Бабы

- Лидькина Настя с вертехой баской из Питера прикатили.

Комнатка в бабушкином домике маленькая. Все бабы деревенские собрались на нас с мамой поглядеть, новости заезжие послушать.
Самовар на столе пыхтит, угощение городское с конфетами невиданными, торт шоколадный вафельный.Напившись чая, слушают, посмеиваются по скромному, улыбки в концы полушалков прячут, а может беззубые порой рты прикрывают.
Я не могу определить их возраст, лица загорелые изборожденные морщинами.Одеты в цветастые сарафаны и поясами тканными по талии обмотаны в разы.Сухожилые руки огромные, натруженные, да и тела сухопарые.
Товарки, так их бабушка называла.Они больше слушают, а говорить начнут, окают по вологодски.
Ой, как же я любила слова эти, незнакомые мне доселе и когда возвращалась с каникул домой, долго еще окала и слова местного диалекта употребляла.Девчонки переспрашивали, дивились моей речи.

Деревенские бабы, они настоящие,особенные простотою и угрюмой душевностью.Молодухи, девки, товарки после долгого трудового дня в полях сидели на завалинках, за заплотом ввечерях. Балякали, песни народные пели. А расходились по домам и приговаривали, глядя в высокое звездное небо.

- Чуешь, сиверко поднимается, как бы на завтра перевалу не надул.Выходной завтра, на лошадях на пожни поедем сено ставить.Будет чем на зиму коров да ягушек кормить.

- Да нет. Раздует.Ведро славное на завтра будет.Выстовим стога.

Я часто летние дни проводила со старыми бабами. Мои подружки помогали матерям по хозяйству, пока те зарабатывали трудодни на колхозных работах.
Бабы няньчили малых, которые завернутые в большие накрест платки сидели у них на кукорках.Сосали тряпицу, намоченную сладкой водицей.Они были румяные и никогда не орали.
Как же я любила слушать бабьи разговоры о вечном и простом.Приходя к нам в дом, к бабушке с тетей Марусей, они подолгу сидели на лавках и выпивали по несколько стаканов чая с кусковым сахаром.
Была я для бабушкиных товарок из другого мира, веселила их городскими рассказами.Артисткой той еще была. Время проводили мы радостно за чаями да разговорами.

В праздники бабы наряжались в новое, так одежду малоодеванную называли. А на ногах все больше носили сапоги керзовые, да резиновые по бездорожью, зимой валенки.Мало кто из баб туфли имел.
 У бабушки собирались по вечерам праздновать.Медовуху на хмелю варенную пили из граненых стопочек, да и водкой подчас баловались.
Когда сердце вырастало...радость..,да глаза на разбег пошли...чувство опьянения, гармонист меха на гармони растягивал.И пошли бабы плясать в круг.Топот стоял от угарных разгоряченных тел, глазами лишь захмелевшими они улыбались.Ногами в такт музыки ритм отбивали, так что половицы широкие бордовой краской крашеные, прогибались под их тяжестью.А изба ходуном ходила в табачном дыму, в резвых частушках веселых.
А после песни народные пели, тягучие,окали сильно.Молодость вспоминали и войну.Многие мужики их и не вернулись с нее.Вот бабоньки и тянули свои жилы, детей поднимали.

Были ли они счастливы? Эти бабы деревенские.С утра до вечера горбатились на полях, терпели мужиков своих пьяных.Думали думушку как детей малых накормить. Была ли любовь у них,да и что они знали о ней?
Пойдут на реку белье полоскать,на коромысло белесое навесят с двух сторон,коромысло на плечо , а живот с дитем на подходе впереди шествует.Пока полощут, да там и родят очередного мальца, пуповину перегрызут, завернут младенца в рубаху свою нательную.Вернутся с новой жизнью в свою избу, с плеча коромысло скинут, омоют дитя и грудь иногда пустую дадут.

Не знали они наверное о любви, да и ласки от мужей своих не видели.В бане та любовь и была у них, дома то негде, там семеро по лавкам.От любви и восьмой народится, пусть пареньком будет, страданий меньше.

Бабы, вы бабы! Смотрите сейчас на меня сверху.За вас я счастлива, наряжаюсь в платья воздушные, туфли меняю, бабочкой по полям летаю с цветка на цветок. Да и про любовь много знаю, да и сама умею любить.
За вас недолюбленных живу,за вас ненаряженных... вы радуйтесь за меня, баскую питерушу, за Алену кулему вашу.

А я слышу ваши частушки распевные, вижу лица ваши суровые, бабьи.Вижу, как украдкой слезу полушалком утираете. И бабушку вижу свою, как идет она с сумой почтовой по волоку...дорога лесом. С батогом в руках,да частушку русскую задорную напевает с улыбкой.

А на коленях моих лежит листочек письмеца от бабушки, глажу его рукой, да со слезами читаю, строчки плывут...Лена, здравствуй! И приписка от тети Маруси...Лена, приезжай, хоть с тобой поспорим...
Письмо из зимы, пол века назад писаное. Когда вечерями сидели мои дорогие бабы возле керосиновой лампы за столом. В занесенной снегом избе и ждали лета.
Оно пролетало быстро, вместе и провожали нас до Суминского косогора и долго махали вслед машине, пока она нас на большак не вывозила.Утерев слезы концами полушалков, шли домой, чтобы вновь писать зимние письма и ждать нас до следуещего лета...
Бабья доля она такая...ждать...