Горская баллада

Манил недалёкий ледник,
На солнце сияющий сладко.
Он как-то внезапно возник
Пред взорами нашей палатки.

Не сразу была решена
На завтра прогулка лихая.
Была заводилой жена,
Какая б решилась другая?

Я - ей, мол неясен маршрут
И нету для этого гида.
Но - всё! Что поделаешь тут,
Когда есть задор индивида.

Сосед-осетин, Дзарахмет
Вчера побродивший там, кстати,
Сказал: - Не сверните на след
Звериной тропы на возврате.

Уйдите от выбора троп.
Их много. Держитесь правее.
В стремнину не съехали чтоб,
Ступайте тропою своею…

И - с богом! Лишь солнце зажгло
Громад снеговые вершины,
Отправилась через село
Цепочка семейной дружины:

Андрюха, двенадцати лет,
Маринка за ним - помоложе.
И мама - той песне вослед,
И сам я, ту песню итожа.

Бичем зазмеилась тропа
На спуски, подъёмы, обрывы.
Коварна она и слепа,
Нелепа она и красива.

Она и несёт на ледник
И мало уже остаётся,
Он - в белой папахе старик -
Ждёт нас и никак не дождётся.

Он миловал и не таких
Улыбкой своей ледяною
В уюте расщелин глухих
Под небом июльского зноя.

И вот мы ступили на лёд,
На вечно застывшее лоно,
Откуда грохочет и рвет
Начало Караугомдона.

Он дико, читатель, поверь,
Грызёт валуны и каменья
И вдаль, как затравленный зверь,
Пускается без промедленья.

Он бьётся о берег и злей
Уносится далью тревожной,
Спеша за добычей своей,
За жертвою неосторожной.

И мы потянулись за ним
Обратно в таком же порядке
Довольные маршем своим,
К своей опустевшей палатке.

И пойменной галькой хрустя,
Легко мы шагали теченьем.
Старик удалялся, блестя,
Своим ледяным облаченьем.

Мы помнили, как Дзарахмет
Твердил нам о тропах возврата
И взяли правее на след,
Да видно уже поздновато.

Легко начинался подъём,
Бодрила тропа, увлекая.
Казалось, что верно идём,
На память свою налегая.

Но вдруг на тропе, поперёк
Ствол ясеня, добрый, как витязь
Нас сразу же предостерёг
Своим появленьем: - Вернитесь!

Мы, значит, попали в просак,
Предельно рискуя собою.
Назад же нельзя нам никак,
Чтоб выйти своею тропою.

Спадало сияние дня,
И близилось к вечеру даже.
Тогда я: - Вперед, ребетня!
Была не была! Ведь тропа же!

Ствол ясеня преодолев,
Настроив себя на победу
По следу мы все, осмелев,
Пошли по звериному следу:

Андрюха двенадцати лет,
Маринка за ним - помоложе,
И мама - той песне вослед,
И сам я - ту песню итожа.

Все верили. Каждый себе
Внушал, что немного осталось,
Ведь шли по звериной тропе,
С которой и звери срывались.

Всё вверх она, круче и вверх
Карабкалась и не кончалась.
Свет божий ломался и мерк,
Тропа над стремниной качалась,

Где слева Караугомдон
Внизу громыхал валунами,
И жаждал добычи. Был он
Готов познакомиться с нами.

Глядел я идущим во след -
От страха душе не отбиться.
Оступятся - кустика нет
Схватиться чтоб и не скатиться

В стремнину. Я в страхе. И вот
Кричу осторожно и глухо:
 - Андрюха, ложись на живот,
Марина, держись за Андрюху!

Чтоб на четвереньках, ползком
По образу дикого зверя
Пройти всё в решеньи таком
Что нам исключало потерю.

Пройти, одолеть, как никто
Зловещие все непорядки,
Свалиться с тропы на плато
И двинуться к милой палатке.

23 августа 1992года