И в рабстве счастье обрести

С холма Монмартр, глядя вниз,
Не разглядеть влюблённых лиц.
Быть может, счастье рядом где-то,
Но не написано либретто,
И куклы спят в тени кулис.
Какие страсти их тревожат,
Под затхлым запахом гардин?
Безмолвны там, в пыли витрин
Пьеро, Бригелла, Арлекин,
И их ничто не потревожит.
Но, вот, одна из этих кукол,
Что была раньше не видна,
Внезапно вслух произнесла:
- Пожалуйста, послушай, друг мой…
Вся наша жизнь мечты и грёзы
И в подчиненье мизансцен.
И зритель ваш и этих стен,
Знать правду не желает тоже
Слова, названья, имена…
Что в имени моём таится?
Вся эта жизнь, нам только снится,
И нам не вырваться из сна.
Устал я каяться и клясться
К притворным чувствам я остыл,
Ненастоящий мир постыл…
Я не герой. Готов я сдаться.
 Я отрекусь. Свой дух убью.
Хоть мысль убийства ненавистна,
Но я по логике софистов,
Уж, грешен тем, что я люблю…
Мой грех!
Мой горб!
И мне нести,
Но не понять, как совместить?
- Изъян, заложенный природой.
Стремленье: - к сладостной свободе,
- И в рабстве счастье обрести…   
Одна есть жизнь. Две не прожить.
В душе сомненье и тревога,
Ну почему ради свободы,
Надо себя в себе убить?
Не суть, откуда посмотреть.
Раёк, холмы Иерусалима,
Повсюду будет всё едино,
Везде насилие и смерть…
Мотает жизнь, то вверх, то вниз, -
- Там в костюмерной есть одежды,
Примерь… забудь, кем был ты прежде,
С ролью назначенной смирись,
И спи усни в тиши кулис…