О себе. О мамах. О птичках

*** (кстати, о птичках)

Крышкой в сердцах припечатав кастрюльку,
мама придумала маленький трюк и,
склизкою кашей настойчиво пичкая:
 — Поля! Смотри, сейчас вылетит птичка!
Я,
рот разевая:
 — Синичка? Сорока ли? —
Мысленно пёрышки пальцем потрогала —
так осязаемо было видение,
после — обида до слёз.
                Неподдельная
жгучая
                гадкая
                горькая
                в горле,
словно комочек овсянки прогорклой —
не проглотить и не выкашлять.
                Пташек
с детства люблю, но с тех пор — не ем каши.


*** (наследственность)

Мамина обида — больше неба
и душнее самой душной ночи.
Мамино прощенье — дождь целебный,
только я — в неё, упряма очень.
Выгорю до тёмного кострища,
до золы.
                Душа, и та — пустыня,
перекати-поле тенью рыщет,
и воды живительной в помине
нет, но бестолковое упрямство
между нами вновь вбивает клинья.
Что мне стоит — виновато мамкнуть,
чтобы с головой накрыло ливнем?


*** (знаешь, мама)

Знаешь, мама, она повзрослела,
но не тронула выцветших кос,
мне вчера  — будто известью —
                въелось:
— Далеко,
                далеко,
                далеко.
Нет, не выйдет — гнездиться под боком,
и не мне это, мама, решать.
Только загодя — так одиноко...
И бросает то в холод, то — в жар,
знаешь, мама,
                конечно, ты знаешь...
Горький отклик моим же "ау" —
ты сама отпускала из стаи
повзрослевшую
                дочку
                свою.