Цикл Моя эстонская сказка

                Цикл посв. Л. Э. П-м

              *  *  *

То ли ночь была слишком темна,
То ли слишком недолги объятья,
Но, увы, не осталось следа
От минутного призрака счастья.

Я тебя потерял навсегда.
И хотя на одной мы планете,
Не увижу тебя никогда,
Не поглажу покатые плечи.

О, туманной Прибалтики сон!
Фея старой мечты о нездешнем,
Роковой и загадочный сон,
Навсегда ускользнувший в вечность.

Подари хоть минутной тоской,
Только вздохом одним в память встречи…
Ты ж, судьба, не играй так со мной,
Как в тот звездный и нервный наш вечер.

Август 1966 г.


         *  *  *

Близится осень шагами неровными,
То напугает, повеет ненастьями,
То вдруг отступит с улыбкой холодною,
В сердце поселит надежды напрасные.

И пролетит словно лист облетающий
Сладкою негою греза игривая.
Изредка вырвется взором блуждающим
К небу мечта твоя давняя, милая.

И улетит с журавлями осенними
Позднего лета улыбка несмелая,
Вздох твой развеется крыльями сильными
И унесется печалью овеянный.

Только и будет что боль расставания
С сладкой тоскою своею нездешнею,
Ласка прощальная, стон увядания,
Тихие слезы по счастию прежнему.
            
                Август 1966 г.


        *  *  *

Защити, сохрани и прости!
Помоги мне забыть о тебе.
Память встречи в душе сбереги
И молись за меня в забытье…

Пусть разлукой овеяны дни,
Но смеется весна впереди.
О моей одинокой любви
Вспоминай иногда и ты.

Защити, сбереги, сохрани
В сердце память минувшей любви.
В отдалении силы найди
И с любовью меня помяни.

Пусть разлукой овеяны дни,
Ты согрей их сердечным теплом.
Ты мне руку свою протяни,
И пойдем мы по жизни вдвоем.

Сентябрь 1966 г.



             *  *  *

                Гляжу на тебя равнодушно.
                А в сердце тоски не уйму...
                Иннокентий Анненский. "Осенний романс"

О как грустно и трепетно шепчут
Эти листья о счастье минувшем.
Под ногами тоскующий лепет,
Словно стон о мечте ускользнувшей.

Сколько стонов и боли в хрустящих,
Желто-красных осенних коврах.
Каждой осенью дымкой манящей
Покидает мечта нас в слезах.

Точно призраки стайки березок,
И уныло шумят тополя.
На глазах непослушные слезы, -
Не осушим ни ты их, ни я...

             8 сентября 1966 г.

          *  *  *

Грустно притихли деревья нарядные,
Красное лето, прощай!
Близится снова пора безотрадная,
В прошлом далеком наш май…

Не приютят уж дубравы веселые
Путников в пору их сна, -
Ждут под сугробом лужайки зеленые
Солнца, весны и тепла.

И не обманутся в жажде весенней
Сладостной ласки они:
Только пригреет их солнце в апреле,
Сбудутся дивные сны.

Только для тех не наступит весенняя
Сладкая жизни пора,
Кто со слезами в ненастье осеннее
Сам свои сны погребал…

Сентябрь 1966 г.


         *  *  *

Всё… Прощай, обманувшая сказка.
Не умел я тебя сохранить.
Неуместны слова, и развязка
Обошлась и без встречи, без них.

Ни последнего долгого взора,
Ни дрожанья простертой руки.
Разминулись случайно мы оба,
Как случайно, должно быть, сошлись.

Лишь немые скупые слезинки
Чуть дрожат на ресницах моих.
Так, наверно, дрожали росинки
По следам наших тропок лесных.

Буду вновь я бродить одиноко
По местам для меня святым.
И в мечтах, уносящих далёко,
Будешь вместе со мною и ты…

Сентябрь 1966 г.


           *  *  *

               Ни огня, ни звезды, ни пути…
            Александр Блок

Всё уже миновало, всё кануло.
Бесполезно о счастье молить.
И хоть верить нельзя в сказки давние,
Не могу я тебя не любить…

В слякоть дней торжествующей осени,
В злую стужу жестокой зимы
Я лелею в памяти просеки,
Где с тобою я летом бродил.

И в смятенье своем одиноком
Беспредельную горечь потерь
Я пытаюсь затмить ненароком
Ожиданьем весенних дней.

Пусть весна не сегодня, на завтра,
Пусть не год до нее и не два,
Все же верю с упорством маньяка,
Что когда-нибудь будет она.

Расцветет смущена, величава,
С половодьем тоску унесет,
И в ликующих бурно дубравах
Снова к встрече с тобой приведет.

Сентябрь 1966 г.


              *  *  *

Всё позади, и ты не возвратишься.
Ты не вернешь мгновения любви.
Как сон, незримой тенью воплотишься
И будешь вызывать прилив немой тоски.

И словно невзначай однажды будет встреча,
В восторге я склоню усталую главу, -
Тебе ж по-прежнему ответить будет нечем
И ты пройдешь, прогнав свою мечту.

И станет пусто, ясно, сиротливо.
А солнце в дом пошлет палящие лучи,
Но на душе мятежно и тоскливо,
И тщетно снова ждать, надеяться, любить.

Но прихотливы призраки ночные…
И снов фантомы нас поработят;
Мы будем днем и грустны, и унылы,
И жадно будем сновиденья ждать…

Они придут и нам вернут былые,
Увы, так быстро канувшие дни:
Мы встретимся, как прежде, молодые,
Забыв на миг, что днем мы вновь одни.

Сентябрь 1966 г.


              *  *  *

Сегодня я не пьян, как год назад.
И всё совсем не так, как год назад.
Лишь снова я один – как год назад,
А дни чредой летят – как год назад.

И снова грустен я – как год назад.
И без пути опять – как год назад.
А звезды вниз летят – как год назад,
И счастья не сулят – как год назад.

Сегодня ты пришла – не та, что год назад –
Пришла на память мне – не так, как год назад.
Тебя я потерял – как ту, что год назад,
Навеки потерял – как ту, что год назад.

Не вечно ж вспоминать – как этот год подряд –
Мне вязь минувших дней – таких, как год назад.
Лета чредой идут – как сто веков подряд,
С разлукой примирят, – тебя мне не вернут.

Сентябрь 1966 г.


             *  *  *

Кончается странная осень.
Последние минут лишь дни,
И снегом покроется просека,
Где летом мы были одни.

Что нас в жизни с тобою столкнуло?
Что нас к встрече тогда привело?
Почему всё давно уж минуло,
А забыть я тебя не могу?

Ненадолго ль разлука тревожит
Одинокую душу мою?
Или сердце навеки не сможет
Не любить тебя, – сказку мою?

Октябрь 1966 г.


            *  *  *

Не суждено моим скупым посланьям
Попасть в чертог кумира моего,
Не им извергнуть тихие рыданья,
Не их ласкать твоим губам дано.

Но будет миг: в тиши полночной залы
Тебя настигнут шорохи-слова,
Слова, которые бы всё сказали,
Но я тебе которых не сказал.

Тогда вернись, достань из пыльных писем
Одно, которое хранилось дальше всех,
И вспомни звуки сладостные песен,
Что нам звучали в отблесках надежд.

И если только звуки те встревожат
В тебе, хоть на мгновение, мечты, –
Приди. И знай, что ты мне всех дороже,
Что для меня одна свете ты.

Октябрь 1966 г.


           *  *  *

На улице все также льет, –
Все также мерно дождь идет,
Остервенело ветер рвет
И песню дикую поет.

Он мне поет о крае том,
Где брат его суровый рыщет,
Кого-то словно тщетно ищет,
Кого, не ведая о том.

И в плаче песни той печальной,
В ее усталой простоте,
Я встретил отголосок дальний
Своей болезненной мечте.

Что мне рыдать? – о том не знаю,
Кого искать, – о том молчу;
Я ничего не загадаю
И ничего не попрошу.

Октябрь 1966 г.


                *  *  *

Забудь ее, - мне всё шептало, -
Изринь навеки образ тот,
Не слушай голоса печали,
Часов любви неверен ход...

И я забыл, я был послушен,
Изринул всё я из души, -
Её я только голос слушал,
И звал её в своей глуши.

Я ждал тебя. Но всё напрасно.
Ловил шаги. Безмолвна ночь.
С твоей улыбкой нежной, ясной
Уж подросла, быть может, дочь.

На страшно-сумрачном закате,
В предверье новых, вечных снов
Тебя я вспомню, и некстати
Я буду зарыдать готов.

           Октябрь 1966 г.


            *  *  *

Были ж встречи до встречи с тобою,
Были встречи и после тебя,
Отчего же ТЫ стала бедою,
Чем ты так покорила меня?

Почему ты всесильной казалась,
Невозможно прекрасной была?
Так волшебно зачем ты смеялась?
Колдовала ли, шуткой маня?

Что теперь вдалеке мне осталось?
Только ласки твои вспоминать,
И что было со мною, что сталось,
Безуспешно пытаться понять.
И порой - словно дар сновидений -
В ветре голос твой вдруг услыхать,
Обмануться внезапным виденьем,
Обмануться... и вновь его ждать.

          Октябрь 1966 г.

          
              КАРТИНКИ ПРОШЛОГО
    (Вступление к оставшемуся ненаписанным)

Всё то немногое, что ране
Мне согревало жизни путь,
Припомнить у болящей раны
Вдруг захотелось. Что же - пусть!

Те имена, что мне блистали,
Украсят пусть твою тетрадь,
Мне ни к чему они все стали,
Без них не стану я страдать.

Рыдать не стану потому я,
Что слезы все уж излились,
Их твои губы осушали,
Их твои ласки стерегли.

Тобой одною полоненный,
Спокойно я припомнил тех,
Что своим телом истомленным
Меня манили для утех.

Суровой хладною рукою
Я нарисую образ их,
Но не с слезами, не с тоскою,
А как свидетелей немых.

Свидетелей любви печальной,
Забытой сразу для тебя,
Свидетелей, что в них искал я
Всего одну - одну тебя.

            Октябрь 1966 г.


           *  *  *

Боль безысходная. Ласка прощальная.
Красное солнце в пыли.
И беспробудная песня печальная.
Яд отреченья в крови.

Сполохи близятся. Шорох тревожнее.
В сумерках тает тропа.
Смотрит всё пристальней. Всё осторожнее,
Ближе всё дышит она.

Вот замирают шаги неуверенно.
Хруст под ногами затих.
Грудью податливой с силой мерной
Стан твой ко мне вдруг приник.

Тянутся губы раскрытые жадно.
Жарко дыханье твоё.
И поцелуй как немое признанье
К игрищам алчно зовёт.

Не устояла ты, стройная, гибкая
В знойных объятьях моих;
Травы душистые, мягкие, зыбкие
Нас приютили двоих.

Руки твои белизной лебединою
Смутно тонули во тьмею
Кудри твои, словно россыпи дивные,
Тесно сплеталиь в траве.

И беззаветная ласка рассветная,
Дикой истомы надрыв,
Тел наших слитых тоска ненасытная,
Неги томленья мотив.

          Ноябрь 1966 г.


               *  *  *

Сказка долго меня ласкала
И баюкала долго меня, -
С первой дымкою дня исчезала,
Чтоб вернуться со снами, маня.

Уносилась в поля и позёмкою
Танцевала, не тронув снега,
Колдовала, являлась сестрёнкою,
Целовала меня, как жена.

И в расцветии снов, с поволокою
Улыбались твои мне глаза,
Вспоминал я тебя, далёкую,
И тайком пробегала слеза.

До сих пор я мечту лелею,
Что однажды не призраком снов,
Но во плоти, от радости млея,
Ты придёшь и вернешь мне любовь.

              Декабрь 1966 г.

      
          *  *  *

Неужели и впрямь я не в силах
Образ твой позабыть навсегда.
Он является в снах мне, так милый,
И ласкает, и манит меня.

Отчего же так быстро случился
Нашей встречи нежданный закат,
Ведь так сладко и трепетно бились
В миг свидания наши сердца.

И пишу я сейчас, прогоняя
Сон несбысточный прочь наяву,
И молчу, и тоскую, и знаю,
Что тебя никогда не найду.

Но как знать: или шутка слепая
Равнодушной жестокой судьбы
Или счастия миг, - я не знаю,-
Подарили в тот август мечты.

Подарили сне в август рыданья,
Подарили тоску и любовь,
Подарили скупые свиданья
И печаль, леденящую кровь.

Были кратки свиданья. Но святы
Их следы в моем сердце больном.
В час великой последней расплаты
Помяну я их тихо добром.

Расстаёмся. Прости, дорогая,
Что невеселы песни мои.
Пусть весну твою век воспевают
Беспечальные соловьи.

               Январь 1967 г.


                *  *  *

Неизбывная, безысходная,
Златокудрая боль моя.
За грехи мои все расплата,
Сладкий сон моего бытия.

И пришла она, словно возмездье,
И смешала мои все дни.
Подарила любовь и мученья,
Принесла беспробудные сны.

И ушла. И исчезла. И стала
Волновать из-за дали морей,
В снах мечты и надежды шептала,
И звала за собой в голубень.

Ни любовь, ни мечты, ни страданья
Образ твой заслонить не смогли, -
С каждым днем все напрасней старанья.
О приди! Помоги... Исцели...

                Февраль 1967 г.



                *  *  *

Все сны наполнены тобою,
Все дни проходят без тебя.
Напрасной стали суетою
Мечты, надежды и дела.

В стремленьи тщетного достигнуть,
В надежде облачко поймать,
Я, злую истину постигнув,
Не стал, безумный, горевать.

Я предался воспоминаньям
Минувших, канувших красот,
И дней жестоких и печальных
Пытался так замедлить ход.

Но нам (хоть страстным и влюбленным),
Нам не дано, увы, владеть
Ни ритмом жизни учащенным,
Ни сонмом призрачных надежд.

               Февраль 1967 г.


                *  *  *

После песни небесно-лазурной,
После стона нетленной весны
Всюду чудится белая урна,
Где причудливо убраны сны.

В бесполезных струях фимиама,
В слезно-ласковых криках мольбы
Всеми солнцами дня осиянной
Недоступной принцессы черты.

Навсегда они дымкой сокрыты.
В них и боль, и тоска, и мечта.
Не достигнут их зовы из скита -
Их сотрут смерть... и жизнь, суета.

Лишь порой из-за дальней завесы,
Что сокрыла навеки кумир,
Образ девы смертельно прелестной
Посещает мой призрачный мир.

                Март 1967 г.


                *  *  *

Что могу я поделать, если снег так искрист,
Что могу я поделать, коль слеза-аметист,
Сон глубинный души так прекрасно лучист,
От слезинок-росы стал мой путь серебрист.

В сердце радужный лучик надежды погас,
Вот и счастье умчалось,- даже то, что на час.
В свете нового дня побледнели мечты,
Нет отрады в свиданьях, если рядом не ты.

В сердце боль улеглась, стихли стоны души,
Примирился с разлукой в своей я глуши.
Но чем ночи чернее, чем длиннее они,
Тем безжалостней мучат тревожные сны.

Потерялись тропинки, исчезли следы,
Где-то новые тропки проложила уж ты.
Где-то в новых аллеях смех жемчужно игрист,
Чьи-то новые стоны и слеза-аметист.

              Март 1967 г.


               *  *  *

Не понять мне причины печали,
Не прогнать одолевшей тоски, -
Если раньше мечты волновали,
То волнуют теперь только сны.

Ведь уснули прекрасные грезы.
И завяли былые цветы.
На глазах не появятся слезы.
Всё во власти глухой дремоты.

Я уже не уверен, как прежде,
Что смогу пробудиться от сна,
Расцветут даже если надежды,
Если явится даже она...

Да и нужно ли мне пробуждаться,
Нужно ль счастья желать и любви,
Чтобы вскоре со всем распрощаться,
Чтобы вновь я остался один...

              Апрель 1967 г.


             *  *  *

Отчего бывает так, что ласка
Причиняет боль страшнее лжи...
Я смотрю всё с большею опаской,
Как с календаря слетают дни.

Дальше в лес и дров бывает больше.
Но слова людские не щепа ?!
Почему же всё уводит осень
В чащу леса, где лишь тлен и мгла.

Беспросветны просек лабиринты.
Заблудилась в них моя тропа.
Где еще на свете было видно,
Чтоб шепталась с зеркалом душа...

            Июнь 1967 г.


             *  *  *

Звёзды падали в сумраке ночи.
Долго длился души листопад.
Всё спокойней взирали недвижные очи
На подёрнутый гибелью сад.

И в душе утихали недавние стоны.
Даже черви сомненья бросали возню.
Только изредка искры потухшего взора
Озарить тщетно силились вязкую мглу.

И нетронутых свеч благовонность нагара.
Из-за гирь опустившихся встали часы.
С замиранием звука последних ударов
Нас покинули в полночь волшебные сны.

              Июнь 1967 г.


                *  *  *

Зыбью подернулось озеро темное.
Зыбко и тихо. Все спит.
Зябко поежилась, - думы ль тяжелые,-
Зябнет душа и молчит.

Чуткою поскребью сердце взволновано.
Чудится: кто-то поет.
Чуда ли ждет он еще зачарованно?
Чуда не будет, он тщетно зовет.

Близится поступь жестоко несрочная.
Ближе всё... рядом!.. вот-вот!!.
Близится сказки конец неурочный,
Близок он, скоро придет.

Ранней весною ли все потерялося?
Ранено ль сердце поздней?!
Рано ли с миром оно попрощалося?
Рана ли будет сильней?..

             Июнь 1967 г.


                *  *  *

                (На приснившийся этой ночью сон)

Ничего я поделать с собой не могу:
В снах ты ночь всю со мной напролет,
Целый день я лишь грежу тобой наяву, -
Жду, когда ночь со снами придет.

Неужели навек лишь скупой чередой
Снов и писем лелеять тебя?
Никогда не увидеть твой стан дорогой
И губами к нему не припасть?!

Сжалься Бог! Сжалься небо! И ты, наконец!
Прекрати эту пытку сама...
Пусть терновый (из смертного яда) венец,
Но возложит твоя рука.

Тот венец я как неба торжественный дар
От тебя в ликованьи приму;
Как смиреннейший раб я приникну к губам
И в восторге тот кубок допью.

                Июль 1967 г.


                *  *  *

Я сдался тебе не в брани.
Не в ратном поле я пал.
Смертельно раненый ланью
Я рану скрывать устал.

Не мог я больше таиться
Видений во мгле ночной.
Не в силах к тебе не стремиться
Я твой нарушаю покой.

В стране твоей тридевятой,
Где моря песок золотой,
Куда я стремлюсь крылатой,
Оковы порвавшей душой,

Услышь о моей безумной,
О всем позабывшей мечте...
И девочкой ласковой, умной
Приди наяву - не во сне.

           Июль 1967 г.


             ПИСЬМО

Как видишь, жив, здоров... Пишу
(Я свято долг свой исполняю),
Но как живу и чем дышу,
Того я, право, сам не знаю.

И часто позднею порой,
Когда в душе мечтам лишь место,
Я вспоминаю светлый год,
Когда с тобой мы были вместе.

Избавлен многих я забот
(Судьба добра ко мне иль лжива?):
Вот не писать тебе бы мог,
Но не нашел в душе я силы.

Я вновь смущаю твой покой
Ненужной, поздней суетою.
Что из того, что есть другой,
И он уже давно с тобою?

Что из того, что никогда
С тобой мы можем не столкнуться,
Что счастья нашего года
Уже к нам больше не вернутся?

Мне ничего не нужно знать,
Ни в чем не жду давно ответа.
Лишь нету мужества признать,
Что не весна минула - лето.

И в первый свой осенний день
К тебе я снова обратился
Не для того, чтобы вернуть,
Что к нам уже не возвратится.

Но просто грустно мне порой,
Что больше ни в какие сроки
Не принесут ко мне домой
Твои неровные чуть строки.

И потому благословить
Я всё хочу в твоем приделе.
Пусть больше не о чем молить, -
Мечты давно уж улетели.

Осталась только жажда жить
(Как видишь - жив на самом деле).
Как знать, и смог ли бы любить
Я так, как помнить я умею...

Вот правда: худа без добра
На свете, видно, не бывает:
Погасла искра без следа,
И пламя тихо догорает.

Давно уж научился я
Писать без слез, без укоризны,
Погибшей сказке бытия
Давно уж не справляю тризны.

Как будто всё... Живи шутя,
Ведь жить грустя так мало прока.
Желаю счастья для тебя
Без малой примеси упрека.

Прощай... Не хмурь своей души.
И мужу чаще улыбайся.
Да изредка хоть напиши...
P. S. Теплей в морозы одевайся.

               Июль 1967 г.


                РОМАНС БЕЗ МУЗЫКИ

                ...В непроглядную осень туманны огни.
                только след от колес золотят.
                Иннокентий Анненский. Романс без музыки

Я не пишу. Да и слов, видно, нет уж.
Я не грущу. Больше слез не найти.
Давнее лето. Мятежное лето,
Мне от тебя никуда не уйти.

Годы разлуки развеют ненастье,
Новые грозы они принесут.
Милые грезы, минувшее счастье,
Вашу навек я запомню весну.

Пусть никогда к нам наш май не вернется,
Лишь сохранится увядший букет.
Давнему лету, минувшему счастью
Шлю от души я сердечный привет...
Давнему лету, минувшему счастью,
Шлю от души я сердечный привет.

                Июль 1967 г.



              *  *  *

Былая, нежная, шальная,
Куда умчалась, где летишь?
Вновь тризну по тебе свершаю, -
По мне молитву сотворишь?

Иль в дерзкой неге сладострастья
Дыханьем ветра смущена,
Слова безумной давней страсти
Услышишь, пламенем горя?

Тебе, склоненной пред иконой,
Тебе, распластанной в пылу
Объятий жарких, поцелуев,
Я песню дикую пою!

И в день, когда ты расцветаешь,
Платя так праздничную дань,
Я с искрометнейшим бокалом
Целую сладостную лань.

           Сентябрь 1967 г.



             *  *  *

Один лишь миг, украдкой схваченный.
И наспех долгий поцелуй.
И плеч упругая покатость.
И губ протяжный хладный зной.

И взгляд - через плечо - потерянный.
И рук зовущая петля.
А в небе чей-то вздох растерянный.
А в сердце ржавая стрела.

Ресниц порхающих смятенье.
И стана дерзкого гроза.
И стон в порыве восхищенья.
И слез спокойных бирюза.

И ласка дружеского взора.
Сестры заботливой рука.
И молчаливого укора
Простое Нет вдруг вместо Да...

             Сентябрь 1967 г.


                *  *  *

В последний миг последней годовщины
В преддверьи новых светозарных снов
Я пью бокал изведанной кручины,
Пьянея вновь от дорогих шагов.

На каждом многолюдьи перекрестка,
В любом обрывке шепотов чужих
Мне чудится твой дивный стан-березка,
Мне слышится акцент признаний дорогих.

Теряя грань, что между сном и явью,
Я с круч высоких в пропасти лечу.
Во сне иль наяву лечу, не знаю,
И как молитву имя лишь шепчу.

И если явь, так миг паденья близок,
И с именем твоим на камни я паду.
А если сон, миг пробуждения близок -
Как страшен этот миг - я новых снов хочу!

                Сентябрь 1967 г.

               
                *  *  *

В пелене радужной
Снов несбыточных,
В тени недужной
Ив чахоточных
Вспоминалось разное,
Часто небывалое,
Выплывало многое,
Давнее, удАлое.
Ночи голубые,
Солнце золотое,
Счастье голубиное
И чуть-чуть слепое.
Обещалось много так,
Вспоминалось коротко.
И прощанье тихое
У далекой пристани.
И ресницы длинные,
И слезинки бисером.
Мало ли аукалось,
Мало ль куковалось,
Да на долю горькую
Много ли осталось.
В пелене недужной
Снов несбыточных
Лелеялось бережно
Счастье быстротечное.
Редко приходило.
Уходило быстро.
Половодьем снесена
Дорогая пристань.

         Октябрь 1967 г.


                *  *  *

                Май жестокий с белыми ночами...
    
                Александр Блок

И не убить меня, не вылечить
Не погубить, не воскресить.
И плач мечты моей несбыточной
Не осушить, не позабыть.

Моя царевна осиянная,
Моя принцесса, ангел мой,
Тоска души моей отчаянной,
Мой чудный сон, мой давний стон.

Беспутье с колеей изломанной,
Высокий строгий звездный путь.
Октябрь холодный с майской думой,
Щемящий сердца возглас: пусть!..

В осенней дымке город древний.
Покрова* тайна и мечта.
Рассвета осторожный трепет,
И золотятся купола.

[*Покровский монастырь в Пскове со сторожевой башней высотою в 42 метра.]

             Псков, 20 октября 1967 г.


                *  *  *

                Слава тебе, безысходная боль!
                Умер вчера сероглазый король.

                Анна Ахматова. Сероглазый король

Умирала вчера королевна.
Величаво, спокойно ушла.
Под надменные горя напевы
Я в молчаньи у ложа стоял.

Я прощался с весною и с жизнью,
Песне вечной "прости" я шептал.
Приникая к холодным ланитам,
Я себя вместе с ней провожал.

Балдахин лишь слегка колыхался,
И шуршали, склоняясь, шелка...
С королевной вчера я прощался,-
Я себя схоронил вчера.

                Борт самолета Ленинград - Казань. 21 октября 1967 г.


                *  *  *

Есть древний горорд на Земле.
Звенят колокола.
Есть древний город на Земле,
Блестят в нем купола.

В весенний час и в час ночной
Над городом заря.
Колокола и купола -
Ведь это всё не зря?!

О да! В том городе живет,
Для всех людей незрим,
Мой сон, мой призрак, мой кумир,
Живет моя весна.

И из-за дали ста морей
И девяти земель
И верховодит, и царит,
И с каждым днем милей.

И в бесконечной той весне
Вне времени,без сна,
Тону... Но сердцу веселей:
Ведь на Земле Она!

          Март 1968 г.


              *  *  *

От веселой ласки,
От свиданий томных
Я к беспечной сказке
Вдруг вернулся темный,

Мрачный и суровый,
Тяжкий и угрюмый.
Далеко те ласки,
Вздохи, поцелуи.

Но из дали синей
В ранний час рассвета
(Зов иль клич весенний?)
Ты вдруг поманила.

Поманила тихо
(До чего же властно!),
В сне явилась зыбком
(До чего прекрасна!).

Сбрасывая путы,
Предан королевне,
Отправляюсь в путь я.
Жди меня, царевна!

      Март 1968 г.


                *  *  *

До чего же жалкая развязка
Ожидала все-таки меня:
Поманила призрачная сказка
И ушла навек из бытия.

Солнечно-пленительные блики
Поиграли, к радости маня,
Лишь мелькнули сказочные лики...
Их простил давно я, не кляня.

На безумно-дымчатом рассвете,
В поволоке порванной тех снов
Искорками слез играли дети, -
Стеклышками сброшенных оков.

В новом сне, бестрепетном, нечутком
Я забылся, снов иных не жду.
В просветленьи столь правдиво-жутком
Старые молитвы я творю.

              Апрель 1968 г.


                *  *  *
Спасибо за то, что ты есть,
За то, что приходишь в сны,
За призрачность сладких утех,
За томный угар старины.

И помню, - верить боясь,
Что то была явь, а не сон, -
Как сказка моя началась...
И помню разлуки стон.

Подумать (попробуй, поверь):
На ложе багряном листвы,
Как раб и как царь, как ангел и зверь,
Я губы твои ловил.

И в мяко-ласкающем, сдержанном Нет,
И в ласке приникшего стана -
Мгновенья, которые стоили лет,
Мгновенья, которых не стало.

Мне ветры доносят далекий привет,
Зовут меня в дальние страны.
Я помню объятья богини моей,
Я ангела помню обманы.

           Октябрь 1968 г.


                *  *  *

И завершилось всё. Нежданно.
Без слов. Без слёз. И без надежд.
Ты всё сказала мне случайно,
И стал мне тяжек давний крест.

Не знаю, сброшу ли его я.
Я слишком прошлым дорожу.
К тому ж боюсь, что без него я
Без будущего окажусь.

Обидно так, что всё пустеет.
И до чего же жизнь к нам зла.
Кумиров сотворим себе мы
И видим смысл в них бытия.

И подле собственных игрушек,
Творений нашего ума,
Оплакиваем их послушно...
Но жизнь без них совсем пуста.

            Октябрь 1968 г.


                *  *  *

Зимний день за белой поволокой.
Тишина. Усталые глаза.
Где-то в прошлом, давнем и далеком,
Милые, забытые слова.

Неуверенный, как первый шаг ребенка,
Грозный, словно грезы старика,
Снова снится виновато робкий
Сон - на миг, на годы, на века...

И лаская сладкою слезою,
Негой тихой бархатных ланит,
Шепчет мне о собственных невзгодах
И бессильно, нехотя, манит.

Провожаю ль сон я, жду ли встречи,
Иль о чем-то прошлое молю...
Забываю понемногу речи.
Жадно только отзвуки ловлю.

            Декабрь 1968 г.


                *  *  *

Обещалось так много мне
В сладком шепоте снов.
Отшумело недоброе
Море ласковых слов.

В тишине откровения
Чутко слышится боль.
И в звенящем неверии
Безотрадный покой.

Не проститься, ни встертиться.
Стон последний угас.
Векового терпения
Истощится ль запас?

Неужели не выведать
У грядущего мне
Одного только слова
о судьбе и тебе...

            Декабрь 1968 г.



                *  *  *

              [По поводу 15 августа 1968 г. - дня второй годовщины.]

                Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий...

                Александр Блок

Я не писал о новой годовщине,
Тебя в тот день восторженно не звал.
Но я не верил в горькую судьбину
И о тебе взволнованно мечтал.

Промчались дни в нелепом хороводе.
Плотней завеса стала пред тобой.
И маятник все медленнее ходит,
Плененный давней призрачной весной.

А что мне пред стоящими часами:
Рыдать, мечтать иль только вспоминать?
Забыть не в силах давнее свиданье,
Не в силах встречу будущую ждать.

Смогу ль когда проститься я с тобою
Иль вечно буду призрак призывать?
Не остановлен я холодностью суровой
И власти мне твоей не миновать...

            Декабрь 1968 г.


                *  *  *

                ...И звал тебя, как молодость свою...

                Александр Блок

Ужель ты только память прожитого,
Прекрасный символ прежних юных дней -
Простой свидетель счастия былого,
Минут, которых в жизни больше нет.

Придумал ли я всю тебя невольно,
Иль ты была такой, как снишься мне:
Прелестный ангел с чистою душою,
Золотокудрый сказочный кумир.

Нечаянный конец случайной встречи...
О был ли вправду только он концом?
В тот слезный, в тот больной, в тот страшный вечер
Я не был коронован ли венцом?

Я потерял тебя (хоть позже были встречи).
Ушла из жизни девушка-мечта.
Не в тот ли миг свою богиню встретил!
И храм воздвигнут, службе нет конца.

О неземная сладкая пропажа!
Своей судьбой с тобой повенчан я.
Не променяю дивный свой мираж я
На буйный пир земного бытия.

            Декабрь 1968 г.


               *  *  *

Прокляни, не люби, забудь!
Все равно я из сердца не выну
Эту сладко-тревожную грусть,
Никогда тот огонь не остынет.

Не залить его жгучей водой,
И слеза не загасит пламя.
Нелюбимый, забытый - я твой,
Мне из сердца не выбросить камня.

Буду звать на заре я весной,
Буду осенью ждать на закате.
За тебя, за мой сон голубой
Седина мне мечтою заплатит.

Ты не в силах теперь помещать,
Да и мне уж себя не заставить,
Наших душ связь на миг хоть прервать,
Так щедра беспощадная память...

                Март 1970 г.


               *  *  *

Единственной, потерянной навеки
Я слал в тоске все новые стихи.
Плоды бессонных дум доверчивы, как дети,
Просты и безащитны, как они.

В наивной неге призрачной надежды
Я верил в силу прихотливых снов.
Лишь ночь смежала ласковая вежды,
Я призывал гнет сладостных оков.

И грезил я. Покорный снов веленью,
Я мчался вскачь на сказочном коне,
Чтоб вслед тебе послать мой взгляд последний,
Чтоб робким шепотом напомнить о себе.

И с каждым годом делается строже
Привычность дум и неизбежность снов.
Я у судьбы всегда прошу того же,
Что не назвать мне в веренице слов.

                Март 1970 г.


                *  *  *

Открываю тетрадь заветную,
Ощущаю знакомую дрожь...
Ты меня далеким приветом,
Дорогая, теперь не тревожь.

Не учи меня сны рассказывать
И в них верить, как в явь, не учи.
Ты от стойла коня отвязывай,
Пусть тебя до зари он мчит.

И наутро с росою прохладной
В дом родной ты опять вернись.
После долгой истомы отрадной
Больше звезды не падают вниз.

            Сентябрь 1970 г.


                *  *  *

               Я тобой переиграю молодость свою...
               
                (Из песни)

За далеким океаном
На краю земли,
В прятки сам с собой играю
Долгие я дни.

Нежно чаек привечаю,
Лодки, паруса.
Но одну все не встречаю
Я ни тут, ни там.

Ту одну, что всех дороже
Мне во всех краях,
Ту, которая всех строже,
Не несет волна.

Но в своем старинном замке,
Верю, ждет она.
Ей мечты мои и ласки,
Ей моя душа.

И кого бы ни встречал я
На своем пути,
Ветер все молю, стеная:
К ней меня умчи.

Даже если нас разделит
Вереница лет,
На закате ей поверит
Жизнь свою поэт.

И тогда в волшебном крае,
Вопреки всему -
Мы вдвоем переиграем
Молодость свою.

           Январь 1971 г.


                *  *  *

В знойный час полуденной истомы,
В час ночной безропотной тоски
Отдаю невольные поклоны
Дальнему виденью красоты.

Не молю уже давно ответа,
Перестал вести счет дивным снам.
Но ее прощального привета
Щедрому забвенью не отдам.

Сохраняю призрачные ласки
И смятеньн робкой теплоты
И царевне не из детской сказки
Говорю взволнованное "ты".

Прошлое идет неслышно следом,
Овевает облаком мечты,
Но как больно трогает при этом
Раненые струны у души.

            Июль 1971 г.


              *  *  *

И еще один серый рассвет
Я встречаю, листая страницы
Старых писем, исчезнувших лет,
Улетевших, как осенью птицы.

Не дождаться уже никогда
Ни строки мне твоей, ни слезинки.
Тихим саваном скрыты года,
Но летят, всё летят снежинки.

Даже таять и то не дано
Им в лучах того хладного света,
Что дарю я другим иногда,
Согреваемый канувшим летом.

И в бессильи восторгов своих
Шлю я небу немые проклятья
За весну потерявших двоих,
Оттолкнувших свое же счастье.

           Июль 1971 г.


              *  *  *

Прошли года. Я не прошу ответа
На письма беполезные свои.
Но лишь молю тебя услышать этот
Безмолвный крик моей души.

Смирился я: забыть тебя не в силах...
Мне неподвластно образ твой изгнать.
С неумолимой горечью, но милой,
Он продолжает мой покой смущать.

Любимая - однажды и навеки, -
Спокойно, равнодушно, но внемли!
Я каждый день молюсь твоей улыбке,
В душе храню я горсть твоей земли.

Сомнений нет, давно мой жребий брошен.
И даже ты бессильна изменить
Удел, что мною у судьбы испрошен -
Тебя одну всю жизнь любить.

            Март 1972 г.


                *  *  *

О привязчивость роковая,
Как ты мучишь все время меня -
Я привязан ко всем самым малым,
Самым кратким следам бытия.

Я тоскую по давней улыбке,
Заронившей мне в сердце печаль,
Я грущу по минувшей пытке,
Что ожгла меня невзначай.

Как мне справиться с силой злою,
Что мне помнить тебя велит
И о прошлом, неверном и зыбком,
С прежним трепетом говорит.

Я прошу у судьбы забвенья,
Чтоб к его положить ногам
Все случившиеся мгновенья,
В чьей жестокой власти я сам.

Не о прихоти - о спасеньи
Я молю, сан смиренья приняв.
Только сможет ли это моленье
Сны чудесные отогнать...

           Июнь 1972 г.


                *  *  *

После стука в дверь столь нежданного
Посреди будних дней суеты -
Виденьем чудесным давнего
На пороге стояла... ты.

Онемевший от счастья внезапного,
Я растерянно ввел тебя в дом.
Улыбались, чуть грустно, алые
Твои губы улыбкой вдов.

Я не верил в возможность чуда,
Я боялся коснуться тебя.
Всё на свете немедля отдал б,
Чтоб продлить этот миг навсегда.

О любимая, о желанная, моя фея,
И жизнь, и судьба! Вновь зову,
В твою ласку восторженно веря:
Повтори твой приход... наяву.

         Июль 1972 г.


                *  *  *

В который раз с немою укоризной
Я к дальним берегам твоим лечу.
Зову тебя и слышу голос милый,
Который вновь несет меня в мечту.

Не позабыл ни капли я былого,
Оно мне дорого, как много лет назад.
Под звуки древнего охотничьего рога
Слагаю я свой призрачный рассказ.

Нас разлучила детская беспечность,
Нас повенчала сказочная боль,
Соединит нас вновь седая вечность,
И сохранит молву о нас моя любовь.

          Июль 1972 г.


                *  *  *

                В легком сердце - страсть и беспечность,
                Словно с моря мне подан знак.

                Александр Блок

Из далеких приморских стран
Ты все реже мне шлешь приветы.
"Время - лучший лекарь всех ран" -
Для меня не подходит это.

Научился уже я ждать.
Терпеливо умею верить.
Эту нить никому не порвать,
Ничему - кроме разве смерти.

И чем дальше разводит нас
Беспощадное время,
Тем всё слаще печальный альянс
И его роковое бремя.

              Июль 1972 г.


                *  *  *

                Дай хоть
                последней нежностью выстелить
                твой уходящий шаг.

                Владимир Маяковский

Вновь встает в воспаленной мечте
Караулом готических башен
Город твой в голубой высоте,
Неприступен и призрачно страшен.

И уже в миллионный раз,
Тремор сердца с душой скрывая,
Покидаю в последний час
Твою землю у стен аэрозала.

Убран трап. С самолетной дрожью
Исступленно сливаю свою.
Показалось, Везувий ожил,
Чтоб расплавить горечь мою.

С каждым мигом земля все дальше.
Я во власти надзвездной выси.
Нет вчера и не будет завтра,
Я навеки в седом поднебесьи.

И обласканный стужей земною,
Принимая небесный дар,
Выстилаю облачной пеленою
Твой последний, милая, шаг.

                Июль 1972 г.


                *  *  *

Тебя не такси умчало,
Унес тебя самолет.
Это было тоски начало,
Мой арктический перелет.

А потом февральской поземкою
Повело августовский бред.
И пошел за тобой с котомкою,
Хоть и был никудышный поэт.

И достиг я твоих приделов
В вечно памятный тот октябрь.
Солнце сонно в небе висело,
Купола церквей золотя.

А потом чинно шли, редея,
Снов и писем случайных дни.
Трудно верить, над письмами млея,
Что написаны были они.

И мечтою в сумерках рея,
Под нервический пальцев хруст,
Нежно в августе я лелею
Твоих губ сентябрьский вкус.

              Июль 1972 г.


                *  *  *

Только дрожь мундштука в губах
Выдавала мое смятенье.
Принимал я судьбы удар,
Как твое, дорогая, веленье.

Потеряв тебя в том сентябре,
До сих пор я тоски не выгнал.
Через год был мираж в октябре:
Наяву я тебя увидел.

И в тот призрачный наш обед,
Под зубовный скрежет приборов,
Принимал я новый обет
И венчал я тебя короной.

Через жизнь мою сказкой иди,
Дивным призраком дальнего звона.
Только встреться хоть раз на пути,
Дай склониться в земном поклоне.

               Июль 1972 г.


                *  *  *

                Мама!
                Ваш сын прекрасно болен...

                Владимир Маяковский

Вновь рецедив прекраснейшей болезни.
Стучит в висках и сердца не унять.
Три года, как я справил было тризну -
Но даже время полетело вспять.

Я снова весь во власти сказки дивной,
Опять мне сумерки сны дивные сулят.
Твой образ царственный, неумолимо милый,
Примчать мне чайки дальние хотят.

Яви в последний - третий - раз мне чудо:
Услышь и, отозвавшись, появись, -
Молитвенно тебе внимать я буду,
От праха воспарив в сияющую высь.

И через месяц в праздничной истоме,
Меня средь суеты ты помяни,
Не шепотом, не криком и не стоном -
Но памятью смущенной вдруг души.

          8 августа 1975 г.