Вулканы Коктебеля

вулканы Коктебеля
увидел въяве утром
гора Хамелеон
и солнце в легкой дымке
за белой кисеей
палило и ласкало обуглило
как будто
бродячий маляр
всего меня покрасил
все тело кроме плавок
бурячной половой багровой и болючей
я как всегда сгорел обуглился до правды
как тридцать лет назад
такое и сегодня
лежал пластом на камнях
не помогла палатка
в ней девушка крутилась спала пила и ела
как ставили палатку
и разобрали вместе до косточек
растяжек
и пекло наступало
исчезли облака и тучи дождевые
уж лучше нам пройтись по набережной
к центру Коктебеля
где памятник поэту
он небольшого роста стопу на камень
удало воздвигает
и вещи кинув в брюхо замершего авто
пошли бродить
была гора с могилой
и родовые склепы
ученого врача
а если бросить взгляд
повыше и за спину
увидишь еще гору
и там могила тоже
тропа ползет к ней вверх
довольно круто
паломничества место
вот нудистский пляж
и жопы голых дядей
а тети в отдалении
окружены вниманием
все то же и другое
так время нам вещует
о смене поколений
но мы проходим далее
вот байкеры на стреме
а рядом грустно-наглый
актер московских улиц
дает им телефон свой
чтобы вместе тусоваться
играет группа Doors
и пиво пьют болтая
свое мотобродяги
и будто оселедцы
на головах казачьи
и далее проходим
со встречными скрещая
рапиры наших взглядов
одеты мы не броско
а я еще с пакетом от
фирмы магазинной
по простоте душевной
качается как вымя
спортивные штаны мои
и тоже черные кроссовки
рубаха вся в разводах
как изморозь по телу стара и
на голове черная же кепка
а девушка со мною в прорванных джинсах
и в черной
с капюшоном ветровке
выделялись среди идущих в шортах
и полу-голых неких
и вот она узнала и вспомнила
и голубой залив причал скамейки
где проходила в детстве
и вспомнила деревья
в ней память шевелилась
проснувшимся от долгой
летаргии странником
идет продажа пазлов
мне даже предложили
собрать квадрат желаний
с наскока длинный парень
возвысил голос свой
испуганный и резкий
я что-то бормотнул
в ответ его понтерству
вот негры вьют косички
на белых головах
старательно обходим
душистый гуталин
густой до фиолета
увы до black lives matter
ну вот он памятник
Макс Волошин в камне
и рядом сцепка доисторических
шаров покрытых
чешуей зелено-голубой
(и кое -где уж выдранной на память что непросто
по причине высокой марки
советского цемента)
напротив дом его обшарпанно-привычный
и узнаю цену билета
пятьсот рублей и в кассе
молодайка и книги продает
тут же устало-молодая
чувиха одним словом карминный маникюр
я том спросил за сколько
о Грине продают с женой
его сказала глянув задник
за девятьсот рублей
книга доверие внушала
и толщиной и видом
храм творчества вход потерял
отдельный когда-то рядом с домом зеленая калитка
вход храма творчества раболепно
переехал своим фасадом главным
на улицу что сзади туда и параллельно я помню
сколько раз там проходил
в конце восьмидесятых
и в ранних девяностых пустынным сквозняком
тогда стоял потухшим храм творчества
не знаю горит ли в нем сейчас
как прежде искра божья?
и дальше к повороту направо
мы проходим и там вдали поселок
все тот же серо-бледный с унылыми домами
и ненасытными людьми
страдающими вечно от зависти и скуки —
и мы вернулись в точку
исходную маршрута усталые
горячие и сумасшедшие слегка
за нами дымились поколения
несбывшихся надежд
и скомканных желаний
еще не взятые в раму
ушедшего навек

16.07.2020 г.