Век спиритизма

               
                «Смерть! где твоё жало? ад! где твоя победа?»
               
                1-е Коринф., 15:55


Здесь безмолвны сады, здесь темны и пусты коридоры,
зеркала занавешены, в скорби застыли часы.
В доме свечи горят, и задёрнуты наглухо шторы,
как от страшных вестей, от раскатов далёкой грозы.


Гарью тянет с полей обезумевшей напрочь Европы,
с тех полей, что устали от стали, где, прячась в туманы и в дым,
новый век заползал отравляющим газом в окопы,
ну а здесь… старый век отживал, уступая гробы молодым.


Под церковными сводами спят одряхлевшие боги,
на безлюдных скамьях только тени лежат, только пыль…
Бога мы низложили… а что получили в итоге?
Только плоть и осталась, да только она – это мы ль?


Ах, заранее знать бы, каким изобилием скорбей
обернётся весь этот мятежный, такой безоглядный прогресс,
как осядет листвой на гранит безымянных надгробий,
разве ж кто ожидал вот такого ответа с небес?


От молекул и атомов стоит ли ждать откровений?
Где ответ на вопрос, что таится в грядущей тени,
что развеял бы мании мнений и сонмы сомнений?
А ответ был так близок – лишь руку чуть-чуть протяни.


…Он однажды пришёл с сиротливым рочестерским стуком*,
и, планшеткой скользя по столу с алфавитной доской,
в полутьме проступил в силуэте, размытом, безликом и жутком,
а потом лёг на лист неразборчивой первой строкой.


И тогда, разразясь телеграфно-газетной шумихой,
пеной споров, учёных баталий, публичных расправ,
в будуаре, в салоне и в зале, и в комнате тихой,
несмотря ни на что, заработал другой телеграф.


Что, подобно лучу среди мглы задымлённого солнца
пробивался туда, куда путь находил лишь свинец –
легче, кажется, шилом пробить на пари каземат броненосца,
чем с небес достучаться до этих утративших веру сердец.


Но когда чистый лист под рукой отзовётся внезапно словами
проступившими сквозь пелену запредельно далёких миров:
«…обо мне не печальтесь. Я здесь. Я всегда рядом с вами…» –
что же будет весомей таких вот обыденных слов?


И тогда смерть своё обнажит перед жизнью бессилье,
истончится завеса над тайной посмертной судьбы…
Отчего же в некрополях ангелы, свесив гранитные крылья,
всё скорбят в ожидании гласа последней трубы?


Но окончился век…  мир таинственных стуков и скрипов
с девятнадцатым веком теперь навсегда уходил на покой,
растворяясь в пластинках тускнеющих даггеротипов,
и ещё – в этих странных посланьях, написанных сонной рукой.


А с небес ли те письма – оставьте досужие споры,
разве мало того, что средь войн, эпидемий и смут
с ними шло утешенье в дома, где задёрнуты наглухо шторы,
и где женщины в чёрном уж писем в конвертах не ждут…

 
               
   июнь 2020 г.




   *Рочестерские стуки – вспышка полтергейста преимущественно в виде стуков, имевшая место в доме, арендуемом семейством фермеров Фокс в апреле 1848 года в селении Гайдсвилл (штат Нью-Йорк, США) и продолжившаяся в городе Рочестер, в том же штате. Одна из дочерей Джона Д. Фокса, девятилетняя Кейт догадалась договориться со стучавшей сущностью об условном коде общения, с помощью которого дух мог односложно отвечать на задаваемые ему вопросы – два стука – «да», один стук – «нет». Позже стучавшая сущность назвалась духом ранее убитого в этом доме и похороненного в подвале коробейника Чарльза Б. Росма, что впоследствии подтвердилось. Это событие считается начальной точкой отсчёта эпохи широкого распространения спиритизма, длившейся примерно до 20-х годов XX века.