Мы в детстве играли в войну

Мы в детстве играли в войну, будя страсть,
и каждый по тысяче раз погибал.
Наш ум веселился, насытившись всласть.
И всяк был герой, хоть и мал.

Но выросли дети, и время пришло
стать пешками в чьей-то игре.
Войну объявило добру будто зло,
найдя много злого в добре.

Седой генерал – у карты стратег,
всё стрелочки чиркал на ней.
Отправить врага с поля боя в побег
он план замышлял, клад идей.

На мясо пойдут вот эти полки,
но будут стоять до конца.
А те, из засады, порвут на куски
остатки врага-подлеца.

Но это потом, а пока артобстрел,
чтоб панику вызвать в ответ.
Седой генерал песни бравые пел,
намерил себе он сто лет.

И взрослые дети на риск свой и страх,
как будто быки на корриде,
бросались на смерть, с досадой в глазах.
А вдруг пронесёт, не обидит.

Но смерть, увернувшись, ломала хребты,
вонзала в тела свои пики.
И гибли бойцы, как на бойне скоты,
забыты, безмолвны, безлики.

А детская страсть – всегда побеждать,
укрылась под страхом забвения.
Героев войны умертвлённая рать
не тешит надеждой спасения.

В тылу ты солдат, в бою сущий зверь,
безумец во власти инстинкта.
Убийца-мишень, и кто ты теперь,
в ловушках добра лабиринта.

Средь залежей трупов, под страшным огнём
за жизнь идёт злая борьба.
Мы случаю верим, спасение в нём,
а может быть, он есть судьба.

1991