Разговор с Матрёной

 
Прошло какое-то время, в доме у Измайловых мир и спокойствие. Все увлечены малышом. Юрий с Максимом съездили в райцентр, закупили всё для ремонта свободной комнаты. Заказали мебель, какая надобна новым жильцам, Дарьяне и Васеньке. Наконец-то он стал спать в своей кроватке. Зажили тихо и мирно. Вернулась из больницы Матрёна Егоровна. Но Дарьяна, еще не поняла себя, надо ли ей открыться, кто она? Решила ещё подождать. Навещать её ходила одна Светлана. Дарьяна ответила ей.
– Повременю, если не стесняю вас.
– Глупости. – Ответила Светлана. – Стали мы бы устраивать тебе комнату и тому подобное, если бы ты нас стесняла. Живи. Мы обе здесь временно. У меня осенью будет свадьба и у тебя будет.
– С чего ты взяла? Света, пока не собираюсь замуж.
– Естественно пока. Улыбнулась Светлана. – Вот исполнится полные восемнадцать лет, и будет твоя свадебка.
– Мне бы на работу, да Васенька мал. – Печально произнесла Дарьяна.
– Чего? На работу? Васенька твоя работа. Тебе вселенная доверила его, вот и занимайся им.
– Но я живу за вас счёт.

– Глупости. Вселенная всё даст, если потребуется. Пока всё есть у нас. Не волнуйся. Даже не думай об этом. Васенька сейчас главное для тебя, а так же и для нас. Не случайно ведь вы именно возле нас прибились. Запомни, случайностей не бывает. Противоборство есть между темными и светлыми силами. А ваши хранители нашли способ решить вашу проблему, сохранив ваши жизни и вывести на нас.
– Наши жизни, да, а вот бабушка.
– Печально конечно, но не надо было ей украшения показывать, но она уже в лучшем мире. Ничего, Дашенька, случайного не бывает, ещё повторяю.

В гости приходили и Ирина и Дашулька, Властимирка, все родственники Егоровых. Девушки подружились с Дарьяной, замиловали, зацеловали, Васеньку.
Посовещавшись,  все Измайловы и  Максим,  вместе с Дарьяной  решили никого не разочаровывать, оставить, так как есть, сестрой Светланы и если уж кто интересовался, отвечали двоюродная сестричка.
И уж тем более не распространяться, как и почему она появилась у них.

Через какое-то время пришла к ним в гости и Матрёна Егоровна. Вновь стала ходить без палочки. Посидели за чаем разговаривали обо всём, и как-то ни о чём, поверхностно касаясь всего. И Матрёна Егоровна обратилась к Светлане.
– Я ведь тебя, Светочка, пришла поблагодарить.
– За что, Матрёна Егоровна? Не за что меня благодарить.
Та улыбнулась уголками рта, посмотрела ей в глаза и ответила.
– Я ведь вижу, кто ты. После больницы я яснее стала видеть и понимать происходящее. Тем более было время подумать.
Видела себя, ниточкой тоненькой была скреплена со своим вот этим телом. – И похлопав себя по груди, продолжила. – И в одном месте так утончалась и утончалась. Думала, скоро в тот мир попаду.
Вот как пред лицом Творящего предстану?

Как вдруг яркий свет озарил. Тебя увидела в моём дворе. Ты свет посылала. И сразу же появились врачи оттуда с высоты. Видела их, сияющие, и как бы прозрачные.
Светлана слушала, улыбалась. А Матрёна продолжила. –
Что улыбаешься?
Думала всё за мной пришли, сейчас отмучаюсь, или ещё сильнее буду там мучиться.
А потом я услышала, как ты их поприветствовала и просила.
Один, как дотронулся до меня висевшей на тонюсенькой ниточке, так я сразу в тело-то  и вернулась. Ох, и руки у них, я даже рассказать не могу, сразу всё почувствовала и боль и страдание, и какое кино закружилось, даже не поняла, во мне это было или снаружи.
Показывали мне и тыкали пальцем иногда, а мне было больно, а потом вспышка и проходило, после каждой боли блаженство наступало.

Ой, девонька, а стыда-то я натерпелаааась, уммм.  Некоторые моменты жизни у меня были, что лучше их и не вспоминать.
Она покачала головой, вроде, как всхлипнула и вытерла сухие глаза кончиками платка головного. Продолжила. –
Вот, кажется, до сих пор слёзы текут. А нет, сухие глазонки-то. Видать слёзы закончились, а я ощущаю их, видать душа моя ещё плачет. Ох-хох-хо.
– Не волнуйтесь Матрёна Егоровна. У кого нет моментов, о которых просто забыть хотелось бы? Есть у всех.
Матрёна внимательно посмотрела и ответила.
– У тебя не было, девонька, не было. Ты никого не обижала, даже намёками не обижала, лишь тебя только обижали и порой сильно. А ты выдержала, лишь любовь к людям в тебе увеличивалась.
– Да что вы, Матрёна Егоровна.

– Не спорь, вижу. И раньше-то, когда ты только появилась у нас здесь, видела тебя светлой солнечной, а теперь и вовсе вижу всю.
Внучка Валя, только напугалась, видела, как я, то войду в сознание, то вновь пропаду. От боли от стыда я войду в сознание, наверное, возвращали, чтобы до конца прочувствовала, а в блаженстве-то я там плавала.
Улыбнулась Матрёна.
Вот так мою жизнь мне всю показали и даже что-то ещё. Откуда не знаю, бралось, что и не помнила, и не знала, а оно во мне было.
Знаешь, как бы это рассказать-то?
Как ниточки от меня в разные стороны и на них узелочки. А как дотронутся до узелка они, врачеватели-то, так узелок раскрывается и мне тоже в голову ударяло картинкой какой-либо и болью  в сердце.
Думала, не выдержу.

Нет выдержала. Валюшка, правда наревелась, бегала за врачом, чтобы мне укол какой-либо сделали. Ну и увидела, её, то впустили, а за ней дверь закрылась, и смотрю, по коридору бегают врачи, а в палату не попадут.
А на Валюшку тоже свет шёл, как вода лилась. И вижу, она его пьёт, пьёт, прям рот подставляет.
Что уж это было? – Удивлённо развела руками Матрёна. – Мне не открылось. Может они, врачеватели её подтолкнули, а может сама догадалась.
После этого молчаливая стала.  Об этом ещё с ней не разговаривала, пусть отойдёт. Как приехали мы из больницы-то так свет вместе с нами прибыл.
– Естественно Матрёна Егоровна, вас вылечили, и от физических болезней и от душевных. Ведь хорошо вам стало?
– Не знаю детонька, как пусто, что ли и распирает, как вроде воздух во мне накачан. Что и не знаю, что делать.
– Это просто, Матрёна Егоровна.

– Да, хватит меня величать, зови просто бабушкой Матрёной, все так зовут.
– Хорошо бабушка Матрёна. – Улыбнулась Светлана. Вы порадуйтесь жизни.
– Да радуюсь девонька, радуюсь. Как такой жизни-то не радоваться? Жизнь то прекрасная наступила, живи да радуйся.
– Тогда пожелайте всем людям всего радостного и счастливого. А ещё лучше соединитесь с землёй. И потечёт энергия сквозь вас без задержки.
А ощущения у вас такие опустошённые, от того что у вас все ваши тела, и душа вычищены и поэтому и невесомость образовалась.
С непривычки, тяжесть то убрали, а свет наполняется, а выхода тоже нет, вот вас, и переполняет светом, поэтому вам кажется, что вы накачены.

– Да, да, девонька, Светочка, ты права. А я сегодня на заре вставала перед солнышком. И впрямь легче стало. Душа моя выговорилась, да какие слова то шли, казалось, я таких слов-то и не знала. А они шли.
– Вот и прекрасно, бабушка Матрёна. Давайте ещё чаю подолью.
– Нет, напилась уже. Ещё одно дело к тебе у меня.
– Какое дело, бабушка?
– Виделась я с Варварой.
– С кем?
– С моей родственницей, троюродной сестрой, Варварой, там, в больнице, когда висела на ниточке. Она просила помочь её внучке. И она показала тебя рядом с ней.
– Варвара, бабушка Дарьяны? Она в ином мире? Я так вижу.
– Да, действительно так. Как полегчало, дома думать начала, вспомнила её с тобой. А мне Ольга рассказала, что это якобы это твоя сестра. Да и слышу, все ёё твоей сестрой в посёлке считают.
– А, с лёгкой руки Краснова Димы. Он первый встретил нас, подумал сестра моя, я не стала разуверять, что и как будет, не заглядывала и не думала.
С улыбкой ответила Светлана.
И надо ли это выплёскивать теперь в мир?

– Ты права Светочка, теперь уж ни к чему. Это она гуляет с малышом вон по саду? Вижу, на нашу общую бабку похожа, фотография сохранилась. Есть у нас, она там молодая, вот такая же, только одежды другие.
– Да? То-то Ольга Степановна, перед уходом смотрела на неё внимательно, наверное, думала, вспоминала, где видела. – Улыбнулась Светлана. – Позвать её? – Матрёна кивнула. – Дарьяночка, подойди, сюда.
Через несколько времени подошла Дарьяна и внимательно смотрела на Матрёну. И не смело поприветствовала.
– Здравствуйте.
– Здравия и тебе деточка.
– А вы похожи чем-то на мою бабушку, но как?
– Просто, деточка, всё просто. Когда то я на Волге жила, и в одной деревне жили с твоей бабушкой, и так получилось, что троюродные сестры замуж за родных братьев повыскакивали. Мы-то сразу после свадьбы уехали сюда.
Здесь не подалёку служил мой Степан, ему понравились места и с другом договорился, что вернётся сюда. Вот так я и оказалась здесь. И живём в Летописях.

– Понятно, я же не знала, бабушка, как-то ничего не рассказывала.
– Ну, так решай. К нам пойдёшь жить на правах родственницы? Только у нас нет отдельной комнаты, будешь со мной, и Валюшкой в одной ютится.
Дарьяна посмотрела на Светлану, перевела взгляд на троюродную бабушку. Бабушку? Или вообще с боку припёку, родня. Вздохнула, потом вновь перевела взгляд на Светлану умоляюще и спросила.
– А можно Света, я у вас останусь? Я уже привыкла к вам. И слёзы потекли у неё по щекам. Плакала, молча даже, как бы без дыхания.
– Конечно, можно. – Поспешила её успокоить Светлана. – Оставайся и живи, сколько хочешь.
Ну, вот и решился вопрос, детонька. А помогать тебе будем, если трудно будет. Но думаю, тебя пока не ожидают трудности. Слышала, я Краснов к тебе в женихи набивается. И сына твоего признаёт своим сыном. Что же, благословляю. Парень он хороший, честный и работящий.
Светлана улыбнулась с чуть заметной усмешкой. И задержала отрицание Дарьяны на счёт сына, увидев, как она вспыхнула, взяла её за руку.

– Благодарю вас. – Ответила Дарьяна, опустив глаза, щёки заалели румянцем.
– Я не знаю всей правды, она не открылась мне. Значит, и не надо мне знать. Но одобряю твое решение помочь младенцу. Молодец! Не струсила. О том, что ты родственница наша знаем я и Ольга, моя дочь. Мы решили больше никому пока не открывать. Согласна?
– Да, согласна. Спасибо вам. Поспешно произнесла Дарьяна.
– За что спасибо, деточка? За то, что не взяли в дом свой? Это ты прости нас. Извини нас. Дом переполнен. А с Димкой вы счастливы будите. Вот и будем тогда жить по соседству.
– Я пока не собираюсь замуж. – Тихо ответила Дарьяна. Там я училась в педагогическом училище, теперь и не знаю, как и что будет.
– Не волнуйся, Дарьяночка, всё образуется. – Успокойся. Ответила Светлана.   
               
                ***
И так время шло, Юрий и Максим решили поехать на место службы, уладить свои дела, не дожидаясь окончания отпуска.
– Папуль, на службу вернёшься или в отставку подашь?
– Светик, точно сказать не могу, какое-то двоякое чувство у меня. Приеду на место и посмотрю, оценю обстановку. Как встретят меня. Может, и не рады будут, чувствую второе. Будут огорчены, что возвращаюсь, если останусь, мне это на руку будет. Со свободной совестью оставлю всё. Конструктором выдумщиком можно работать хоть где, в век интернета-то. Не прежние времена. Со Стразовым решим наше дело. Он тоже уже засиделся в этом трёхмерье. Наташка заждалась его там, у Радмира.
Ты знаешь, что она влюбилась в него?
– Да ты же рассказывал. И как у них?
– Страз без ума от неё, ждет, когда всё свернём и рванёт. – И рассмеялся. – Если Радмир не уготовил новое ему что-нибудь. Но отпуск-то точно даст, может и на годок даже, а может с Наташкой куда-нибудь зашлёт.
– Радмир обещал нам встречу с ней.
– Обещал, значит, будет, просто так он ничего не обещает. Слов на ветер не бросает. Подожди, дочь всё будет. Занимайся пока Дарьянкой да малышом, маме скучать не давай. – Улыбнулся он, обнимая Нюшу.
Пришёл Максим.
– Войша уже готов к отъезду? А фонтанчик готов?
– Света моя, богиня моя.  Целуя, произнёс Максим. – Обещай не ходить и не смотреть. Всё же я это тебе сюрприз готовлю.
– Войша, мой милый Войша, я тебе давно уже сказала, даже не подсматриваю, я ожидаю сюрприза. И фотки не буду смотреть, если Дашулька приносить будет. Иначе, какой же это сюрприз?

– Она не сможет сфотографировать, я его отключил и закрыл колпаком брезентовым, и под замок. – Смеялся он. – Никто не посмотрит до особого случая.
Да и отец обещал следить за внуками, чтобы не лезли, не открывали. А его слово закон для них.
Юрий, ты готов? Вертолёт сейчас прилетит. Обратился он к другу.
– Он где опустится?
– Здесь на краю деревни, координаты дал вашей усадьбы. Сергей должен в точности передать пилоту. Да уже вон, слышишь, на подлёте.
– Я готов с девчонок своих поцеловал уже, идём, не на вечность улетаем. Нюша я позвоню, как прилетим. – Обнимая ее, произнёс Юрий.  – И резко отстранив, пошёл за калитку. Пока приземлялся вертолёт, собрался почти половина посёлка. Хоть много раз опускались вертолёты, всё равно мальчишкам очень интересно, да и другому населению также.
Улетел вертолёт, наступила тишина, словно не было ни каких звуков в пространстве.

– Как-то пусто стало. – С печалью произнесла Нюша, обнимая Светлану.
– Мам, ты что? Всё будет в порядке.
– Знаю Светик, знаю, но расставаться даже на миг не хочется, сколько можно быть в разлуке? И так полжизни в разлуке жили.
– Мамочка, это последняя разлука.  Вернется, и будем жить счастливо.
– А вдруг останется? Мне так отсюда уезжать не хочется. Там конечно тоже хорошо, но здесь дом.
– Мамочка, не останется, я уверена, вот чувствую, он сидит в вертолёте и смотрит назад. И его двоякость растворилась. И он точно уже сейчас принял решение, подать в отставку. Сделает всё быстро и препятствий не будет. И дедушка подтверждает.
– Это хорошо. – Повеселела Нюша. – Будем ждать. Светик, а Войша?
– Ха, Войша. Войша тоже вернётся. Хватит, налетался, другие есть дела. Здесь и думать нечего, ему ещё Митя сказал, что я отсюда не поеду. Ещё перед его чисткой. А теперь и вовсе. Для чего ему быть там?
Хотя мне хотелось посмотреть его логово закоренелого холостяка, куда ни одна женская душа не проникала. – Светлана рассмеялась.

– Откуда ты знаешь, возможно, проникала. Мужчина в таком расцвете сил.
– Не-а мам, не было у него никого, даже случайных, после той женщины в пятнадцать лет, он на них почти на всех с отвращением смотрел. Он и домой приехать не мог из-за этого. Ему противно было смотреть на всех женщин.
– А ты откуда знаешь? – Удивилась Нюша. – Это он тебе рассказывал?
– Нет, мама, ты что? Войша до такой низости не сойдёт, чтобы кому-либо рассказывать. Он даже с папой на эту тему не разговаривал, до этого момента, как чистка подошла. Они дружат лет десять. А уж мне и подавно не расскажет. Это я по нечаянности увидела.
Мне хоть закрывай глаза, хоть нет.
Мысли летят, видения летят, даже статьи разные перед глазами иной раз возникают. Сейчас стала привыкать уже, не обращаю внимания. Первое время тяжело было видеть всё, хоть хорошее, хоть плохое. А уж мерзость фууу.
Если разные статьи сразу отгонишь, как смахнёшь, картинку долго отгонять приходилось. Ох, наградили же меня способностями. –
Светлана рассмеялась. – Папа говорил, ему тоже трудно было первое время, сейчас привык, живёт обычно, и просматривает только тогда, когда ему надо.
Говорит, что и я тоже привыкну. И будет всё хорошо. Радмир тоже говорил, привыкну, и не буду замечать, когда ему я кричала,
«Зачем мне это? Я не хочу»
Дарьяна на крыльце отчего-то сидит. Дарьяночка, ты чего это пригорюнилась? Сидишь, щёчки кулачками подпёрла?
– Вас жду. Васенька спит в коляске в тенёчке. А я что-то кушать захотела.
Так с проводами и не кушали. Юра не хотел. Ему в дорогу положила, а мы давайте покушаем.
– Давайте, да пойдем, погуляем. По посёлку. Хорошо? Спросила Светлана.
– Нет, я лучше отдохну, и Юра будет звонить, а вы идите,  погуляйте.
 
К вечеру пошли гулять, едва вышли за калитку, и ста метров не отошли по улице, услышали  радостный голос.
– На краю села черёмуха расцвела, а я к милой моей самой нежной моей на свидание спешу. Вот тропинка знакомая меня ведёт. – Услышали голос Краснова и через минуту из-за поворота увидели его, шёл быстрым шагом и радостный с  большим букетом цветов.
– Краснов! – Окликнула Светлана. – Где ты черёмуху здесь увидел? Да ещё цветущую. Вот чудик влюблённый. Да и ягоды, поди, осыпались, август заканчивается.
Дима ты ошалел?  – Хохотала Светлана.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.