Провал операции Вербовка

                Основателю ОФ "Гласность"

Едут в Русь из заграницы,
Но не только, чтоб напиться,
Едут воры, прощелыги,
Едет шпик, едрёна мать,
И с тех пор, как дали волю,
Русский напивался вволю,
Потому ни воли этой,
Ни свободы не видать.

Пьёт месье вино в перчатках,
Чтоб не делать отпечатков,
И снимает кадр за кадром,
В том числе снимает див.
Этим можно по пиону:
Все – готовые шпионы,
Если их не воспитали,
Не трудился коллектив.

Но месье серьезный мастер,
Он в Москве не то, чтоб часто,-
Так что нужен заместитель
И желательно навек…
В «Трех медведях», ресторане
Гражданина Григорьяна
Сбил с пути весьма прямого
Нехороший человек.

Он казался демократом,
Либералом многократным,
Женщин он давно не видел –
Девять лет в тюрьме сидел…
Только вышел на свободу,
Вот уже к нему заботу
Проявляет незнакомец –
Видно, тоже мягкотел.

«С виду, вроде, не татарин
И совсем не из Самары,
Что он хочет, интересно –
Не суннит и не шиит…
Микропленка? Счет в Чикаго??!
Исказить все в черном цвете?!!
То под силу только магам…
Этот парень лыком шит!»

Григорьян казался глупым,
Неотесанным и грубым,
Толку в женщинах не видел
И не мог и не хотел.
Он без звука и без стона
Согласился стать шпионом,
Коль в тюрьме не досидел он
И чуть-чуть не допотел.

Вот и первое заданье:
На Петровке против зданья,
Лучше не сказать, какого,
Есть бесплатный туалет;
К вам приблизиться мужчина
И промолвит очень чинно,
Приподняв рукою шляпу:
-«Я хожу тут много лет».

Не теряя ориентира,
Вы представитесь Потиром
И ответите: «Ходите!
Я не буду возражать!»
И, не застегнув ширинку,
Покажите ваши снимки -
Это нужно, чтобы мог он
Вашу личность опознать.

Вы должны спросит невинно,
Не теряя вид цивильный:
- «Я признателен вам буду…
Это что – такой обряд?!»
И не мешкайте, ребята,
Здесь у вас ничто не свято –
Забирайте передачу
И скажите: «Очень рад!»

… Вот и бани, три пятнадцать.
Как сказали – так и надо!
Почему же нет связного?
И такси не тормозит?!
«Как же я его ограблю,
Если он с утра набрался,
Ничего уже не помнит
И, конечно, крепко спит».

В три пятнадцать утром рано
Господина Григорьяна
Можно видеть постоянно
Возле бань – ну, постамент!
Он всегда побрит так свеже,
Будто нынче же в Манеже
С рук сдадут ему на руки
Очень важный документ.

И побрит бы и посажен
Был бы гусь да вот пощажен,
С песней барда перепутав
Так задание своё.
И, как Рим, когда-то гуси,
«Третий Рим» так спас наш гусь, и
С него вода как с гуся…
Жалко, бард тот не поет.