паруса

эта была самая короткая любовь в новой истории студенческой жизни. Я не смог, как все, уехать домой на летние каникулы - работал ночным сторожем на военной кафедре университета и остался почти один в пустом общежитии политеха. Жара и скука заставляли читать и спать больше обычного. Через день я работал, и отсыпался днём
в комнате наших девочек, они попросили присмотреть за, обставленной по домашнему, комнатой с холодильником, телевизором и мини плитой. Идеальная чистота и оставленные  друзьями запасы вина и тутовки помогали выживать бедному одиночеству.
Я сидел на кровати и вышивал на безрукавке парусник, когда ко мне ввалилась незнакомая компания девочек. Я от смущения, что меня застали за вышиванием, чуть не пришил руку к майке, и почти проглотил язык. Девочки бросили свои чемоданы и стали с интересом меня разглядывать. Оказалось, их курс поселили к нам в общежитии на целый месяц, мы спустились к коменданту, чтобы их переселили  и пока они подписывали бумаги я поднялся к себе. Комендант, хорошо меня знал, но когда девочки рассказали ему, что я рукодельница, он подлил масло в мою чистую мужскую плоть, сделав меня странным. Я это сразу понял, когда вечером ко мне заглянула Кристина в нижнем белье и долго готовила кофе. Она и мне налила чашечку, поцеловав, как целуют подругу и ушла. Я не смог заснуть, кровь билась в венах как колокола святого Эчмиадзина, а утром комендант ревел от смеха, топал ногами и очень просил не выдавать его. Девочки  переселились, почти,  ко мне, переодевались по три раза на день, трогали и лежали со мной. Пришлось одеть плавки, в которых даже крокодил не смог бы раскрыть пасть. Какое-то неописуемое блаженство заставляло  жить с этим пороком и ждать новых колокольных боёв. Я лежал в кровати, не спал, но и не проснулся до конца, когда ко мне под простыни нырнуло  тело Кристины. Я сдался сразу, без пыток, её глаза вышли из всех берегов и смотрели на меня с вопросом, гневом, возмущением, но радости в них было больше всего. Всё смешалось, я уже не помню всего волшебного и неземного, мы распутывались долго, очень долго. Я до сих пор распутываюсь и не могу точно сказать, было ли это или мне приснился сон, но майку мою с парусами и часть студенческой души она забрала с собой.