Горю...

К твоему алтарю?
Ох, горю…
Сульфуром -серой, с грязью, но светлой,
C желтизною моих в прожилках белков.
Нет. Нить паутинная - след от оков!
Баста!
Хотя, местами ты довольно прекрасна.
Когда забываешь, что рядом не с теми …
А помнишь, платьишко фривольное в меру?
Дайте мне Веру!
Не ту девицу, которая до тебя …,
Дело твоё, осилишь - слушай в пол-уха,
Впрочем, я не о вас. О стойкости духа.
Моего. Чьего?
Да, ты права… чьего?
Мой-то дух размазан по стенке в прихожей
Пушинкой, что из твоей гривастой копны,
Когда ты была на амура похожа.
Я? Нет, скорее ты.
Тенью сложила на плоскости жирный крест,
Избежав трудной юдоли ничьих невест.
Время лечит. Отравой отвара. Ядом.
Жало гадюки
Тычет стрелками в рёбра, авось сегодня
Ещё потерплю, ползя к её алтарю?
Любовь это не кофе в постель, пожалуй,
плевок в лицо, а нужно (но как?) стерпеть
Ёш, твою меть!
Помню, в молодости дрался до смерти
Армейским ботинком в чужое лицо,
Рвя лай и хрип обидчиков-подлецофф
Тот же плевок.
Но летит ко мне. Ловок. Или ЛовОк?
Словесность ни к месту, когда по чаще,
По лесу строчишь, по долу, всё чаще,
Чаще из огнемёта напалмом жжёшь!
Сгорает в пепел.
Да, именно, им заполнен желудок мой
Разлагается всё, кроме вечности
Порядок такой. Да... придуман, не мной.
А хотелось беспечности.
И фривольного платья шуршание
И щекой об шёку в молчании
И, момент, когда щемит в груди…
Погоди,
Я почти окончил. Пепел, он невесом,
Участь его проста. Что сгорело – зола.
На выброс. На свалку. Если сожгли дотла.

Жертвы несут к алтарю. Не горю.
Только от сульфура жжёный едкий дух…
Плевок в лицо, словно кофе в постель.   Ух-х-х-х…