Дедуля с приветом!

С каждым годом чудней «тараканы»
В голове седовласой моей 
И без зелья я выгляжу пьяным,
«Змий» не друг мне и в праздник. Ей-ей!
Семь десятков мне уж стукануло…
«Тараканам» и трёшки не дашь,
И душа с блажью той перегнула –
Заболела эротикой, аж!
Незамужних молодок мне грезит…
На мадам я согласен, в летах…
«Тараканы»… - такое в ум лезет!
Укрощаю их – в грешных местах.
И в кириллицу их облачаю,
Да за ушко на божеский свет,
В ряд построив, стихом величаю –
         То, что вышло...
                Грустинка в ответ.
                .
К Лире хладен простой обыватель,
В яствах изыск отрадней ему,   
Он о быте роскошном мечтатель;
«Тараканам» блистать ни к чему.
Ну, скабрёзностью, разве что, грязной
Да фривольностью матерных слов –
Для элиты гламурной и праздной;
«Бабок» будет великий улов.
Вон гляди, Шнуров как популярен –
Да в столице Культуры, притом!
«Тараканами» с ним я полярен –
Я застенчив он Бес же с хвостом. 
Стих тот вышел… – морали занудство,
А его – бесовщины кураж…
Мне мою, что ль, прикрасить беспутством?...
Седине не к лицу эта блаж.
Я брожу средь толпы одиноко –
Странноватый безмолвный хмельной –
Опилось божьим изыском око
И – Пегас движет в выси за мной.
Я его вижу в облаке белом,
Стук копыт слышу в дальних громах…;
«Тараканы» шуршат очумело –
На поэму беру я замах.
А душа исторгает сонеты!
Видит око, когда молодух;
Мысль видна их: «Дедуля с приветом!» -
Гаснет мигом эротики дух.
«Тараканы» же всё молодеют;
Так не долго и в детство им впасть,
А деревья листвой уж редеют,
Разверзает Ночь чёрную пасть.
Я веду битву с этим явленьем;
Проиграв, всё ж, его отдалю –
Бегом в парке, стихов сотвореньем…
Грусть души тем, хотя б, умалю.