Священник и народ

Меж скал, солнцем озаренных,
Белес роднился скит.
Во веки мукой слит,
И связан душами тлетворных.
Царил один, как пришлец на земле,
Монах в кельи стариной.
Молился, спал, да в темноте,
Читал. Так гобелен, с главой орлиной,
Сиял над волосом седым.
Но за горой взвивался дым,
И днесь, ночами голосом хмельным,
Клокотал сельский мужичок.
Владыки пищу запрещали,
Народ, словно бы дьячок,
Голову склонил. И всюду слухи разослали:
"Уж есть у нас монах,
Нашедший лучшее лекарство!
Да жаль, мы не знаваем о богах,
Но ценно запретить коварство!
Быстрее в скит святой,
Зеницы откроет Зевес!
Гефест расточит рудник, и с небес,
Польеться ключ золотой."
И, кажется, монах не смеет отказать,
Ведь не готов он сам встречать,
Царя приказы, во бедной рясе,
(Лжи много в данном рассказе).
Перейдем к концу. Вещал монах:
"Срамись, народ глупцов!
Тебе не видать пощады,
Средь множества глупых даров,
Я выберу, что для твоей отрады.
Вещай гнилым бредовым языком,
Пиши изломанным пером!".
Не бунтовал простолюдин...
Бокалы бьются друг об друга,
Заветный тост из уст звучит.
И счастью верная супруга,
Сведет поэтов круг, и позже расточит.
Любовию насытяться сполна,
Окончится бессмыслена тревога.
Черты Эндимионова лица,
Мелькнут секунду у порога.
Дивиться смысла нет,
Она ведь тоже поэтесса.
Монах сказал:"Вы каждый здесь поэт!
Вы главный двигатель прогресса...