Исчадье ада

Назову его Карлой. Помните – из сказок Пушкина? Или Джинном из кувшина, что из восточных сказок? Нет, лучше Карлой. Так точнее можно описать этот малорослый комок зла, что на беду является братом моего мужа, деверем, как когда-то говорили.
– Поставил телефон на тихий режим? Дай-ка его сюда. В любом случае, я буду посматривать, если позвонит кто-то кроме него...  – так начинается наш день, когда муж, падающий с ног от усталости, возвращается с ночной работы. 
Карла работает там же и поэтому хорошо знает распорядок дня своего брата и его семьи. Вот он, забыв про усталость и злобно потирая ручки, сидит возле мобильника и ждёт нашей оплошности: а вдруг забыли выключить мобильник? И тогда он прорывается сквозь плотный слой нашей бдительности и звонит, звонит, звонит!
Два коротеньких звоночка с неавторизованным номером, перерыв, опять два звонка, чтобы не успели ответить. Всё. Ура! Дело сделано. Муж вскакивает спросонья: может, случилось что с сыновьями, с кем-то из многочисленной родни, среди которой есть и пожилые люди (мало ли что?), с внуками, наконец?
А Карла, довольный, отправляется спать и улыбка не сходит с его жирного лица в обрамлении седых косматых волос. Хорошо начинается день! Разбудил, потревожил, помешал! Ведь ненависть к удачливому красавцу-брату – это то, чем Карла живёт всю жизнь! И ненависть эта прячется где-то  очень недалеко от любви...
Пытаться скопировать жизнь своего ненавистно-любимого брата, подражать ему во всём, силой навязывать ему своё присутствие, пытаться контролировать, влезать, мешать, ссорить и лгать, лгать, лгать! И если и это не получается – тогда можно и тупо звонить по утрам и не давать покоя. Такой он, наш Карла, «исчадье ада».    

Когда-то мне хотелось любить весь мир! Скорее всего, это являлось атавизмом моего «советского воспитания». Мне хотелось любить соседей-арабов, которые так красиво выгуливали козочек у колючего забора в те времена, когда завод, где я работала, стоял рядом с «территориями», ещё не отделёнными стеной безопасности. Я любила выскочить на пару минут наружу, со стороны этой самой проволоки, и поулыбаться козочкам, пастуху, оливам на той стороне. Пока однажды главный инженер завода не втащил меня вовнутрь с криками и чертыханиями по поводу «этой сумасшедшей русской» и не рассказал, что стена завода, которая вся сплошь покрыта какими-то выбоинами – это пристреленная мишень, изрытая пулями. И чтобы я не смела отлучаться наружу никуда, кроме как в бронированный автобус, который доставляет меня с работы и на работу.
Примерно в то же время я и познакомилась с моим будущим мужем. И мне хотелось стать поближе к его семье, их семейным ценностям, их менталитету.
 
– Аллё! – брат мужа, Карла, на другом конце телефона говорит вкрадчиво, ласково, стараясь вызвать доверие и симпатию. – Можно с тобой встретиться? Нет, без брата. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, не хочу, чтобы он знал. 
– Нет, мы можем прийти на встречу только вместе.
Муж, мой мудрый муж, уже успел проинформировать меня, что один из любимейших фокусов Карлы – это пригласить на свидание очередную подружку своего красивого брата и этим опорочить её в глазах семьи.   
Он уговаривает долго, со вкусом (Макиавелли отдыхает!) и, уразумев, что я – бункер, броня, стена, как угодно, так и назовите, не падая духом, решает «развести на деньги»:   
– Я слышал, тебе нужен компьютер? У меня есть один (Карла никогда ничего не покупает, всё, что у него есть, он находит в мусорных баках большого богатого города) Пять тысяч, больше не возьму. По-родственному.   
Пять тысяч – это размер моей месячной зарплаты в то время. И размер месячной выплаты за ссуду, которую я ежемесячно отдаю банку за купленную в  рассрочку, на всю жизнь, квартиру. Да и муж уже заставил всю квартиру компьютерами из того же источника. Осталось только выбрать и разобраться, что к чему.
– Нет, спасибо, мне не нужно.
Карла на том конце связи совсем грустнеет и предпринимает последнюю попытку испортить жизнь избраннице его ненавистного брата.
– Когда ты намереваешься убирать и готовить детям своего мужа? Слышал, они уже совсем грязью заросли!    
Бесполезно  говорить ему, что встаю я  в четыре утра, чтобы к шести быть на работе на границе с «территориями», что работаю я очень далеко – других работ для новых репатриантов не предусмотрено. Что я продолжаю учиться на многочисленных курсах, чтобы получить дипломы, такие необходимые для строительства карьеры в новой стране! И что дети мужа – вполне себе великовозрастные парни, которые могут сами и прибрать, и приготовить в том доме, который муж оставил им, когда уходил в «новую жизнь», то есть ко мне, в ипотечную квартиру. 
Он с досадой прерывает разговор. Бедный Карла! На этот раз не вышло. Рассорить, вынудить к  скандалу, обмануть. Ну ничего, терпения у него много, у нашего Карлы. Да и жизнь – длинная. Где-нибудь, да подловит.
Я никогда не встречала такого целеустремлённого человека! И такого мерзкого.
   
Родители тогда ещё были живы. За отцом была прикреплена сиделка, так как он ослеп. Сиделку присылали социальные службы. В обязанности сиделки входило также оказывать «услуги» для Карла. Так он искренне полагал. Иностранные «лимитчицы» не очень противились. Но вот однажды прислали русскую девушку, на которую один вид неопрятного злого чудища наводил ужас! И она ему отказала. 
В тот день муж пришёл домой чернее тучи. 
– Знаешь, мне не  хотелось тебе говорить, но всё-таки скажу. Чтобы ты ещё раз убедилась, с кем нам приходится иметь дело, – сказал он,
– Помнишь, я говорил тебе о той русской девушке, которая сейчас работает у моих родителей? Ну, той, у которой гитара – самое дорогое, что у неё есть, как она говорит? Гитару ей сын подарил, когда она улетала, чтобы заработать и прокормить семью, что ждала её переводов там, в голодном периферийном городке России?  Так он решил её проучить. Ведь она так любит петь! Карла взял гитару и продал. И деньги положил себе в карман в качестве моральной компенсации за то, что она его отвергла. Представляешь? 
Я поперхнулась. Мы тогда завтракали. Слёзы градом хлынули из глаз. Я так хорошо представляла себе и эту девушку, и её гитару – тоненькую ниточку, которая держала её на плаву в далёкой сложной стране, и мерзкого Карлу с его кривой ухмылкой...   
«Боже, да какая же мать тебя родила?» – хотелось крикнуть мне.
Но я осеклась – та же мать родила и моего мужа.
 
В семье моего мужа не любили с детства:   
– Ты – «белая ворона». Ты не такой, как мы, ты не похож на нас! – только и слышал он.   
Только бабушка не давала моего мужа в обиду в детстве. Всегда стояла на страже, маленькая, голубоглазая, курящая гашиш, бабушка с  клюкой...   
И замечательно, что не похож! Лучше человека не довелось мне повстречать на этой земле! А Карла всегда был любимцем и душеприказчиком пожилых родителей. Когда они ушли,  всё, что было на счетах, положил себе в карман, не оглядываясь на ещё четверых братьев и сестёр. «Вор с самого утра» – как нарекла его бабушка.

Вор Карла распоряжается оставшейся от родителей недвижимостью. Сдаёт в наем нескольким девушкам лёгкого поведения из стран бывшего СНГ. «Не отходя от кассы», как говориться. Кот среди мышей.
Сначала братья и сёстры были в шоке, во что он превратил родительский дом. Но потом смирились, получая каждый месяц чек. А уж процедуру получения чека Карла превратил в спектакль одного актёра, смотреть который все обязаны каждый месяц!
– Напомни мне, чтобы я захватил чек! – посылается СМС-ка под вечер, чтобы разбудить брата, уже задремавшего перед ночной сменой.
Муж прерывает сон и посылает напоминание. Но не тут-то было: абонент уже вне доступа...    
В четыре утра муж едет на рынок, где Карла продаёт найденные за ночь в мусорных баках находки. Когда-то муж приноровил его к этому делу. Но муж может принести в дом картину на реставрацию, золотые и серебряные вещи, предметы иудаики. Карла выгребает всё, что можно «толкнуть» хоть за какие-то деньги на «блошином» рынке. А если не продает, стаскивает в дом или в многочисленные сарайчики на заднем дворе родительского дома.
– Где брат? – вопрошает муж у завсегдатаев  «блошиного» рынка, – Не видели? 
Завсегдатаи с готовностью помогают ему найти Карлу. Все ненавидят Карлу за обман, нечестность, излишнюю жадность и ложь. 
– Невозможно поверить, что вы братья! – говорят они мужу и помогают выискать прячущегося Карлу.
Прятаться с чеком –  это часть церемонии. 
– А, ты здесь? – невинно спрашивает Карла у уставшего после ночной работы мужа, который всё-таки находит его среди развалов всякой всячины, – Что же ты мне не напомнил? Я же просил! Забыл я чеки (Муж всегда забирает чек за себя и за больную старшую сестру), – Приезжай завтра, я постараюсь не забыть. 
По дороге домой муж неизменно получает звонок от сестры. Слабым голосом, не обвиняя, но всё-таки недоумевая, как можно быть таким безответственным, сестра вопрошает: 
– Почему же ты не заехал взять чек? Позвонил брат и сказал, что  он прождал тебя часа три.   
Муж терпеливо объясняет ситуацию и обещает заехать ещё раз завтра. Назавтра всё повторяется с некоторыми вариациями: Карла  то забыл поставить число правильное, перепутал год, не подписал, и так далее.
Наконец, все – при чеках. Месячная акция выполнена! До следующего раза.

Вчера братик позвонил в истерике:
– Караул!
Он получил звонок из полиции другого города, где сейчас живёт старший сын мужа:
– К нам поступила жалоба от такого-то гражданина, что вы звоните в неурочное время и беспокоите его и его семью всякими сплетнями и глупостями. Это преследуется по закону. Если не прекратите – получите повестку в суд!
Молодец, сын! Так бороться с Карлой мы ещё не пробовали.