зрительный зал

по желтой скатерти проходит лунный луч, наш император безупречен и могуч, его семья велит колени преклонить, сломить себя и в шею вшить пустую нить. мы не расселись по местам, ведь нам пора считать потери до работы и утра, а с новым утром отложить их на потом, когда над нами вознесется дикий гром. стремитесь спать, пока проходит комендант, никто из нас давно ни в чем не виноват, но вот горит огонь из жажды и мольбы и неподъемного святого ‘если бы’.
_____

крестик на нолик, прости нас, соколик, падать на землю всем.

жаба не дышит в ванне прокисшей, мы прошагали семь.

семь континентов в списке комментов, ваш магазин открыт.

пуля и вертел, жалок и светел
сжатый ремнями быт.
_____

по узкой улице на красных кирпичах стоит ребенок, красота в его очах, но зло великое растет в его груди - эй ты, ведущий к верной смерти, проходи. горит оружие, блестит во тьме шеврон, четвертый слева подсчитал число ворон, четвертый справа чертыхнулся, но не в такт с колонной ратников, воспитанных не так. прости себя, прости его, прости, прости, ребенка держит автомат в чужой горсти, но он дрожит как нищий в полной темноте, где фонари висят на кончиках ногтей.
_____

раззудись, плечо, размахнись, рука, я сюда приехал издалека, там шумят ручьи, и река течет, и любой у счастья ведет учет.

разойдись по шву, размотай бинты, там у нас из общего только ты, и шагам, разъевшим резной паркет, говорят ‘спасибо, но нет. но нет’.

проберись под ленту, пролезь под ней, там муссон проходит сквозь суховей, и никто не пялит свои глаза, если нечего рассказать.
_____

колонна пятится, срывается на бег, но за спиной ее пятнадцать человек, и каждый гордо прячет золоченный крест, как будто выросший в одно из видных мест. их речь строга, невозмутима и полна, еще чуть-чуть, и здесь закончится волна, мы успокоим недовольных - и домой, смотреть, как катится совсем другой конвой. солдаты ропщут, площадь кормит сапоги, учили ‘можешь помогать, так помоги’, но все, что слышится сторонним сторонам, сольется в тихое и злое ‘аз воздам’.
_____

официально обращаюсь к богу, я что-то и чего-то понемногу, где вел христос, раскрылись города, где мы ведем, на знаке ‘не сюда’.

пикеты в белом перед домом божьим закончились диваном, то есть ложем, что делать дальше, ясно как всегда: идти под объявленье ‘не сюда’.
_____

в квартире солнечно, и душно, и легко, я морщусь, чтобы не стоять над молоком, стрекочут спицы стаей ласковых сверчков, салат нарезан из зелененьких стручков. какая разница, кто выдал нам карт-бланш, он верен, но ни в коем случае не наш, монетка временно застыла на боку, я говорила ‘помогу’ - и помогу. но не сейчас, когда тревожен мой уют, когда четвертых с сожалением сдают, когда пятнадцатый начистил все, что мог, от поцелуев до разбитых в мясо ног.
_____

что ж ты, что же при такой-то роже не сидишь, а рвешься на рожон.

краска слезла между сном и креслом, чувствуй плотно, чем ты окружен.

будет сладость, гадость, будет радость, это сообщили на тв.

что ж ты, что же мерзко греешь рожу, словно сам решил пойти на ‘в...’
_____

понадобилась светлая орда, взвод ангелов, припрятанный в года, жалевшие такое, что прошу не поднимать над ними белый шум. и демонов, и прочих не берут, сражаться будут смело только тут, на спинах - крылья страшной желтизны, ату их, братья-сестры от казны. ату их всех, и нас ату, ату, кто вышел, тот остался на беду, пусть остальные выдержат экран, вцепив в антенну ящик и стоп-кран.