Краля

Среди деревьев оголённых
В тайге осеннею порой,
Лишь шелест павших листьев сонных,
Да чавканье земли сырой
Из-под копыт уставших лошадей.
Морозец лёгкий грязь сковал
И путь далёкий легче стал.

Бодрит затихший лес сосновый.
А в вышине лазоревых небес
Клин журавлей, летя на край багровый,
Прощальной песней оглашает лес.
В луж зеркалах последний блеск лучей,
Сей знак морозных наступающих ночей.
И слышен голос заунывный ямщика.
Да тихий шёпот ветерка.

В печальной песне стаи журавлей,
Летящей от просторов снежных,
Прощанье с белым саваном полей
И ожиданье тёплых пастбищ нежных
Средь чудных птиц, диковинных зверей,
За сотни вёрст и множество морей.
Покуда вновь их позовёт
Зов милой Родины в полёт.

Как угадать, что ждёт их впереди,
Где жар пустынь, иль, где бушует море?
О, Господи, печалью обойди
Создания твои, пусть минет горе!
Как жаль, бескрылый человек!
И суждено ему прожить весь век
Прикованным к земле и лишь хотеть,
Чтоб вслед за птицами лететь.
                ***

                ЧАСТЬ   1
С такими мыслями приятели в пути
На тарантасе тряском и убогом,
Спешат ночлег быстрее обрести,
Чтоб выспаться в смиренье строгом.
Длинны в тайге пути. Сплошная скука!
Не в радость ездокам, и лошадям-то мука.
И кнут, в руках, уставших, ямщика
Всё чаще жалит им бока.

Один из седоков – упитанный купец
С большебородым ликом и весёлым нравом,
Видавший виды, рассудительный наглец,
Кичащийся своим купечьим правом
Был по фамилии Аршинин. А другой,
Стремящийся скорее на покой,
Сам доктор Шер. Как местный эскулап,
Большой был дока по леченью баб.

Худой, подвижный, нервный, безбородый.
С глазами, словно уголья из печи.
Удачливо у женщин принимавший роды,
Любитель длинной бестолковой речи.
А управлявший транспортом ямщик,
На козлах сидя, головой поник
И песенку мурлыкает под нос,
Как будто к козлам намертво прирос.

Вокруг темно. Деревья, как стена.
И лошади трусят вперёд с опаской.
Перед глазами тьмы сплошная  пелена,
Как будто всё покрыто тёмной краской.
- Ну что там, скоро? – Рявкнул тут купец, -
Когда же довезёшь ты нас, отец?
- Кажись быть скоро… быдто  недалече…
В земской, кабыть, готовы уже к встрече.

Но вот мелькнул несмело огонёк,
Затем другой, и вскоре показался третий.
Развеселились путники, увидевши намёк
На скорый отдых после перипетий.
Купец спросил:
 - Деревня, что ли впереди?
- Как раз она и есть. В земскую , что ль  поди?
- Жарь на земскую! Там и переспим.
Попутно зверский голод утолим.

- А что, уютно там, в этой земской? –
Спросил возницу доктор, - и тепло ли?
- Тепло! Там краля есть. Такой
Не часто встретишь в нашей-то юдоли.
- Какая краля? – Шер переспросил, -
Уже ли оторваться нету сил
От красоты её?
 - И-и-и… Прямо мёд!..
От взгляда гибнут, коли на сердце не лёд!

Купец взглянул насмешливо на Шера:
- А что бы, сударь, кралю ту подсортовать
Вам в экономки, вроде позволяет вера?
А?.. . Хе-хе-хе… Вы ж ищете под стать?
Ведь не жениться вы на ней хотите?!
Не худо, если вместе полежите.
Коль краля будет вам мила,
Спешите с нею выправить дела.

А впрочем. Собственно, гораздо больше проку
Иметь крестьяночку в особняке своём.
И кровь здоровая, румянец во всю щёку,
Да и хозяйка добрая на поприще твоём.
Но приглядеться надобно, чтоб было без обману.
Как бы тово…  не этого… учить не стану.
Ведь, что ни говори, а бабы – это бабы:
Легко любить, да усмотреть-то кабы!

Шер промолчал, отдавшийся своим мыслям.
- А звать её Авдотья, слышь Петровна.-
Встрял в разговор ямщик. – Ужотко опосля
Увидите, сколь краля та наивна.
Ямщик взмахнул кнутом, стегнул коней
И тройка борзая помчалась побыстрей.
Взлетевши на пригорок, замелькали ноги
По гладкой, словно выстланной , дороге.

Но вот земская. Вышел к ним десятский.
Спросил, сняв шапку:
- Лошадей подать, аль как?
Ваши запарились, и час, поди, не детский…
Отужинать изволите? Не спать же натощак!
Тут мужики пришли десятскому помочь.
И чуя, дальше отправляться в путь невмочь,
Купец распорядился вещи занести,
Чтобы в земской ночлег свой провести.

- Куды в такую пору ехать, надо отдохнуть.
-Куды тут, ишь ты кака тЕмень, -
Сказали мужики, - совсем не виден путь,
Да и лошадки не тово… не крЕмень.
И весело вкруг тройки суетясь,
Во тьме, что - либо потерять боясь,
Поклажу мужики спроворили в земскую,
Коней поставив в стойло, снявши сбрую.

                ***               
                ЧАСТЬ  2

В земской тепло. Печёным пахнет хлебом
И сыростью от свежевымытого пола,
Да пряностью, как летним небом,
Да вкусными грибами свежего посола.
Аршинин хлопнул дверью. Заиграло
Огарка сального на лавке огненное жало,
И замелькали блики по столам, иконам вещим
И, голым до колен, ногам двух женщин.

В испуге женщины одёрнули подолы,
В смущении зардев, как маков цвет,
Мужицких взглядов ощутив уколы,
Как резкий, быстро промелькнувший свет.
Войдя, купец, крестясь на образа,
Скосив на женщин наглые глаза
Сказал: - Ну, здравствуйте, творцы напастей!
И женщины сказали хором: - здрасте!..

А та , что постатней да по проворней,
Глазами карими метнула быстрый взгляд,
Отметив, что купец этот настырней,
Чем доктор Шер, на первый-то погляд.
И голосом певучим, серебристым,
(А Шеру показалось – золотистым)
Что сердце дрогнуло, а пламя от свечи
Насмешливо заколыхалось, как в печи,

Сказала ласково: - Пожалуйте туда,
В ту комнату, там прибрано для вас.
А у самой глаза, как омут у пруда,
Погибелью грозят, заманивая нас.
Купец пошёл на цыпочках, и как-то боком,
Не в силах от виденья оторваться оком.
А доктор встал, как вкопанный, столбом,
С сердечной дрожью, с побледневшим лбом.

С душевным трепетом, опешив ровно,
Обмерив женщину от ног до головы,
Спросил: - Случаем Вы, не Евдокия ли Петровна
И не про вас ли в людях множество молвы?
- Да, это я.  А вам, откуда это знать?
Видать порядочно успели набрехать
Про жизнь мою средь этой-то глуши.
Тут хоть собакой вой, хоть под дуду пляши.
 
Купец тут , высунувшись в дверь:
- Тебя, Авдокею Петровну-то, поверь,
В Москве, слышь, каждый лапоть знает,
Что ты царицей выглядишь почти.
И всякий, встретивший тебя пытает
Твою, слышь, благосклонность обрести.
Да только вот не всякому дано
Испить столь терпкое вино.

Вот так-то, милая моя!..
- Уж, чья-то милая, да не твоя. –
Ответом был смешливый голосок.
- Ну ладно, Солнышко, поставь-ка самовар,
Чтобы горячего отведать нам глоток,
Да чая сделай нам покрепче взвар.
Вишь-ты, мы с доктором намёрзлись по пути,
Придется кое-что покрепче нам найти.-

Сказал купец. Сам плотоядным взглядом,
От чар прекрасных , упиваясь ядом,
Пошёл до чемоданов вытащить коньяк.
- Чичас! – Сказала Дуня и игриво,
С движеньями, что позавидовал бы всяк,
С еле прикрытой грудью, с косами на диво,
Пьянившая избу тревожным ожиданьем,
Со смуглой кожей, порождающей желанье,
Сердца дурманя, двинулась к двери.

Купец пробормотал: - Вот баба, чёрт её дери!..
А доктор, словно громом поражённый,
Смотрел на эту дивную красу.
Потом , опомнившись, за нею, как скаженный,
За двери выскочил с одеждой навесу.
Другая баба – Дарья, с пышным телом,
Но бойко расправлявшаяся с делом,
Расставивши столы и стулья все рядами
На печь полезла за половиками.

Аршинин , облик благочестия утратив,
Подлез к ней сзади, хлопнул по спине,
И этим, пылкость всю свою утратив,
Решил восполнить остальное всё в вине.
Зарделась Дарья и, сведя в улыбку губы
Сказала, скаля белые, как сахар , зубы:
- А ты проворен, барин, на руку ерзок,
Да не осилишь этот ты кусок!

Купец смутился и ответил сокрушённо:
- Да, есть тот грех, кума… , конечно есть.
А знаешь, кумушка, нагнись-ка непременно,
Слышь-ка, шепну тебе приятну весть.
Та , неуклюже повернулась, наклонясь.
Купец обнял её и чмокнул, распалясь,
Да прямо в губы.  Вырвалась каналья!
Расхохоталась, покраснев в смущеньи, Дарья:

- Тьфу, чтоб тебе отсохла борода! –
Притворно возмутилась Дарья, идя к двери. –
Ишь ты , охальник бородатый прав-да,
И хто ж вам мужикам таким поверит!?
Вошёл тут доктор, радостно взирая,
В большом волненьи, руки потирая.
Купец от Дарьи быстро отскочил
И сделал вид, что грелся у печи.

Дарья ушла, а доктор взад-вперёд
По комнате восторженно носился.
Часы свои то выложит, то уберёт,
Как будто время распознать всё тщился.
Аршинин, сидя под иконами в углу,
Бесцельно на столе перед собой вертел иглу,
И наблюдал за доктором, ехидно усмехаясь,
Переживания его понять стараясь.

Потом ему он плутовато подмигнул
И, рассмеявшись, погрозил согнутым пальцем:
- Ты понял, доктор, что сейчас загнул?
Лик у тебя глупейшего страдальца!
Смотри, сгоришь ты в дантовом огне,
Давай-ка лучше утопи тоску в вине!
-   Ох, не могу! Мне нравится она! –
Ответил,  Шер, налив в стакан вина.
И выпив, вновь забегал там и сям,
Сам, улыбаясь сладостным мечтам.
                ***
 (продолжение следует)