Июль

     Июльские сумерки опускались на город мягко и незаметно, понемногу стирая краски уходящего дня. А день был тяжёлым. Уже с утра стояла невыносимая жара, к которой после полудня добавилась ещё и духота. Набежавшие низкие, тёмно-серые тучи ежеминутно угрожали пролиться мощным ливнем.  Они всё сгущались и сгущались, пугая прохожих, заставляя всех забывших зонтики, спешить домой. Но дождь никак не начинался. Где-то вдали, на другом берегу реки, недовольно ворчал гром, словно подгоняя грузные, увесистые облака. Он ухал, похрипывал, невнятно бормотал и рычал, призывая небо разразиться необузданной стихией и избавить живое от измучившего пекла. Всё вокруг вслушивалось в настойчивый ропот грома. Притихли без умолку галдящие галки. Их подросшие, вечно выпрашивающие еду у родителей, слётки смолкли и попрятались в траве. Дворовый кот Василий предусмотрительно шмыгнул в подвал. Всё будто разом затихло, воцаряя безмолвие: и гул машин, и ветер, и городской шум.
       И в этой настороженной и непривычной тишине на землю вдруг полетели первые, крупные, тёплые капли дождя. Они звонко забарабанили по железным крышам, застучали по навесам, прошлись по тротуарам, рисуя на асфальте бесформенные следы, похожие на кляксы. Будто нерадивый ученик в тетради для чистописания, оставили длинные, растекающиеся помарки на стёклах домов. Постепенно сливаясь, кляксы превратили полотна дорог в разномастные серые полоски.
Но ливня всё не было. Частые капли не спеша летели с неба, падали на запылённые листья, бутоны посаженных цветов, слегка обдавая их желанной свежестью. Кроны деревьев настолько плотно прижимались друг к другу, что не пропускали дождинки к земле. Под ветками собрались не успевшие добежать до дома люди, чтобы переждать передумавшую буйствовать стихию. Казалось: вот-вот засверкают молнии, разразится гром и на город обрушится поток…
        Однако этого не произошло. Дождь оказался тихим и несварливым. Через полчаса как незаметно он начался, так незаметно и закончился. Облака расползлись по сторонам, расчищая горизонт. К вечеру их почти не осталось. Солнце медленно садилось, окрашивая небо в причудливые фиолетово-розовые тона, растекаясь, будто черничный сироп. Сумерки погружали город в богатую гамму синих оттенков, сгущаясь в макушках деревьев. Они плыли по дворам, заполняя каждый закоулок, просачивались сквозь проёмы веток, закрадывались в самые потаённые уголки и погружали всё вокруг в ночь.
         Опустившаяся темнота вовсе не несла прохлады. Даже с открытым окном в комнате не хватало воздуха. А может, его было слишком много, и он тяжёлым грузом давил на грудь, не давая дышать. Пришлось распахнуть окно ещё шире, чтобы попытаться сделать хоть маленький глоток прохлады. Но вместо неё в комнату ворвался сладкий аромат цветущей липы. Он был почти не ощутим днём, в пыли и смоге, но сейчас, поздней ночью можно было прочувствовать всю его насыщенность и сладость. Этот запах обволакивал, окутывал, захватывал, заставляя забыть тревоги минувшего дня и погрузиться в воспоминания. Он возвращал в далёкую, безмятежную юность. Когда такой же июльской ночью, стоя на балконе, я всматривалась в звёздное небо. Баюкающая тишина отчётливо пропускала все звуки и шорохи. Где-то вдали шёл поезд. Ночной экспресс вёз сонных пассажиров в новый, только зарождающийся день. Стук колёс отдавался мягким шуршанием, будто большой серый полоз спешил скрыться подальше от глаз в темноту. Я стояла, и душа замирала от осознания того, что впереди долгая, неизвестная жизнь. И так неуютно и тревожно становилось от непонимания того, какой она будет.  Так страшно было сделать первый шаг в неведомое завтра.
       Вот и теперь, много лет спустя, я снова стою у ночного окна, вдыхая головокружительный липовый аромат, впервые в жизни понимая, что значит окунуться и раствориться в нём целиком. Свет полной луны, незаметно взошедшей над крышей соседнего дома, окрасил небо в глубокие голубые тона. Ни звука. Рыжий кот, днём прятавшийся от дождя в подвале, теперь, будто фронтовой разведчик, короткими перебежками на мягких, бесшумных лапах обследует дворовую территорию, стараясь не выходить из темноты. Горящий фонарь вырезал из ночного мрака равнобедренный жёлтый треугольник, в котором мозаикой сложились липовые листья. На столбе виднеется блестящая, аккуратно сплетённая паутина, в самом центре которой сидит паук-крестовик. Глупенькие белые мотыльки с поражающей настойчивостью бьются о плафон фонаря. Наверно, он видится им солнцем, тем далёким и жарким солнцем, которое несёт свет и тепло. Так и люди, устав от одиночества, спешат на первый яркий свет, который зажжётся на их тёмном пути, иногда не подозревая, что он может обжечь и ослепить. И хорошо, если рядом не сплетёт свои коварные тенёты паук…
      Луна поднялась ещё выше. Сегодня она особенно большая, особенно круглая и яркая. Настоящая королева ночи! Мелкие звёзды рассыпаны рядом с нем серебряными бусинами. Они медленно катятся по небосклону. С реки поднимается туман. Он плывёт и клубится, устремляясь вверх по склону, наползая на кроны деревьев и крыши домов, ползёт по узким улочкам, застилая всё вокруг. Мгновение спустя он добрался до луны, укутав её в полупрозрачное облако. Ещё сильнее запахло липовым цветом. Само лето неспешно идёт по спящим тротуарам и дорогам. Туман всё клубится, пряча очертания карнизов в тонкой кисее, ещё больше погружая округу в сон. В спокойный, безмятежный, июльский сон. В сон с самыми добрыми, самыми яркими сновидениями.
06.07.2020