Синеглазка. Рассказ в стихах

СИНЕГЛАЗКА

Отшагали по стране парады.
В мирный бой пошел Бессмертный полк.
Дорогие наши ветераны,
неоплатен перед Вами долг.
Вы к Победе шли четыре года,
счастье жить сумев отвоевать.
Подвига советского народа
в нескольких словах не описать.
Павшие, ушедшие, живые -
вы с портретов смотрите на нас.
Мы, потомки, Вас не позабыли.
И позвольте мне начать рассказ.

День Победы близился к финалу.
Тихо тёплый вечер догорал.
У окошка, в кресле инвалидном
плакал дед, столетний ветеран.
Он сидел в военной  гимнастерке
(две нашивки, орден да медаль),
бархатный альбом держал потертый,
а в окно дышал сиренью май.
Ворошил картонные страницы,
хоть и знал давно их наизусть.
С фотографий улыбались лица.
Те улыбки навевали грусть.
Близкие ему не докучали.
Знали - этот день для деда свят.
И, листая память, словно книгу,
вспоминал войну седой солдат.

Вспоминал, как озорным мальчонкой
он с друзьями время проводил,
и рабочим маленьким поселком
был тогда ему огромный мир.
Школа, красный галстук пионерский.
Стал постарше - здравствуй, комсомол!
После парень ФЗУ окончил,
ну а вскоре в армию ушел.
А когда вернулся он со службы,
Родине отдав священный долг,
на большой завод пришел работать,
встал за хитрый фрезерный станок.
Быстро по он освоил ту науку
и металл упрямый укротил.
"У Алешки золотые руки!"-
гордо старый мастер говорил.

Был тогда Алеша парень видный.
Девушки вздыхали по нему.
Но одну лишь, Валю-Валентину
допустил он к сердцу своему.
Ох, огонь была та Валентина!
Спорились дела в её руках.
А ещё она была красива:
синий взгляд, румянец на щеках.
Стройная, как белая березка,
с русою до пояса косой.
И характер был у Вали славный:
ласковый, но очень волевой.

Приглянулась девушка Алёше.
Как то раз до дома проводил,
а потом, стесняясь и краснея,
в клуб её на танцы пригласил.
Валечка ему не отказала -
Леша был давно по сердцу ей.
Так тогда соприкоснулись души
двух счастливых молодых людей.
                . . .

Вот суббота, снова в клубе танцы.
Он опять Валюшу провожал.
И, обняв девчонку-синеглазку,
" Валя, будь женой моей!" - сказал.
Девушка смущенно улыбнулась.
Был ответ понятен и без слов.
Ласково она к нему прильнула.
"Да, Алёша, присылай сватов!"
Только свадьбы этой не случилось.
Воскресенье. Утро. Тишина.
Спали люди и ещё не знали:
в это утро началась война.

Алексей на фронт был сразу призван.
Валентина обещала ждать.
Он уехал в полк артиллерийский
за родную землю воевать.
Побежали будни фронтовые.
Было всё: потери, боль и страх.
Пули на войне не разбирали -
русский, украинец ли, казах.
И осколкам было безразлично -
ты еврей, грузин или узбек.
Там была одна национальность,
имя ей - советский человек.

(Но заметим в скобках правды ради,
что не все стремились воевать.
Находились и такие мрази,
что сумели Родину предать.)

Около двух лет сейчас пропустим,
но хочу сказать вам наперед,
что, окончив сестринские курсы,
Валечка отправилась на фронт.
Волновался за нее Алеша.
Он писал: "Любимая моя,
понимаю, что война, но все же
я прошу - побереги себя!"

Как то получил он перед боем
белый треугольник фронтовой.
"Я прошу - забудь меня, Алеша.
Вместе быть не суждено судьбой.
Не ищи. Прости." - писала Валя.
Парень ничего не мог понять.
Синеглазка Валя-Валентина,
неужели ты устала ждать?
Может быть, другого полюбила?
Вроде остальных причин и нет.
Он решил - отыщет Валентину
и получит на вопрос ответ.

В том бою был Леша тяжко ранен,
в госпиталь отправлен тыловой.
Медики, конечно, постарались.
Скоро он опять вернется в строй.
Госпитальный мир довольно тесен.
Как то раз сосед его спросил:
- Что же ты, дружище, так невесел?
  Вроде бы уже набрался сил.
- Кошки на душе скребутся, Саня.
  Эта боль похлеще, чем от ран.
Он достал любительское фото
и соседу Валю показал.
Саня присмотрелся с интересом.
- Славная деваха, повезло!
- Повезло?  Да я теперь не знаю...
Он поведал Сане про письмо.
- Мало ли что пишут эти бабы.
  Разберешься Леха, не хандри.
  Слушай, а её кажись я видел.
- Где?
- Да здесь, в палате номер три.
  В той палате у меня зазноба, а твоя      
  соседка вроде ей. Ты проверь.-
сказал вдогонку Саня, да уже не слышал Алексей.

Медсестра в палату проводила.
Вот они, знакомые глаза.
Синеглазка Валя- Валентина,
что с тобой, и где твоя коса?
- Ты? Зачем?! Ведь я тебе писала...
В голосе её звенела боль.
Полетело на пол одеяло.
- Леша, я нужна тебе такой?
С силой вжалась девушка в подушку,
в горьком страхе закусив губу.
Что ответит он - она не знала,
и была готова ко всему.
Вот она, письма того причина:
две культи замотаны в бинты.
Синеглазка! Валя! Валентина!
Так теперь ты инвалид войны?!
Господи, за что ей эта мука
и непоправимая беда?
К Вале больше не было вопросов,
а вот к фрицам - очень даже да!
Что творилось на душе у парня-
нету слов таких, чтоб описать.
Он готов был за увечье Вали
Гитлера зубами растерзать...
Он обнял родную Синеглазку,
гладил шелк остриженых волос.
Плакали соседки по палате,
плакал он, и не стыдился слёз.
Понял, что предать её не сможет
и пойдет за ней хоть в рай, хоть в ад.
- Главное, родная, ты живая!-
словно в забытьи хрипел солдат.

Кто то нынче может усмехнется:
"Мог найти здоровую потом!"
Но тогда соединились души
в госпитале том прифронтовом.

Валя, обессилев, задремала.
Бушевала за окном весна.
- Шел бы ты, боец, в свою палату.-
ласково сказала медсестра.
Он вернулся, бросился на койку,
в потолок уткнув тяжелый взгляд.
- Знаешь, Саня,  на душе погано.
Женщинам за что подобный ад?
Девочка моя без ног осталась.
- Значит верно Валю я признал?
Ведал, Лёша, про её увечье,
да тебе об.этом не сказал.
Всё бывает: вдруг бы я ошибся,
или ты тогда к ней не пошел.
Без обид.
- Какие тут обиды?
Главное, что я её нашел.
Коль не ты, глазастый, что бы было?
Долго бы пришлось ее искать.
Валин дом фашисты разбомбили -
мне об этом написала мать.
Мать её погибла в той бомбежке,
а родных у Вали больше нет.
-  Знает?
- Ничего мне не сказала.
А не знает - говорить не след.
Слабая она ещё пока что.
  В голосе его скользнула грусть.
- Что решил?
- Чего же тут решать то?
Фрицев разобьем - на ней женюсь.
Я бы хоть сейчас с ней расписался,
да на фронте могут и убить.
Не хочу для Вали вдовьей доли.
Ей и так теперь калекой жить.
- Это точно, Леша, - молвил Саня -
Женщинам не место на войне.
Взять хотя бы и мою Любаню -
было два осколка в голове.
Доктора, конечно, виртуозы-
на поправку Любушка идет.
 А в окно дышал весенним ветром
переломный сорок третий год.
И мужчины скорбно замолчали
слушая ночную тишину.
А она была такой глубокой,
словно кто то отменил войну...
                . . .

Дни как птицы быстро пролетели,
ведь всему на свете есть свой срок.
Валю в тыл отправили глубокий,
Алексей опять вернулся в полк.
Вот и снова будни фронтовые.
Было все сурово, без прикрас.
Часто вспоминался Алексею
Синеглазки горестный рассказ:
"Ах, Алеша, как на фронте страшно!
И не знаю, как хватало сил.
Выносила я тогда парнишку -
тяжело в живот он ранен был.
Он стонал, сочились кровью раны.
Дотащила парня я в окоп,
наскоро его перевязала.
Взрыв. Очнулась, и уже без ног.
Не хотелось жить тогда, Алеша.
Душу раздирали страх и боль.
Но следили девочки в палате,
чтоб чего не сделала с собой."

Вспоминал, как ей сказал про маму.
Как Валюша плакала тогда!
Весть такая - сердцу злая рана.
Будь ты трижды проклята, война!

Вспоминал и день, когда прощались.
Ведь могло случится - навсегда.
Он напомнил ей об обещании,
и она опять сказала: "Да!"
Лишь когда её обнял он нежно,
и поцеловались горячо,
Синеглазка вдруг спросила тихо:
"Может, передумаешь ещё?"

Только Алексей не передумал.
Бил фашистов яростней и злей
за родную землю,  за Валюшу,
И за слезы жен, и матерей.

А из тыла прилетали письма.
Эти письма помогали жить.
Как то написала Валентина:
"Леша, я уже могу ходить!
Пусть пока ещё и с костылями,
и протезы ноги трут до язв,
я, родной, уже не унываю.
Будет мир -  и будет все у нас."

Вот войска советские в Берлине.
Леша ранен. Снова медсанбат.
И в палатку как то раз ворвался
раненый молоденький солдат.
Он кричал: "Ура, братва, Победа!
Нынче с..е Гитлеру капут!"
В эту ночь горело долго небо.
То был первый праздничный салют.

Вскоре Алексей домой вернулся.
Валентина встретила его.
Молодые тихо расписались,
поначалу было тяжело.
Поднималась, словно птица Феникс,
из руин великая страна.
За свободу мира от фашизма
страшная уплачена цена.
Сколько жизней прервано до срока,
сколько судеб сломано войной!
А страна вершила новый подвиг.
Но уже не ратный - трудовой.

Как то раз на встрече ветеранов
Алексей поймал знакомый взгляд.
Присмотрелся. Неужели Саня?
- Жив, курилка!
- Лешка, как я рад!
  Ты скажи мне, как там Валентина?
- Помнишь?
- Грех такое забывать.
- Валечка теперь библиотекарь,
  мне жена и дочке Ане мать.
  Ну а вы? Как Любушка- зазноба?
- Третий год она уже в земле.
  Догнала война мою Любашу.
  Помнишь про осколки в голове?
  Опухоль на месте старой раны.
  Не спасли - сгорела в тот же год.
  И одна осталась мне отрада -
  Алексей, наш с Любушкой сынок.
  Так тогда запали в душу с Валей,
  мужественно встретить тут беду,
  что поклялся - коли жив останусь,
  в вашу честь детишек назову.

За столом сидели ветераны.
Каждый о войне той вспоминал.
А ушедшим рядом был поставлен
горькой влаги фронтовой стакан,
и накрыт куском ржаного хлеба -
в память о сгоревших в той войне
за любовь под чистым мирным небом,
за людское счастье на Земле.

Ветераны семьями дружили.
Думаю, я вас не удивлю:
Санин сын и дочка Леши с Валей
полюбили, создали семью.
Вот уже в пеленках внучка Люба.
После двое внуков родились.
Кто сказал, что нет на свете чуда?
Чудо есть, и имя чуду - жизнь!

Годы шли. Скончался первым Саня.
Стало больше на Земле могил.
Вскоре вслед за ним ушла и Валя
в легендарный журавлиный клин.
А Алеше срок отмерен долгий.
Остается только вспоминать...
Душу бередит альбом потертый.
Память - а куда её девать?

Скрип двери. И он от дум очнулся.
-  Деда, спишь?
- Да нет, малой, не сплю.
И праправнук к старику прижался.
- Дедушка, я так тебя люблю!
Вот она, великая награда
за военный каждый день и час!
Словно улыбнулась Валентина
чистым взглядом синих детских глаз...

Отсияли по стране салюты.
Майский день в историю шагнул.
Бархатный альбом уже в комоде,
и герой наш в кресле прикорнул.
Встретит ли он снова светлый праздник?
Знает это только Бог один.

Люди! Свято в памяти храните
подвиг тех Алёш и Валентин!

© Виктория Гаврилова.
    "Синеглазка."