Страсти по России

Мой дед – полковник. Если б всё продлилось,
Мне б не пришлось работать сорок лет.
В аристократа, может быть, влюбилась,
Жила б в имении, как «высший свет».
И в экипаже по Литейному зимою
Спешила бы на сцене увидать
Всех знаменитостей, что пели той порою,
А впрочем, хватит ерундой страдать.
Убили деда в год рожденья мамы,
Отцу в ту пору было девять лет.
И все мы пробивались в жизни сами,
Не снился даже этот «высший свет».
Когда смотрела «Страсти по Чапаю»,
Всех обделённых я могла понять,
Про интернационалистов я не знаю,
Простым бы просто жить, не голодать.
Чтоб в морду сапогом - не разрешалось…
А всех вдруг к атеизму повели.
И церкви - символы врага – взрывались,
Настали «окаянные» те дни.
Кто к трону приближался, тех стреляли,
Кто поумней – в ГУЛАГ, каналы рыть.
Мы, слава Богу, дней тех не застали,
Ну, а родство заставили забыть.
Учились. Всюду равенство и братство.
Почти никто из нас не голодал.
Соединять рабочих – обязательство,
Которое никто не выполнял.
Но ездить по свету – нам запрещали,
Автомобиля было не купить.
А члены руководства все ветшали,
И их маразм не спрятать, не прикрыть.
Тут началась разруха ,как в Гражданскую,
И в депутаты ворвались « братки»,
Вновь вспомнили купели иорданские,
Но убивали и за пятаки.
Сменился строй: есть господа и быдло,
Работы нет – отнимут и детей,
А кто за равенство – тому обидно,
И вновь протесты громче и смелей.
Чего нам ждать, ведь круг почти замкнулся,
И на леченье денег не собрать…
Как жаль, в реке Чапаев захлебнулся,
А если б нет…могли бы расстрелять.