Краля

ЧАСТЬ   7
Уж сколько проспал доктор, неизвестно,
Но кто-то словно шилом в бок его хватил.
Он вздрогнул, оглянулся повсеместно,
Смятение в душе вдруг ощутил,
Увидев дверь урядника полуоткрытой.
Шер взглянул в щель и обмер, как прибитый.
Протёр глаза, глядит и сам не верит:
Дуня с урядником в обнимку возле двери.

- Ах, Боже мой! Неужто?! Быть не может! –
Подполз он к двери, спрятался в тени,
А сердце тяжкая обида гложет
От вида, как целуются они.
-  Вот это шту-у-ка! -  Доктор тянет тихо.
От Евдокии он не ждал такого лиха.
Всё, что угодно мог предположить,
Но, чтобы до того она могла дожить?!

Шер видит: Дуня оголёнными руками
Урядникову  шею нежно обняла
И ласково глядит лукавыми глазами,
И что-то с рук урядника взяла.
Затем к нему уселась на колени
И, с выражением притворной лени,
Уряднику разглаживает гриву,
Пошучивая и смеясь игриво.

А тот хохочет тихо и его живот
Подпрыгивает, словно мяч, в такт смеху.
И с Дуней развлекаясь, наглый обормот
В штанах не видит не застёгнуту прореху.
Аршинин бредит: - Два с полтиной…, врёшь не-то….
Ещё успеешь с ней ты угореть…нешто!
Доктор пополз назад, но передумал.
Решил увидеть до конца, что боров вздумал.

Тут Дуня встала, лампу заслонив,
Закинув руки, страстно потянулась
И, тяги к ласке ощутив прилив,
К уряднику всей нежностью прильнула.
А чудище облапил её стройный стан,
Прижавши брюхо к ней, как круглый барабан,
И хрипло зашептал ей прямо в ухо.
Но шёпот тот донёсся доктору до слуха:

- Что давеча тебе он толковал-то?
Небось, крутил вокруг тебя любовный сальто?
- А ну их всех к чертям! – Вдруг вскрикнула она. –
Мне надоели приставанья их сполна!
- Тсс…, ведь услышит, говори потише.
Сядь поудобнее, рубашку задери повыше.
- Спят, как сурки, нажрались оба.
Устала я от них, тошнит утроба!

Доктор дивится. Что это, не сон?!
И вроде бы не спит давно уж он.
А те, проклятые, опять шипят гусями:
- Люблю я Вас, Павлуша, и довольна Вами.
- Да, как же, любишь. Что-то ты юлишь?!
Дьячка куда девала?  То-то же, шалишь!
- Не вспоминай. Ведь каялась. Была стыдоба.
Прости уж, милый! -  Замолчали оба.

Он Дуне красного вина подносит,
Под груди ухватил и начал её мять.
За плечи тискает и что-то просит.
- А что, Павлуша, здесь не будешь ночевать? –
Спросила Дуня томно и нахмурясь,
Обняв урядника и жарко с ним целуясь.
- Нет, прошептал урядник, - надо ехать,
Дела, прежде всего и нечего тут охать.

- Вдруг не увидимся, так подари колечко!
- Куда-й ты собралась? – Урядник удивился. –
Видать, ты тайное нашла местечко?

Урядник тут на Дуню разозлился.
А Дуня злобным смехом всколыхнулась,
Покачивая гибким станом протянула:
-  Что испужа – а – лся?.. А  ежели?.. Так кто удержит?
Возьму, да и уйду. Как утречко забрежит!
Урядник револьвер потряс над головой:
- со дна моря достану, выну из могилы!
Да и того, кто будет там с тобой,
Обратно воскрешу и перерву все жилы!

С испугу Дуня съёжилась: - Ну не балуй,
Мне зябко… заколела что-то… поцелуй!
И Дуня телом всем к уряднику прильнула,
И, тайно отвернувшись от него, зевнула.

У доктора в глазах темно: - Так сон, или не сон?
В ушах шумит, во рту всё пересохло.
Быстро поднялся с полу: нет, не сон!
Хотел из избы выйти, сердце у него оглохло.
Пошёл к постели, начал шарить спички,
Чтобы зажечь огонь, попить водички.
Зажёг он лампу и дрожащими руками
Он влил в себя коньяк огромными глотками.
         
«Нет, то не сон!» Уж хмель давил его нахрапом.
Почудилось, что он идёт каким-то трапом
И почва уползает из-под ног.
Кой-как найти постель он смог.
В душе горит всё, тяжко тянет
И мысль об измене сердце ранит.
А время шло, и лампа уж погасла.
Но доктор всё никак не мог заснуть
И пьяным голосом, держась за прясла,
Пытался душу наизнанку развернуть:

- Эй, господин торгующий… купец!
Храпишь? Ну, чёрт с тобой…, когда ж конец?..
Н-да…. Болотина-то, грязь какая!
Где тут гармония, где красота такая?
Ай-яй-яй-яй!.. Вдруг Дуня и урядник…
Небесная краса… и грязный бабник!
Ты посуди, Аршина, прав я, иль не прав?
Дурак, интеллигент я вшивый,
Мечтатель и кисель паршивый!

Шер приподнялся с лавки, закричал:
- Эй, вы, красивые там… двое, что закрылись?
Давно, видать ты, брюхо, привечал! –
А в комнате урядника примолкли, притаились,
- За что же ты мне в душу-то харкнула?
Ты, мерзкая. Исчадье тарантула! –
Кричал всё доктор, топая ногами.
Во тьме вдруг всхлипнуло, зачавкало губами,

И голосок купца: - Ты с кем имеешь рассужденье?
Шер удивился звуку голоса, но встал,
Пополз к купцу, цепляясь за сиденье,
Не удержался, рядом с ним упал.
Заплакал горько пьяными слезами,
На Дуню жаловался, шевеля усами:
- Где правда?.. Боров с Дуней развалясь…
Зачем тогда уж обещать? А ведь клялась…

- Да, вот оно, что значит!  Хе-хе-хе…
Ну что ж? Так, так! Мы все ведь во грехе…
Так ведь карась… на то и щука в море!
Вот те и краля! Язви её ты в корень!
Шер в сторону двери грозится кулаками:
- У-ух ты мне!  Куроцап !  Убью,  собака!
- Смотрите, доктор, обожгётесь сами,
Ложитесь лучше спать. Вина вот на-ко. –

Купец подал ему в стакане коньяка.
Шер выпил, а купец, подмяв постель в бока,
Зевнул, перекрестил свой рот, добавил:
- Она ить, Дунька-то, своих блюдится правил.
Ить умна, стерьва! Как интриги-то прядёт!
Где пообедает, туда и ужинать идёт! –
Сказал, и тут же захрапел…
               
                Уснули все.
А во дворе побрякивали стройно бубенцы.
Слышны лишь были разговоры об овсе
Да что-то всё таскали со двора в сенцы.
Потом натужно скрипнули ворота,
Голос позвал какого-то Федота.
Колёса дробно застучали по земле
И скрылась тройка борзая во мгле.
Спросонок тявкнула дворовая собака
И больше со двора ничто не подавало знака.

Проходит час томительный и длинный.
Луна ушла и близится рассвет туманный.
Вдруг:  - Барин…, барин, - Дуни тихий шёпот,
Как шелест ветерка, просящий лепет. –
Проснись, прошу тебя, желанный!.. .
Шер застонал, перевернулся, взгляд заспанный.
Дуня стоит над ним и что-то причитает,
Дрожит вся, руки к груди прижимает:

- Послушай, не серчай!.. Молящий звук, -
Что было делать!  Присосался, как паук.
Ты разбери по косточкам-то жисть мою.
Ну не серчай, ради Христа, тебя молю!
- Тебе что надо?! – Крикнул Шер, нахмурясь.
Дуня стояла перед ним понурясь.
- Что хочешь от меня, ты, грязная игрушка? –
Воскликнул доктор, сунувшись в подушку.

Со страхом Дуня на колени опустилась:
- Ах, милый, рассуди, беда со мной случилась.
Ведь смерть мне от урядника, от лиходея!..
Муж смертно бил – забрали на войну злодея.
Обрадовалась, думала, что отдохну хоть.
Так этот чёрт!.. Ублажь его, вишь, прихоть.
Урядник запугал. « Убью тебя» - грозился,
А защитить – никто не появился.

Одна! Ну вот и взял. А я-то всё ждала.
Сколь денег я на свечи отдала!
Вот, думала, найдётся человек, вот пожалеет,
Мою беду-несчастье одолеет.
Пришёл ты приласкал, такой хороший…
С души моей убрал ты тягость ноши.
От радости совсем я одурела,
Аж сердце у меня запрыгало, запело.

А с ним, с аспидом этим,  развязалась.
Убил бы, если б ноне не поддалась!
Понял? Вот и бери таперича… . Возьмёшь?
Или отказом незаслуженным убьёшь?
И, затаив дыханье, она робко ожидала….
- Возьму?.. Эх ты!.. Кому ты честь свою продала! –
В отчаянье воскликнул доктор резко,
Отталкивая льнувшую к нему девицу
На рядом у постели половицу.
А на душе его так стало мерзко!

И он корил её обидными словами.
Она ж впилась в него дрожащими губами
И замутила голову, взбодрила кровь хмельную,
Отдавши чувству всю себя шальную.
- Желанный мой! С тобой готова я хоть в печь! –
Восторженно звучала её речь.
Ждала ответ, вся вслух оборотившись.
Всем сердцем и душой насторожившись.

Но вместо доброго: - Пошла ко всем чертям! –
Ей желчно бросил доктор, - марш отсюда!
Ты ветреная, Дуня, я ж, как бык, упрям,
И из меня не сделаешь верблюда!
- Что-ж,  только то?
                - Отстань ты от меня!
После увиденного, я не возьму  тебя,
                Марш!

- Стой, кто тут? – Прохрипел купец,-
От шума громкого проснувшись, наконец. –
А, это ты, Дуняха, что же за беда….
А ну, давай-ка, подавай её сюда!
Дуня вскочила и с душой опустошённой,
За дверь босая кинулась поспешно,
И за стеной послышался вой непрощённой,
Как над покойниками плачут безутешно.

Купец сказал:  -Да, доктор, ты дурак,
Ни чем не лучше, чем урядник тот, варнак!
Но доктора плач Дуни доконал,
Он, как смертельно раненый, мучительно стонал.
                ***
                ЧАСТЬ   8
                ЭПИЛОГ

С рассветом доктору запрЯгли лошадей.
А он сосредоточенный, в папахе и бешмете
Стоял с руками за спиной, не замечал людей,
Не останавливая взгляд, ни на каком предмете.
Кругом все суетились, укрепляли вещи,
Подбрасывали сено, наложили пищи.
Доктор вскочил проворно в тарантас,
Закрыл глаза.  Свет для него погас.

- Пошёл с Христом! – Раздался голос старика.
Ямщик коней кнутом ударил под бока.
Как проезжали рядом с окнами земской:
- Эк, Дунька-то , как воет…, как на упокой! –
Ямщик на доктора взглянул враждебно.
Шер вздрогнул и почувствовал себя ущербно.
Он высунулся было, чтобы посмотреть.
Её стенанья из земской до слуха донеслись,
Подумал: - Лучше б этой Дуне умереть!
Но тут же лошади рванули, понеслись.
         
- Всё, точка! – Грустно доктор прошептал. –
Как я от этого всего устал!
Забился в угол, мысленно молясь на образа,
Крепко сомкнул усталые глаза.
         
А сверху падал первый мягкий снег,
Ямщик, понурившись, дремал на передке,
И лошади неслись, не замедляя бег,
Да колокольцы тихо звякали на холодке.
На доктора валился сон. И засыпая,
Он грезил, как зимой всё замерзая,
В природе затихает, как под тёплой шубой.
Но вот проходит время стужи грубой
И вновь весна приходит хороводом птиц,
И клином журавлей, не знающих границ
                *** 01. 2001 - 12. 2019г