Гуссерлиана. Психолог А. Бэн

      Восприятие материи или объективное сознание (object consciousness) связано с овнешнением мышечной деятельности, а не с пассивным чувством.
При чисто пассивном чувстве, так же как и при тех ощущениях, в которых наша мышечная деятельность не участвует, мы воспринимаем не материю, а находимся в положении субъективного сознания (subject consciousness).

      А. Бэн. Ментальная наука.


    Проще говоря, материальное или объективное, реальное есть сопротивление моей двигательной способности - есть то, что сопротивляется моему движению и как таковое зафиксировано в моей телесности.
    Между тем, как наоборот, всё то, что мы воспринимаем как внешний мир - есть скорее наши психические феномены или наше субъективное сознание.
Первичность моего "расщепления", его корневая "базовость" находится в теле - напрямую в его мышечной способности, следовательно, оно пронизывает нас до самых наших основ, а не просто принадлежит какому-то там релятивисткому мышлению.
Само бытие движения, бытие движением приносит с собой первый "расщеп" - то, что движется имеет образ тела и образ того, от чего это тело отличается.
Вся же остальная система восприятия внешнего мира - всего лишь пирамида, выстроенная на первоначальном основании - с многократными отрицаниями и снятиями этих отрицаний - "глубокий субъективный нарост" движущейся способности тела.
Отсюда: тело - совершенная форма движения или тождественности, и как совершенная форма "конечного" противостоит совершенной форме бесконечного - мышлению.
Видимо, Декарт был прав, когда говорил, что есть только тело (протяжение) и мышление.
     Ощущение своей реальности "без мозгов" мне даёт моя кинетика; моё движение перекрывает мои органы чувств - не в том смысле, что они не работают, а в том смысле, что они не поспевают, и хотя именно они могут побуждать меня к движению, ни одно из них не устоит, когда я начну двигаться - все будут воспроизведены заново или будут отброшены и заменены другими.
     Но и кинетическое движение, перемещение - не самое глубокое нутро, которое имеет тело; самое глубокое нутро тела - это его рост.
     Поэтому "мышечное чувство" ещё далеко не самое архаичное (изначальное) чувство, которое я имею. Оно соответствует только животной чувствительности тела, но есть ещё и вегетативная чувствительность - рост. Но что же такое рост как не размножение, деление клеток? Могу ли я его ощущать? Настолько ясно как кинетическую способность - нет. Однако усиленную в многократных трансформациях более зрелых форм, вегетативную способность к росту я могу ощущать прекрасно. Я чувствую, что я росту - прибавляю в силе, расширяю сознание, сбываюсь в чувстве - это прекрасные переживания, которым психология никак не отыщет место - где они и из чего они. Между тем, они всего лишь первичная способность тела как тела - расти...
    Расти и двигаться означает следовать по линии реальности в своей телесности. И хотя нельзя сказать, что нет ничего прекраснее этих телесных чувств, зато можно сказать точно, что нет ни одного человеческого чувства, которое бы достигало глубины - без них.

    Я могу сказать совершенно однозначно: моё чувство реально только потому, что оно - телесно. Пять органов моих внешних чувств сообщают мне сугубо о моём мире, а не о реальности - пусть это и вызывающе звучит. Пусть это звучит дико, безумно, но вернуться на позиции реальности я могу лишь по достижении ступени мышления, а не на уровне своих внешних чувств. Они потому обманывают меня, что я с ними - уже не тело, но ещё и не мышление. В той мере, в которой эти органы преобразованы мышлением, они косвенно реальны конечно, но подлинно - субъективны. Тело - реальность. А значит, как в растении реален лишь рост, а в животном реально лишь его движение, так и в человеке реально лишь его мышление.