Огни на дальнем берегу

ОГНИ НА ДАЛЬНЕМ БЕРЕГУ
1.
Огни на дальнем берегу. Костры и бакены в тумане.
Блестят заволжские луга, дождями вытянуты в нить.
Разлив. Стоять, глядеть, курить и разминать табак в кармане.
Разлив. И не избыть реки, и никогда не переплыть.

То сажа, то песок, то снег летят с небес в речную воду.
Кричит суденышко в волнах, как в мед попавшая оса.
И варварский, гортанный стон доносится сквозь непогоду,
где ветер колокол глухой на белой церкви развязал.

Кормиться ветром, льдом, плотвой слетелись стаи хмурых чаек;
над мутной пеною крутясь, орда их серая шумит.
И телогрейку натянув, выходит пристани начальник,
которому мистраль апрельский в штаны надул радикулит.

Он смотрит вдаль и видит мрак, и усмехается устало,
и думу думает старик - вот рубануть канат, и в путь.
Но, пристань оглядев свою, он материт кого попало,
и возвращается опять в свою каюту отдохнуть.

Когда же сменщица придет, он с нею выпьет бормотухи,
завалит бабу на лежак и станет жадно обнимать,
пытаясь выпить горький мед, хотя откуда мед в старухе?
А после скажет, утомясь: - Пойдем глядеть на реку, мать.

И будет тот же дождь кропить, глаза и мысли остужая.
И сторож в церкви побредет на колокольню с фонарем.
И будет двигаться река, то льдину, то бревно рожая,
шепча невнятные слова на древнем языке своем.

2.
Прошло... - жизнь с гаком. ...Берега. ...Костры. ...Разодрано пространство.
Ни сном, ни кровью не связать. Потерь и пиршеств колдовство.
Здесь для меня - отцова грусть. Отцова тьма. Отцово пьянство.
Отцова боль. Его любовь. Ко мне, забывшему его.

Огни на берегах. Огни. Нет ни начала. Ни причала.
Река омыла, как слезой, живой водой отчизны плоть.
Ты вроде плыл. Ты вроде жил. А глянешь - гнил, и жизнь мельчала.
Хватило слабенькой волны чтоб весь твой пыл перемолоть.

Старик старуху схоронил. И сам... Лишь верба к склону жмется.
Огни на берегах. Огни. Шалман, где раньше был причал. 
Но кажется лишь протяни сквозь время руку - он вернется.
...Не тянется - как ни томи. ...Портал, затерянный в ночах. 

И мы уйдем. И смоет грунт. И съест река сухие кости.
Отец и сын. В лугах потерь. Рыбак и странник. Плоть и прах.
Обрыв. И церковь. И трава. И земляника на погосте.
И над излучиной звезда. И чья-то лодка на песках.

Ты не исправишь ни строки, в зерно не возвратится колос.
В слезах умойся, в волны кинь все, что собрал с богатых тризн.
В шалмане сладко водку пьют. И тянет песню женский голос.
А мимо вечные плывут - старик, старуха, пристань, жизнь...