики. Их уже нет, а я еще тут попадаюсь вдовам на глаза.