Месть Ильича

Зажав надежду в кулаке,
стоит Ильич в тенистом парке,
он с вечностью накоротке
и всё твердит ей о кухарке,

давно отправленной в утиль,
под гул чиновничьей машины,
туда же сдан и красный шпиль
коммунистической доктрины.

Ильич неистовствует: где
ты бродишь, призрак коммунизма?
Ответом – тишь, и о вожде
почти забыла мать-отчизна.

А жизнь несется по шоссе,
мелькают сирые березки,
но он лишь спица в колесе
всеисторической повозки.

Ужель для Клио я балласт –
он восклицает – быть не может!
Ведь коммунизм еще горласт,
он буржуа на ноль помножит!

Но проходил за годом год
в бесплодных, долгих разговорах
с самим собой, ну а народ
мечтал всё больше о «приорах».

И всё ж он верил в то, что дух
могучей «северной коммуны»
с годами в общем-то не стух,
Ильич желал вещать с трибуны.

Ух, он обрушился бы на
проклятых империалистов
потоком слов из чугуна,
растущей яростью горнистов.

Он обратился бы к стране,
воздав тут должное идее –
социализм еще в цене
и мир он сделает сильнее!

А дальше – больше: мысль поймал
серпа и молота предтечи
какой-то пришлый либерал
и вмиг расправил свои плечи.

Тут Клио сделала кульбит,
и снова маятник качнулся,
и началось движенье плит,
и резко мир перевернулся.

И тотчас призрак удалой,
что колесил по всей планете
в либерализм, как гвоздь стальной
вбил «нео» где-то в Новом Свете.

И вот уж новый либерал
готов пожать камраду руку
за стойкость веры в «Капитал»
и в благодарность за науку.

И мчится крик во весь опор –
долой адептов шовинизма,
политкорректности линкор
бушует в море глобализма.

А мщенья жаждущий Ильич,
уже стоит на книжной полке,
в чужом раю «готовя спич»,
для толерантной «комсомолки».

Вот я открою им сейчас
глаза на подлый мир богатства,
я вновь трибун народных масс –
твердит Ильич не без злорадства.