Царь печального образа

1. Антишоу «Давай обвенчаемся»

Приглашаю тебя в антишоу
Под названием «Давай обвенчаемся»,
Пусть бюджет у него грошовый,
Но мы душами повстречаемся.
Ты не будешь горячей стервой,
Поздней лирики прошли сроки,
Отдают пожилой спермой,
Слащаво-порочные строки.

Заведём с тобой модные треки
Будут нервно дрожать коленки
Когда словно на дискотеке,
Я отвергнутый встану у стенки.
Ты мне скажешь: «Ну что, Илья?
Не хочу быть с тобой под венцом»!
И прикажешь меня не любя,
Повернуться к стене лицом.

Ненавидя покорность мою,
Расстреляешь презреньем в затылок,
Но услышишь что я молю,
Чтобы казни моей застыл рок.
Замер как просмотры в YouTube,
На моих лучших видео,
До чего же YouTube ты туп!
Как «Метаморфозы» Овидия…


2. Свяче

Опустел дискотечный зал,
Я стою сорок лет неподвижно,
По щекам покатилась слеза,
Но твой лик на стене я вижу.
Свет ударился об глаза,
Свете! Душу теперь ударь!
Ты не рыцарь печального образа
Ты печального образа Царь.

Та печаль о грехах всего мира,
За которые Ты пострадал!
Пострадал и служитель Лиры, —
За Христа в стихе душу отдал.
Та печаль на иконах плачет,
В очесах умилительно зрит...
Той печалью сияет Свяче,
В покаянии дух умилит.

Ты создал Вселенную и ту,
Кто отказалась венчаться,
Вселенскую разбив мечту,
Не хочет к Тебе возвращаться.
Теперь покровительница всех,
Кем отвергнут я был когда-то,
Меня поднимает на смех,
Допрашивая как в плену солдата.


3. Соблазн — духовное насилие

Спросишь ты меня моя муза:
«Что терзает тебя поэт?
Отрастил себе мыслей пузо
И эмоций изжарил амлет.
Превосходно ведь знаешь ты, да?
Ну не обманывай себя хоть!
Если у женщин не будет стыда,
Не спасётся ни одна плоть!

Вижу в взоре в твоём вопрос,
Сочиняющий метафор плазму!
Становись на четвереньки, пёс!
Отстегаю хлыстом соблазна!
Твои слёзы так милы в бачке,
Золотого унитаза... Признаюсь!
Что стихами твоими с улыбочкой
Вдохновлявшей тебя подтираюсь.

Никогда ты не сможешь во мне,
Раскрыть истинный образ Божий,
Высечь искры жалости не
Сможешь из души моей тоже.
Ведь моё тело — моё дело!
Оно даёт власть богине!
Хочешь, чтобы в объятьях млело?
Присягай на рабство вагине!


Ты же пошлое своё нытьё,
Называешь великим страданьем!
Хочешь, чтобы под битиё
Нежно определялось сознание.
Шаг вправо — да это садизм!
Ну-ка быстро извиняйся!
Шаг влево — Фу! Мазохизм!
Под каблуком извивайся!

Ни тиран если ты и не тряпка,
То тогда ты занудный инцел!
Тебе будет по жизни зябко,
Видеть себя сквозь прицел,
Моего блудливого вранья
Которым тебя угнетаю!
С жутким карканьем воронья
Из души я твоей улетаю!

Мы найдём много писак,
Защищающих нашу власть,
Ты попал как всегда впросак,
Ты не мог в него не попасть.
Ведьмовства и блуда два снаряда
Попадают в одну воронку,
Потерялся боец у отряда,
Брысь под ведьмобл...дства шконку!

Вы устроите глупые войны,
Чтобы нами опять овладеть!
Но вы нас никогда не достойны!
Вы достойны только смотреть!
На тех кого выберем для утех.
Языком между двух воронок,
Ублажать будет нас всех
Из BRAZZER’s лысый опёнок.

Когда мы стареем, молоденькие
Управляют ариями и азиатами.
Феминизм сделал из Володеньки
Вождя мирового пролетариата!
Ты обречён, а не обручён,
Целуй богини ступню!
Богоданной красой облучён,
Вдохновение ей отлуплю!

Политика во многом борьба,
За право управлять дамами,
Только патриархалов гурьба,
Не заставит нас стать мамами.
«Даёшь ЛБГТ и Childfree»!
Прошептать прикажу тебе нежно!
Сдохни, куколд, или умри,
Женское правление неизбежно!

Мы в театре, в YouTube, на стримах,
Мы во власти, в бизнесе, в медиа!
Мягкой силой Фемогольфстрима
Континентов пригреваем наследие.
Чем вы больше нас бьёте,
Тем вы делаете нас влиятельнее.
На свиданиях покорно ждёте,
Потом пьёте за нас с приятелями.

В порнократии нет границ,
Ты, поэт, заблудился и слаб,
Воспеваешь вереницы лиц,
Тонких образов ты бабораб.
Предал свои идеалы,
Себе в этом признайся!
Пунцовых губ кораллам,
Безропотно поклоняйся!

Образ отделить от сущности,
Не сможет строф софистика,
И определить научно стиль
Загадочной той мистики,
Которой мы очаровываем
Каждое любящее сердце,
Чистоту его обворовываем!
Как власть у Страстотерпца!

Украли беснуясь в Петрограде,
Когда хлеб не завезли в булочные,
В кровавых утопий помаде,
Бушует бунт девок уличных.
И каждая слышит сестра
Души крик великий,
Когда стекает менстра,
На дорогом тебе лике.

С Железного Трона севера,
Получи отверженного роль,
Королева дискорд-сервера
Тебя интегрировала в ноль.
Жив, ты не хлебом единым,
Рифму закрутив на бигудях,
Благородны твои седины,
На паршивых, унылых мудях...

Даже в лучших твоих сонетах,
Воспевая мою красу ты,
Обличя интриг пируэты,
Лелеешь рубин Камасутры.
Сочиняя стишки про духовность,
Мечтаешь в такт со мной охать,
Признавай, раб, свою покорность,
Нас с тобой обвенчала похоть!»


Царь печального образа

Что могу ответить тебе?
Золото на желанном теле,
Сладкий для глаз щербет,
Блики сапфиров летели.
Отчаянно к тебе взывал,
Пробудись от мрака фальши!
Струился сияньем фиал,
В омут окунаясь дальше.

Не нашёл тебя на свете целом,
В одиночестве видно умру,
Ты видишь меня инцелом,
Но теперь я монах в миру.
Да! Вынужден воздержаться,
От марьяжа с прекрасной дамой,
Со страстями своими сражаться
И с уныния мелодрамой.

Нет ничего для меня проще,
Чем получить расположение
Той, что в берёзовой роще,
Хочет простых движений.
Каблук мог поцеловать,
И получить вожделенную,
Свадьбу с тобой сыграть,
Предав любовь нетленную.

Выбрать меж собой и Богом,
Призвала меня визави,
К казни приговорён строгой
После признанья в любви.
Был тогда юн и наивен,
Было мне двадцать шесть,
Первое признание диве,
Принёс как Благую Весть...

Стало светло в тот день,
Хмурой, пасмурной осенью,
В Туле на Покров как елень,
Летел уличной проседью.
Посвятил двадцать стихов,
По числу твоих полных лет,
Свободился от тьмы оков,
Лирики станцевал минуэт.

Впервые в жизни познал,
Как прекрасно любить,
К Богу впервые возвал,
Начал дышать и жить...
Свободы образ печальный,
В творчестве расцветал,
Слово в душе обручальное,
Мыслей ковало металл.

Мыслю то, страдаю за то,
Прекрасное, что оскверняешь!
На плечи оренбургский платок,
Предательские не надеваешь.
И светлая тебе печаль,
Великих мастеров пера,
Смешна как смешная шмаль,
Подаренная вчера.

Пускай твоим не буду
Принцем девяностых лихих,
В океанах глаз Будда,
Проститутке читает стихи.
Вдохнови для меня это лето,
В сентябре хоть в инсте ной!
Царь Царей — Царь Всех поэтов,
Свободу венчает с истиной!

И везде где я залогинен,
Добавляй меня в чёрный лист,
Небесная моя богиня,
Давно ведь я твой атеист.
Ты провоцируешь насилие
Но насильников я не оправдываю,
Многих из-за тебя искусили,
На дела достойных мук ада.

Искусство не есть искушение
Оно источает прекрасное,
От покаянного плода вкушение,
Счастливыми станут несчастные.
Творец создаёт откровение,
Которое дышит в сердцах,
Бывает оно совершеннее,
Изысканного овала лица.

Прекрасное — символ добра,
Целомудренно служит ему
Красоты и истины брак,
В искусстве сжигает тьму.
Поэт борется с естеством,
Молясь, низвергает идолов,
Не нужно ему твоё родство,
И лайки изысканных питоров.

Получили от феи-girlэмо,
Терпеливые плечи плетей,
Родил от тебя поэму,
Не родишь от меня детей.
С ними не растить нам сад,
Со стадом френдзоны играй!
За собой меня тянешь в ад,
Но вместе не хочешь в рай.

Миледи, Нимфа, Аэлита!
Моя участь тобой предрешена,
Но любовь во мне не убита,
Верю — во Христе воскрешена!
«Я ни рабыня, Царица я!», —
Наивная Дульсинея Тобосская,
Печальный образ рыцаря,
Не отпечатался на душевном воске.

Как пробудишься ты ото сна,
Цвета розы влюблённо-алой,
На прощанье выпьем вина,
Им наполнив два звонких бокала.
Мы поднимем их оба за
То, что высшей правды эстэт —
Царь печального образа —
Каждый настоящий поэт!