Невыросшие мужчины

Зазвенел звонок. Девушка в красном платье подошла к двери, посмотрела в глазок. У двери стоял тощий высокий парень, шатен, с рюкзаком в руках. Он вошел, протянул ей сок, она вышла на кухню и оттуда прокричала чтобы раздевался и проходил, а сама уткнулась в телефон.

- в этой квартире тебя кто-то трахал?

Вдруг зло спросил он.

Ева удивленно посмотрела на него. Она не узнавала его поведение. Всегда милый и добрый, он вдруг стал похож на какого-то загнанного зверька с острыми зубами.

- нигде меня никто не трахал, не неси бред. Лучше обними меня и поцелуй.

Он подошел к кровати, но Ева вдруг одернула его.

- давай в гостиной лучше. Не здесь.

- хорошо.

Он подошел к ней, обнял ее, стал раздевать, не целуя. Ева удивленно застыла, руки опустив по швам.

Он вдруг лег на нее, она потянулась к его губам, поцеловать и вдруг он отстранился, отклонился и сказал

- нет, не буду тебя целовать.

Ева вздрогнула, ее будто окатило ледяным душем, она тут же увидела перед глазами Саню и ее затрясло от отвращения. Она понимала умом, что перед ней Илья, но ее подсознание выдало прошлое. Ева точно знала, что после Саши она никогда и ни от кого не потерпит ни малейшего холода, не позволит себя оттолкнуть, манипулировать, издеваться, играть с собой ни секунды. Она твердо знала, что как только такое произойдет, она тут же развернется и уйдет. Но ее будто окунуло в воск, она не могла пошевелиться. Она механически продолжала заниматься сексом, ничего не ощущая. И прикрикнула на него вдруг

- мне так не удобно! Да стой ты! Мне больно тут ноге!

Он подвинулся, и снова резко вошел в нее. Быстро задвигался внутри. Но Ева не могла подавить в себе раздражение. Ее грудь размякла под его руками. И как-то грустно повисла. Она высохла вся внутри, ей было больно и неприятно.

- да медленнее двигайся, нет, быстрее… все, опять не вышло кончить, сколько можно… давай позу поменяем. Давай ты на полу встанешь на коленки, а я лягу на спину, ноги спущу, тут диван вроде ничего, низкий…

Он снова вошел в нее.

- нет, ты сбиваешь ритм! Давай сзади.

Она даже кончила машинально. Потом резко встала.

- а меня что не прикончим?

Он стоял голый и растерянный, член как флаг развевался между ног, пытаясь встать в новый бой.

- нет. Мне пора, надо отправить из дома факс на работу, иначе там человека уволят.

Это было правдой. Но он почему-то не поверил.

- ну значит все, конец, расстаемся?

- в смысле? Ты вообще нормальный? Ты не понимаешь, что могут быть обстоятельства непреодолимой силы и я не могу помогать тебе кончить когда ты меня не поцеловал, для меня это очень серьезно, для меня это как удар по лицу. Я не могу после этого с человеком даже сексом заниматься.

- мы договаривались о дружеском сексе и так было всегда, и договаривались, что всегда друг друга доводим до оргазма, для меня это тоже очень важно, поэтому все, расстаемся.

- как знаешь, это твой выбор…

Ева вдруг остро ощутила фальшь внутри этого человека, внезапно ставшего таким далеким и чужим. Таким равнодушным и посторонним. Просто из-за того, что она отказалась доводить его до оргазма решить с ней больше не общаться? Человека, для которого существовали только его желания, только его хочу. Ему было не важно, что чувствует она. Ева. Что происходит у нее внутри. Какой холод сковывает ее тело, как ей пусто и муторно на душе.

Они встречались раз в неделю уже три года. Ева по-своему любила его, как могла отдавала тепло и дружила с этим человеком. Но в какой-то момент он вдруг стал пытаться вывести их общение в сторону эмоций и чувств.

Ева стояла голая в прихожей и искала глазами свои трусики.

- ты понимаешь, что невозможно от ума проявлять чувства?

- ну давай просто попробуем, мне так нужно было твое участие, любовь, нежность, ласка, а ты мне не ответила!

- а ты в курсе, что я в это время работала? Что мне надо кормить семью, что у меня в этот момент дико болела голова? Что до этого я спала 4 часа? Что всем по факту то плевать что я делала в течении дня, подавай эмоции. Любовь, чувства, секс со страстью.

- бедненькая. Ну давай я тебя пожалею.

Он уже надел джинсы, но еще стоял перед ней не одетый, с щуплыми узкими плечами, такой полуголый и бесконечно вдруг ставший чужим.

- знаешь, невозможно хотеть от женщины эмоций, любви, ласки, заботы, понимания, участия в твоей жизни, если ты сам в ее жизни не участвуешь денежно, морально, физически. Не берешь за нее ответственность и не называешь своей. Все это просто игра в отношений, как игра с куклой. Понимаешь?

Ева наконец натянула черные трусы с бантиком и одела фиолетовый лифчик.

- ну разве люди не могут друг к другу просто проявлять любовь, ласку, заботу и внимание ситуативно?

Он поднял с полу зеленую футболку и быстро нырнул в нее головой. Ева окинула его взглядом и подумала, что опять футболка модная.

- конечно могут, я и проявляла когда у меня были силы, энергия, настроение к тебе ласку и внимание и любовь даже. Когда появлялось время и я сама хотела секса. Несмотря на то, что в ответ ты давал мне лишь пару тройку оргазмов и выслушивал про мои дела. Я дружила с тобой. Потому что понимала, что отношения в таком виде невозможны. Отношения это не зона только удовольствия, это зона ответственности и доверия друг к другу. Туда почти никто не хочет. Вы же как дети, хотите только кайфа, а чуть женщина хоть что-то от вас, попросит сделать – вы убегаете, потому что не выросли, боитесь ответственности, боитесь отдавать, может потому, что вам нечего отдавать то?

Он сел на корточки и стал завязывать шнурки черных кроссовок. Почти упираясь головой в ее промежность, Ева сделала шаг назад, она уже была полностью одета.

- я вчера говорил же тебе как люблю тебя, ласковые слова говорил и тебя просил ответить тем же, а ты говорила не могу мол от ума произносить ласковые слова, мол это только от сердца.

- Ты как ребенок требовал внимания мамочки, когда она занята и затрахана жизнью. А мне нужен Мужчина, понимаешь? А не ребенок очередной. Настоящий, надежный, который не сбежит при первой проблеме, который не только кайф ищет, но готов к разделению и проблем. Который реально интересуется моими делами, и при проблеме просто пытается помочь, идет и решает, даже пусть не женится, пусть не хочет жить вместе, но хотя бы просто стремится помочь от души и решить какие-то ее проблемы, а не только как и куда в меня что-то засунуть. Таких же много. Таких, кто только удовольствия хочет, как раффаэлло и наслаждения огромное количество. Таких, кому не все равно как ты на самом деле живешь и о чем плачешь ночами в подушку единицы. Я тебе больше скажу, у меня собственный муж умудрился не заметить как я чуть не вышла в окно и как рыдала ночами и днями не переставая. Это равнодушие. И оно как чума нашего века. Всем на всех наплевать. Я пытаюсь выжить в этом всем, при том, что я не умею быть равнодушной, но я учусь не давать себя использовать, пытаюсь научить людей равности во всем… Балансу… Но вы как дети… невыросшие дети… Требуете внимания, верности, ласки, ласковых слов, любви, не давая взамен ни грамма искренней заботы женщине.

Невыросшие дети… 30-40-летные мужчины, которые играют в любовь, играют в отношения, играют… в чувства и эмоции.

И Ева вдруг поняла, что такие никогда не вырастают, они обречены всю жизнь до самой старости лишь играть в любовь, в чувства, в эмоции, в отношения, в семью, в дружбу, в работу, бесконечно играть, и потреблять, а не жить и любить… Сотни, тысячи разных ролей и масок… Просто от страха стать наконец взрослым, от страха отдавать по-настоящему, от жадности душевной.

Дверь закрылась. Ева глубоко выдохнула и подошла к окну. Дотронулась до серой занавески, провела ладошкой по струящейся мягкой ткани. Свет скользнул из-за занавески. Пополз по ее ладони. И ладонь налилась солнечным теплом. Тепло все росло и расширялось… Оно становилось ее сердцем, оно окутывало все ее существо, ныряло в волосы и под ноги, внутрь ступней….

И она вдруг поняла, что она сама и есть жизнь, то, настоящее, живое пламя, около которого хотят погреться такие вот неживые невыросшие люди, нежелающие расти, нежелающие выходить из зоны сосания соски – зоны удовольствия и кайфа, но ее пламя не помогает им и никогда не поможет и не согреет их, им нельзя помочь, потому что пока человек не вырастит свой огонь и не научиться любить сам, ему не помогут сотни чужих костров, хоть сожги они всю планету разом и сотни костров из таких как она. Им не поможет это. Они невыросшие дети, выбравшие застыть в развитии. Как замершие эмбрионы. Они – мертвы.