Через четверть века. Спасибо, Евгения Кордзахия

СПАСИБО, ЕВГЕНИЯ ВЛАДИМИРОВНА!!!

Люди приходят в нашу жизнь не просто так, у каждого есть какая-то миссия и  роль, уж если они явились, то так было нужно,  чтобы  убедиться в чем-то, что-то изменить

Говорят, что Бог, Велес в данном случае может разговаривать с нами, влиять на нашу жизнь, посылая определенных людей, другого варианта у него нет для того, чтобы как-то повлиять на судьбу человека.
Подумала об этом утром, когда листала городские новости. И прочитала буквально следующее

17 июня - День рождения Евгении Кордзахия.
Евгения Владимировна Кордзахия - талантливый омский поэт, член Союза российских писателей, лауреат Премии губернатора Омской области «За заслуги в развитии культуры и искусства» им. Л. Н. Мартынова.

Многое проходит незаметно и забывается, тем более, когда прошла уже четверть века. На фотографии не вспомнить лиц  тех, кто  был на том самом Семинаре молодых писателей и поэтов, в  году 96 –м  боюсь соврать.

И все были  еще живы,  и А.Лейфер и уникальный  Михаил Петрович Малиновский- добрый,  мягкий,  светлый писатель, на чьих плечах и держались эти мероприятия. И как молод был еще С.П.Денисенко,  горяч, задирист, прямолинеен – филолог от бога, поэт и гроза всех молодых, потому что он так мог припечатать, что держись только. Но мы его хорошо знали по семинарам в университете, ЛИТО под его руководством было там же  в пору студенчества.
Я была там, на семинаре,  потому что заскочила в последний вагон уходящего поезда. В следующем году не смогла бы оказаться там по возрастным ограничениям, пресловутые 35 лет, увы закрывают нам дорогу на многие интересные мероприятия.

Но  мне вдруг  захотелось  проверить свои силы, оказаться в литературной тусовке – по филологическому очень скучала тогда, работа в гимназии не добавляла оптимизма.

Незнакомкой была  только Евгений Владимировна, всех остальных хорошо или  не очень хорошо знала, мэтров, светил, Мастеров.

Меня поставили на обсуждение, может быть как человека закаленного, и столько поэтических семинаров было за 5 лет. столько  всего сказано, что никакое мнение не могло бы ранить, это знали все. Ну а то, что нас не убивает, делает сильнее.

И вот тогда я услышала приговор  в свой адрес.
- Не знаю, кто ее рекомендовал, но нет, там нет ничего вообще ничего. Никакой  поэзии, мое категорическое нет, нечего ей делать тут.

Могу переврать  порядок слов, но суть от этого не изменится.
Если честно, мне было страшно не за себя, потому что  за пять лет закалилась как сталь, да и до университета в лице Ольги Мунтяновой  у меня был такой критик, которому я доверяла, что эти слова были  детским  лепетом незнакомого человека. Только Ольгина похвала могла и окрылить и  корону нацепить, но такого не случалось тогда, так что короны и не было никакой.
Но ведь после меня будут обсуждаться  и другие  поэты и стихотворцы, у которых нет такой школы. Они дрожали, как осиновые листы,  и уже готовы были разрыдаться и убежать, почувствовав , что там творится.

Что касается меня лично, мне очень захотелось   перебраться  в соседнюю аудиторию, где очень бережно обсуждали прозу с таким трепетом и  вниманием, что это был совсем другой мир. И я для себя решила, что  главное в моей жизни –проза, потому что мне жить и писать спокойно не надоело. Да собственно так оно и было, просто  наступил момент истины.

Мне и сегодня не очень понятно, почем поэты и прозаики, когда начинается обсуждение  текстов, так разительно отличаются.
Но как только  мы уселись за столы, чтобы поговорить в неформальной обстановке и угар страстей прошел,  я поняла, что  приложу еще больше усилий в творении стихо-творений. Что этот выпад в мой адрес - такой стимул, какого не было до сих пор.

Спрашивать  у Мастеров писать мне или не писать не собиралась, часто грубые, резкие слова  в твой адрес часто имеют противоположнее  значение,  хотели донести одно, а получилось как раз обратное..

Было жаль молодых девчонок, которых разбирали  после меня, не помню ни имен  ни стихотворений тех, кого рекомендовала сама Евгения Владимировна – ну потому что не мое это,  совсем не мое оказалось, но почему это должно приниматься в штыки, вот вопрос.

Поняла  после этой памятной встречи, что ни к кому не буду относиться вот так, тем более не судьи мы. Но поняла и еще две более важные вещи – стихотворения не брошу, хотя бы из-за нее, и буду работать над  прозой, потому что там нет таких разборок. Конечно, это не главный критерий, там я себя чувствовала увереннее  и  спокойнее всегда.

Вот за это ей и спасибо. Если бы тогда она не принимала участия в том семинаре, моя жизнь сложилась бы по-другому, в том нет сомнения. И если бы Виктор Богданов не рекомендовал мои тексты – тоже, за что ему отдельное спасибо.

Когда сегодня авторы  боятся критики  вот такого свойства, я всегда улыбаюсь, люди сами себя лишают  энергии, посыла и желания  работать всем врагам назло. Если подобное нас ломает, значит, грош нам цена как писателям.
Вот и через четверть века в сети уже встретив  Евгению Владимировну от всей души хочется поблагодарить ее за то, что мы есть. И все еще живы, и  пишем. И конечно,  совпало  это с еще одним архиважным для меня событием, только сегодня мой настоящий и  самый ценный критики Ольга Мунтянова  произнесла  фразу, которую я ждала всю жизнь  именно от нее, очень простую фразу «Ты стала писать хорошие стихи».

Теперь она знает, кто стал  причиной такой ее высокой оценки – Евгения Кордзахия, встреча с которой точно не была случайной и дала лично мне больше,  чем можно было надеяться.

Не бойтесь критики самой грубой, бескомпромиссной,  резкой, она не так страшна, как кажется на первый взгляд. Как там говорится, не так страшен черт, как его малюют, и критик не так страшен,.


Золушки, спешащие на  поэтический бал, кто вам  сказал, что  явится добрая фея и тыкву превратит в  карету ну и так далее? Нет нам нужна совсем другая  фея, и тогда  может быть,  мы не останемся  обнаженными и у разбитого корыта, когда пробьет полночь.
Мир никогда не был добрым, а я еще раз убедилась в том, что "друг другу мы тайно враждебны", А. Блок был прав. Но это не так и плохо, как оказывается.


Стихи  1996 года.
Конечно, это другая я, сама себя не узнаю, но что было то было

ГОСТЬ

Вдруг унылая пороша
За окошком закружится.
И  придет старик, не прошен,
В кресло сядет. Засидится.
Руку молча поцелует.
Пожелает не сдаваться
И уйдет. И долго будет
Пламя свечки бесноваться.

2.
Все рухнуло в один короткий миг.
Погасло солнце.
         Звезды не сияли.
И лишь Старик.
         Один седой старик.
Сидел, склонясь, как мертвый у рояля.


ИЗГНАННИК

Он шептал отчаянно: « Россия»
С француженкой по-русски говорил.
Не понимала. Как его бесила.
Но деньги оставлял и уходил.

А в кабаке и плакали и пели,
И стала жизнь похожа на игру.
И офицер в прокуренной шинели
Кричал им: « Я за Родину умру»

И этому безумию внимания,
Он плакал, не скрывая горьких слез.
И тихо пела женщина чужая
Про красоту рассветов и берез.

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ


Дед моложе отца, а ты мамы моложе,
Но уже до конца только миг, только шаг.
Все исчезло во тьме, морозом по коже,
Я стихов не писала, – было трудно дышать.

Я смотрела на лица и себя узнавала,
В этой странной улыбке, в этой дикой тоске.
Он тебя караулил.
             И вернулась ты с бала.
В этой  легкой  накидке и с перчаткой в руке.

В офицерском мундире  дед мой юный прекрасен,
Как вам мало осталось в этом мире шальном.
Впереди только будни, и закончился праздник,
Ты об этом  не знаешь, ты грустишь об ином.

ОШИБКА

-Марина, - окликнул мужчина
Высокий, красивый, седой.
-Вы мне? Только я не Марина.
- Марина, Марина, постой.

Стоял он, и сквер золотился.
И падали листья гурьбой.
- Ошибся. Простите, ошибся.
Но как вы похожи, Бог мой!

И он растворился, смущенный,
А я продолжала стоять.
Стояла под золотом кленов
Вослед повторяя опять:

- Марина, Марина, Марина!
Кого же во мне он узнал?
Любимую, шедшую мимо,
А может быть свой идеал.

А может он тоже – наивно,
Фантазия, глупости, бред.
-Марина, Марина, Марина
Легко уходила в рассвет.