Мой перевод рассказа Хемингуэя

Погоня как Счастье
Рассказ Эрнеста Хемингуэя

ПЕРЕВОД Самуила Левина
15 июня, 2020

В тот год мы собирались месяц ловить марлинов у берегов Кубы. Месяц начался десятого апреля. К десятому мая мы поймали двадцать пять марлинов, и срок аренды катера истёк. Всё, что оставалось - накупить подарков, чтобы взять с собой во Флориду, дозаправить “Аниту” неоправданно дорогим кубинским бензином, чтобы хватило пересечь залив, пройти таможню и вернуться домой. Но большая рыба всё ещё не шла.
 “Хотите попробовать ещё месяцок, Босс?” – спросил Мистер Джоси. Он был владельцем “Аниты” и сдавал её за десять долларов в день. Обычная цена аренды была тридцать пять. “Если вы останетесь, я могу сбросить цену до девяти.”
 “Откуда мы возьмём девять долларов?”
 “Заплатите, когда сможете. У вас хороший кредит с компанией Стандард Ойл в Белоте, с той стороны залива. Когда мы получим счёт, я могу заплатить им деньгами с прошлой аренды. Если подведёт погода, вы можете что-нибудь пописать.”
 “Хорошо”,- сказал я, и мы рыбачли ещё месяц. К тому времени мы поймали сорок два марлина, но крупная рыба была впереди.
Вблизи Морро мы попали в сильное тёмное течение, иногда в нём были большие косяки мелкой рыбы, выпрыгивавшей прямо из-под носа катера. Над ними неустанно работали птицы. Но мы не выудили ни одного гигантского марлина, хотя, белых марлинов ловили и теряли постоянно. Был день, когда я поймал пять.
Мы пользовались популярностью вдоль побережья, потому что разделывали и раздавали всю нашу рыбу. Когда мы проплывали мимо Замка Морро вверх по каналу к причалам Сан Франциско, с флажком, означающим пойманного марлина, мы могли видеть, как толпа начинала бежать к пристани.
В том году рыба стоила от восьми до двенадцати центов за фунт для рыбака и вдвое больше на рынке. В день, когда мы вернулись с пятью флажками, полиции пришлось разгонять толпу дубинками. Это было отвратительно. Но это, вообще, был отвратительный год для береговых.
 “Проклятая полиция отгоняет наших постоянных клиентов и забирает себе всю рыбу”,- заметил Мистер Джоси. “Иди к чёрту”,- сказал он полицейскому, который потянулся за пятикилограмовым куском марлина. “Я никогда здесь раньше не видел твою рожу. Как тебя зовут?”
Полицейский назвал ему своё имя.
 “Босс, он есть у нас в книге обязательств?”
 “Нет.”
В книгу обязательств он вносил имена тех, кому обещал рыбу.
 “Босс, запишите его в книгу обязательств на следующую неделю, на маленький кусочек”,- сказал Мистер Джоси. “А теперь, полицейский, иди отсюда к чёрту и обрабатывай дубинкой тех, кто у нас не в друзьях. За свою жизнь я видел достаточно проклятой полиции. Давай, давай. Забирай свою дубинку вместе с пистолетом и уматывай с причала, если ты не служишь в полиции порта.”
Наконец, вся рыба была разделана и выдана, в соответствии с книгой. И книга была заполнена обещаниями на следующую неделю.
 “Сходите в “Амбос Мундос” и умойтесь, Босс. Примите душ и я встречу вас там. Потом мы можем сходить во “Флоридиту” и всё обговорить. Этот полицейский вывел меня из себя.”
 “Пойдём со мной. Ты тоже можешь принять душ.”
 “Нет. Я могу хорошенько помыться и здесь. Я не потел сегодня, как вы.”
И я побрёл вверх по мощёной брусчаткой улице, которая вела напрямую к отелю «Амбос Мундос”. В фойе я поинтересовался есть ли для меня почта и поднялся на лифте на верхний этаж.
Комната моя была в северо-восточном углу и пассат охлаждал её, продувая насквозь. Из окна я видел крыши старого города подо мной и с той стороны залива, и проследил, как “Оризаба” со всеми включёнными огнями медленно выходит из гавани.
Я устал от интенсивной рыбной ловли и хотел лечь в постель. Но я знал, что стоит мне прилечь, я могу уснуть. Поэтому я сел на кровать и стал смотреть в окно, наблюдая за охотой летучих мышей. В конце-концов, я разделся, принял душ, влез в чистую одежду и спустился вниз. Мистер Джоси ждал меня в дверях отеля.
 “Вы, должно быть, устали, Эрнест”,- сказал он.
 “Нет”,- соврал я.
 “А я устал”,- сказал он. “Просто, от того, что смотрел, как вы вытягиваете рыбу. Это всего на две меньше, чем наш рекорд. Семь и глаз восьмой.” Ни мне, ни Мистеру Джоси, не хотелось думать про глаз восьмой рыбы, но он всегда вспоминал тот рекорд именно в этих выражениях.
Мы шли по узкому тротуару улицы Обиспо. Мистер Джоси смотрел на все освещённые витрины. Он никогда не покупал ничего, до той поры, когда приходило время идти домой. Но ему нравилось смотреть на всё, выставленное на продажу. Мы прошли мимо двух последних магазинов и конторы по продаже лотерейных билетов, и толчком открыли вращающуюся дверь старой “Флоридиты”.
 “Вы лучше сядьте, Босс”,- сказал Мистер Джоси.
 “Нет. Я лучше чувствую себя стоя у бара.”
 “Пиво”,- сказал Мистер Джоси. “Немецкое пиво. Что вы пьёте, Босс?”
 “Замороженный дайкири без сахара.”
Константе приготовил дайкири так, чтобы в шейкере хватило ещё на две порции. Я ждал, когда Мистер Джоси начнёт разговор. Он начал его, как только принесли его пиво.
 “Карлос говорит, что мы должны выйти в следующем месяце”,- сказал он. Карлос был нашим кубинским приятелем, большим специалистом по коммерческой ловле марлинов. “Он говорит, что никогда не видел такого течения, и, когда они пойдут, это будет нечто, что мы никогда не видели раньше. Он говорит, что они должны пойти.”
 “И мне он это сказал.”
 “Если вы хотите попробовать другой месяц, Босс, я могу это сделать за восемь долларов в день и готовить, вместо того, чтобы тратить деньги на бутерброды.
Мы можем убегать на ланч в лагуну, и я буду там готовить. Нам всё время попадаются эти волнисто-полосатые скумбрии. Они так же хороши, как маленькие тунцы. Карлос говорит, что он может брать для нас задёшево на рынке, куда он ходит за наживкой, всякую всячину. Тогда мы можем ужинать в ресторане «Жемчужина Сан Франциско». Я хорошо поел там вчера вечером за тридцать пять центов.
 “Я не ел вчера вечером и сэкономил деньги.”
 “Вам надо есть, Босс. Возможно, поэтому вы сегодня немного подустали.”
 “Я знаю. Но ты уверен, что хочешь попробовать ещё один месяц?”
«Нам не обязательно ходить в море ещё месяц. Но почему мы должны оставлять это, когда на подходе большие?»
 “Есть что-то, что ты бы предпочёл делать вместо этого?”
 “Нет. А вы?”
 “Ты думаешь, они действительно пойдут?”
 “Карлос говорит, должны пойти.”
 “А что, если, предположим, мы возьмём одного на крючок, но не сможем вытянуть на нашу снасть?”
 “Мы должны справиться с ним. Вы можете оставаться с ним, хоть вечность, если хорошо питаться. А мы будем хорошо питаться. Я тут подумал ещё кое о чём.”
“О чём?”
“Если вы будете рано ложиться спать и откажетесь от развлечений, вы сможете просыпаться и начинать писать засветло, и заканчивать дневную работу к восьми. Карлос и я всё приготовим, вам останется только взойти на борт.
 “ОК”,- сказал я. “Никаких развлечений.”
 “Эти развлечения утомляют вас, Босс. Я не имею в виду совсем без них. Просто, ограничьте их субботними вечерами.”
 “Ладно”,- сказал я. “Развлечения только вечерами по субботам. А о чём, ты думаешь, мне стоит писать?”
 “Это вам решать, Босс. Я не хочу в это вмешиваться. У вас всегда получалось хорошо, когда вы работали.”
 “О чём бы тебе хотелось прочесть?”
 “Почему бы вам не написать хорошие рассказики о Европе или Западе, или когда вы бродяжничали или были на войне – что-то в таком духе? Почему бы вам, просто, не написать историю о вещах, которые знаем мы с вами? Напишите о том, что видела «Анита». Вы можете вставить туда достаточно развлекухи, чтобы это понравилось всем.»
 “Я завязываю с развлекухой.”
 “Конечно, Босс. Но у вас есть что вспомнить. Завязывание сейчас на этом не отразится.”
 “Нет”,- сказал я. “Большое спасибо, Мистер Джоси. Я начну работать с утра.”
 “Вот что, я думаю, мы должны сделать перед тем, как начать новую жизнь. Сегодня вечером вы должны съесть большой кровавый бифштекс, чтобы быть сильным назавтра, чтобы вы проснулись с желанием работать и были в форме для ловли рыбы. Карлос говорит, большие могут пойти каждый день. Босс, вы должны встретить их в своей лучшей форме.”
 “Ты думаешь, ещё одна такая мне повредит?”
 “Нет, чёрт возьми, Босс. Всё, что в них есть – ром, чуть лаймового сока и ликёр из ягод . Это не может повредить мужчине.
Тут в бар вошли две знакомые нам девчонки.
 “Рыбаки”,- сказала одна по-испански.
 “Два больших здоровых рыбака, вернувшихся с моря”,- сказала вторая.
 “Н.Р.”,- сказал мне Мистер Джоси
 “Никаких Развлечений”,- подтверлил я.
 “Вы секретничаете?”- спросила одна из девиц. Она была чертовски хороша. В профиль не было заметно небольшое несовершенство линий её красивого носа, чистоту которых несколько исказил кулак одного из дружков её юности.
 “Мы с Боссом обсуждаем дела”,- ответил Мистер Джоси девицам, и они отошли в дальний угол бара. “Видишь, как это легко?”- спросил Мистер Джоси. “Я буду вести общение, а всё, что остаётся вам – вставать рано утром, писать и быть в форме для рыбы. Большой рыбы. Такой, которая может потянуть на больше тысячи фунтов.
«Почему бы нам не поменяться»,- сказал я. «Я займусь развлечениями, а ты вставай рано утром и пиши, и держи себя в форме для ловли рыбы, большой рыбы, которая может потянуть на больше, чем тысяча фунтов.»
 “Я был бы рад, Босс”,- ответил Мистер Джоси серьёзно. “Но из нас двоих только вы можете писать. И вы моложе чем я, и лучше приспособлены для ловли рыбы. Мой вклад – катер, который я поставляю, и которым управляю, по сути, за цену аммортизации мотора.
 “Я это знаю”,- сказал я. “Я, со своей стороны, постараюсь хорошо писать.”
 “Я хочу продолжать гордиться вами”,- сказал Мистер Джоси. И я хочу, чтобы мы поймали самого большого проклятого марлина, который когда-либо плавал в этом океане, и честно взвесили его и разрезали его на куски и раздали беднякам, которых мы знаем, и ни кусочка ни одному проклятому полицейскому с дубинкой в этой стране.”
 “Мы это сделаем.”
Тут одна из девиц помахала нам из дальнего угла бара. Для них выдался тихий вечер, кроме нас в баре не было никого.
 “Н.Р.”,- сказал Мистер Джоси
 “Н.Р.”,- повторил я, как мантру.
 “Константе”,- сказал Мистер Джоси. “Эрнесто нужен официант. Мы собираемся заказать пару больших кровавых бифштексов.”
Константе улыбнулся и пальцем подозвал официанта.
Когда мы проходили мимо девочек, по пути в обеденный зал, одна из них протянула руку и я пожал её, с серьёзным видом прошептав по-испански: “Н.Р.”
 “Бог ты мой”,- сказала вторая девица. “Они занимаются политикой, и в такой год.” Они были впечатлены и немного испуганы.
Утром, когда меня разбудил первый луч солнца с той стороны залива, я встал и начал писать рассказ, который, как я надеялся, понравится Мистеру Джоси.
В нём была “Анита” и берег, и вещи, которые, мы знали, случились, и я попытался вставить в него чувство моря и вещи, которые мы видели и нюхали, и слышали, и ощущали ежедневно. Я работал над рассказом каждое утро и мы рыбачили каждый день и ловили рыбу, хорошую рыбу. Я упорно учился и находил всю эту рыбу стоя, а не сидя в кресле. И всё равно, большая рыба не попадалась.
Однажды мы видели, как одна тянула лодку промышленного рыбака. Лодка позади на несколько корпусов, а марлин, распыляя брызги, как скоростной катер, выпрыгивал из воды, пока не сорвался с крючка.
В другой раз, под шквальным дождём, мы видели, как четыре человека пытались погрузить одного широкого, тёмно-сиреневого в плоскодонку. Марлин весил не менее пятисот фунтов, и я видел огромные вырезанные из него стейки на мраморном прилавке старого рынка.
Потом, в один из солнечных дней с тяжёлым тёмным течением, когда вода была так близка и прозрачна, что можно было видеть косяки рыб в пасти залива на двадцатиметровой глубине, неподалёку от Морро, мы столкнулись с нашей первой большой рыбой.
В те дни не было перил и держателей для удочек. Я, просто, держал лёгкий спиннинг, надеясь поймать королевскую макрель в проливе, когда клюнула большая рыба. Она показалась в волне и её нос был похож на спиленный биллиардный кий. За ним шла огромная голова. Казалось, она была шириной со шлюпку и, когда она пронёслась мимо нас, раскручивая леску параллельно корме, барабан спиннинга завертелся так быстро, что стал горячим наощупь. В катушке было четыреста ярдов лески, сплетённой из пятнадцати нитей. К тому времени, пока я дошёл до носа «Аниты», она уменьшилась наполовину. Я добрался туда, держась за поручни, которые мы припаяли к крыше рубки.
Мы репетировали этот забег и перелезание с верхней палубы на нос катера, где можно было упереться ногами в его центральную балку. Но мы никогда не практиковали это с рыбиной, которая пролетает мимо вас, как скорый поезд подземки, мимо станции, на которой не должен останавливаться, и в одной руке у вас удилище, которое гнётся и рвётся из держателя, а другая рука и обе босые ступни норовят сломаться о палубу, по мере того, как рыба тянет тебя вперёд.
 “Пристегни её, Джоси!”- закричал я. “Она заберёт всё.”
 “Пристёгнуто, Босс. Сделал.”
К этому времени, одной ногой я упирался в центральную балку “Аниты”, а другой в правый якорь. Карлос держал меня за талию, а перед нами была выпрыгивающая из воды рыба, которая в обхвате казалась размером с винную бочку. Она серебрилась на ярком солнце, я видел широкие пурпурные полосы на её боках. Каждый её прыжок из воды сопровождался всплеском, который могла бы производить лошадь, упавшая с обрыва. А она всё прыгала, прыгала и прыгала.
Барабан был слишком горячий, чтобы к нему прикасаться, и его катушка с леской становилась всё тоньше и тоньше, несмотря на то, что “Анита” следовала за рыбой на полной скорости.
 “Ты можешь выжать из неё ещё чуток?”- закричал я Мистеру Джоси.
 “Нет, без вариантов”,- ответил он. “Сколько у тебя осталось?”
 “Чертовски мало.”
 “Она большая”,- сказал Карлос. “Самый большой марлин, каких я когда-либо видел. Если бы он только остановился. Если бы только ушёл в глубину. Тогда бы мы его настигли и подогнали ещё лески.”
Первый свой забег рыба совершила почти от самого Замка Морро до места напротив отеля “Националь”. Это, примерно, то, что мы за ней прошли.
Затем, когда на барабане оставалось меньше, чем двадцать ярдов, она остановилась и мы, практически, наткнулись на неё, всё время подтягивая леску. Я помню, что впереди от нас шёл океанский лайнер, к которому приближался чёрный навигационный катер, и я волновался, что наши курсы могут пересечься. Я помню, как глядел на него, продолжая крутить барабан и продвигаясь назад к центральной балке, и следя за тем, как он набирает скорость. Наши пути разошлись с запасом, да и катер не причинил нам вреда.
Теперь я был в кресле, рыба была то выше, то ниже нас, и у нас в запасе была треть катушки лески. Карлос плеснул морскую воду на барабан, чтобы охладить его, и вылил ведро воды на мою голову и плечи.
 “Как вы, Босс?”- спросил Мистер Джоси.
“OK.”
 “Вы не поранили себя на носу?”
“Нет.”
 “Вы когда-нибудь могли подумать, что существует такая рыба?”
“Нет.”
Карлос продолжал повторять: “Grande. Grande.” Он дрожал, как охотничья собака, хорошая охотничья собака перед дичью. «Я никогда не видел такую рыбу. Никогда. Никогда. Никогда.»
Мы потеряли её из виду на час и двадцать минут. Было сильное течение, оно отнесло нас в район напротив Коджимара, в шести милях от того места, где рыба впервые затихла. Я устал, но мои руки и ноги были в порядке и я равномерно наматывал леску на барабан, стараясь быть осторожным, чтобы не дергать и не тянуть слишком резко. Теперь я мог её двигать. Это было непросто, но возможно, если держать леску в натяжении чуть меньшем точки разрыва.
 “Он всплывёт”,- сказал Карлос. “Иногда крупные рыбы делают это и их можно загарпунить, пока они ни о чём не подозревают.»
 “С чего бы ему всплывать сейчас?”- спросил я.
 “Он удивлён”,- ответил Карлос. “И ты ведёшь его. Он не понимает в чём дело.”
 “Даже не думай рассказать ему”,- сказал я.
«Выпотрошенный, он будет весить больше девятисот»,- сказал Карлос
 “Прекрати болтать о нём”,- сказал Мистер Джоси. “Вы не хотите попробовать с ним как-то по-другому, Босс?”
“Нет.”
Когда мы увидели его, мы оценили как он был огромен. Нельзя сказать, что он был страшен. Он был великолепен.
Мы увидели его медленным и тихим, почти неподвижным в воде, с его огромными грудными плавниками, похожими на пурпурные серпы. Тут и он увидел наш катер, и леска стала разматываться, как будто её привязали к автомобилю. Он начал выпрыгивать в направлении к северо-западу, и вода лилась с него градом с каждым прыжком.
Я вынужден был снова пробраться на нос, и мы следовали за ним, пока он не затих. На этот раз он ушёл вглубь почти напротив Морро. Потом я опять медленно перешёл на корму.
 “Хотите пить, Босс?”- спросил Мистер Джоси.
 “Нет”,- ответил я. “Пусть Карлос польёт немного масла на барабан, но не разольёт его. И ещё солёной воды на меня.”
 “Серьёзно, могу я вам что-нибудь ещё предложить, Босс?”
 “Две руки и новую спину”,- ответил я. “Сукин сын так же полон сил, как в начале.”
В следующий раз мы увидели его через полтора часа, далеко за Коджимаром. И он снова прыгал и нёсся вперёд, и я снова вынужден был переместиться на нос, пока мы следовали за ним.
Когда я вернулся на корму и смог присесть, Мистер Джоси спросил: “Как он, Босс?”
 “Он точно такой же, как всегда. Но удочка стала терять упругость.»
Удилище согнулось, как натянутый лук. Но теперь, когда я приподнимал его, оно не распрямлялось, как следует.
«В нём ещё кое-что осталось»,- сказал Мистер Джоси. «Вы можете оставаться с ним вечно, Босс. Хотите ещё воды на голову?»
 “Нет ещё”,- ответил я. “Меня беспокоит удочка. Она потеряла упругость из-за его веса.”
Часом позже, рыба стала приближаться хорошо и равномерно, совершая большие медленные круги.
 “Он устал”,- сказал Карлос. “Теперь он легко приблизится. Прыжки наполнили его воздушные мешки, и он не может уйти в глубину.”
 “Удочке конец”,- сказал я. “Теперь она совсем не распрямляется.”
Это было правдой. Кончик удилища касался теперь поверхности воды и, когда тянешь вверх, чтобы приподнять рыбу и крутить барабан, чтобы он забирал леску, удочка не реагировала. Это уже была не удочка. Это было, вроде, продолжения лески. Всё ещё можно было отвоевать пару дюймов, каждый раз, когда тянешь вверх, но это было всё.
Рыба передвигалась медленными кругами и, когда она двигалась по дальней половине круга, она сматывала леску с катушки. На ближней половине ты отыгрывал её назад. Но, с ушедшей упругостью удочки, нельзя было её наказать, и контроль над ней был совершенно утерян.
 “Хреново, Босс”,- сказал я Мистеру Джоси. Мы называли друг друга “Босс” попеременно. “Если он сейчас решит пойти на дно, чтобы умереть, мы никогда его не вытянем.”
 “Карлос говорит, что он поднимается. Он говорит, что он поймал так много воздуха прыгая, что он не может уйти на глубину и умереть. Он говорит, что большие всегда ведут себя так в конце, когда они много прыгали. Я сосчитал, что он прыгал тридцать шесть раз, и я ещё, возможно, несколько упустил.”
Это была одна из самых длинных речей, которые я когда-либо слышал от Мистера Джоси. Я был впечатлён. И тут большая рыба начала погружаться вниз и вниз. Я обеими руками тормозил барабан катушки, поддерживая леску почти на грани разрыва, ощущая, как металл барабана медленными рывками поворачивается под моими пальцами.
 “Как со временем?”- спросил я у Мистера Джоси.
 “Вы были с ним три часа пятьдесят минут.”
 “Я думал, ты сказал, он не может уйти на глубину и умереть”,- сказал я Карлосу.
 “Хемингуэй, он должен всплыть. Я знаю, что он должен всплыть.”
 “Ну так скажи ему это”,- ответил я.
 “Дай ему воды, Карлос”,- сказал Мистер Джоси. “Не разговаривайте, Босс.”
Вода со льдом освежила. Я сплюнул её на свои кисти и велел Карлосу вылить остаток стакана мне на шею. Пот просолил те места на моих плечах, где ремень натёр их до крови. Но на солнце было так жарко, что теплота крови не ощущалась. Это был июльский день, и солнце было в зените.
 “Полей ещё морской воды ему на голову”,- сказал Мистер Джоси. “Губкой.”
И тут рыба перестала утягивать леску. Какое-то время, она держалась твёрдо и казалась тяжёлой, словно я был прицеплен к бетонному причалу. Но потом она начала медленно двигаться вверх. Я наматывал леску, вращая только кистями, поскольку удочка совсем не пружинила и была податливой, как ветка плакучей ивы.
Когда рыба должна была вот-вот материализоваться из-под поверхности воды, чтобы мы могли увидеть её, похожую на длинное пурпурно-полосатое каноэ с двумя огромными торчащими крыльями, она начала медленно кружить. Я натягивал, как мог, стараясь сузить круг. Я держался с той абсолютной твёрдостью, которая определяет прочность лески на разрыв, когда удилище отказало. Она не сломалось резко или внезапно. Она, просто, упала в обморок.
 “Отрежь пятьдесят метров лески от большого мотка”,- сказал я Карлосу. “Я буду держать его на кругах, и, когда он приблизится, у нас будет достаточно лески, чтобы быстро перебросить эту на длинную, и я сменю удочку.”
Вопрос уже не стоял о поимке рыбы, как мирового или какого-либо другого рекорда, поскольку удочка сломалась. Но теперь это была измождённая рыба, и мы должны были суметь взять её на тяжёлое оборудование. Единственной проблемой было то, что большое удилище было слишком жёстким для пятнадцатинитевой лески. Это была моя проблема, и мне предстояло её разрешить.
Карлос отматывал белую тридцатишестинитевую леску с большой бобины, измерял её своими вытянутыми руками, по мере того, как протягивал её сквозь колечки на спиннинге, и бросал на палубу. Я удерживал рыбу, как только мог, при помощи бесполезной удочки, и видел, как Карлос отрезает белую леску и протягивает её длинный конец сквозь направляющие колечки.
 “ОК, Босс”,- сказал я Мистеру Джоси. “Теперь ты подержишь эту леску и, когда он приблизится по своему кругу, вберёшь её достаточно для того, чтобы Карлос сумел их быстро связать . Только возьми её мягко и легко.”
Рыба шла ровно, двигаясь по кругу, и Мистер Джоси вытягивая леску, фут за футом, передал её Карлосу, который привязал её к белой.
 “Он связал их”,- сказал Мистер Джоси. У него ещё оставался, примерно, метр зелёной пятнадцатинитевой в запасе, и он держал натянутую леску пальцами, когда рыба приблизилась к внутреннему пределу своего круга. Я расслабил руки на маленькой удочке, положил её и взял большое удилище, которое протянул мне Карлос.
 “Отрезай, когда будешь готов”,- сказал я Карлосу. А Мистеру Джоси: “Дай своей расслабиться мягко и спокойно, Босс, а я буду легонько-легонько тянуть, пока мы не почувствуем как оно.»
Я смотрел на зелёную леску и на огромную рыбу, когда Карлос резанул. Затем, я услышал вопль, который никогда не слышал от вменяемого человека. Это было, как если бы вы могли сконцентрировать всё отчаяние и превратить его в звук. Карлос отрезал не ту петлю из узлов, которые он сделал.  Рыба исчезла из виду.
 “Босс”,- сказал Мистер Джоси. “Он не очень хорошо посмотрел.” Потом он взглянул на свои часы и промолвил: “Четыре часа и двадцать две минуты.”
Я спустился посмотреть на Карлоса. Он cходил с ума. Я сказал ему не огорчаться, что это может случиться с каждым. Его коричневое лицо было искорёжено, и он говорил странным низким голосом, так, что я едва мог его расслышать.
 “Всю свою жизнь я рыбачил и никогда не видал такой рыбы, и я сделал это. Я погубил твою и свою жизнь.”
 “Чёрт”,- ответил я ему. “Ты не должен пороть такую чушь. Мы поймаем ещё много большей рыбы.” Но этого не произошло.
Мистер Джоси и я сидели на носу катера, предоставив “Аните” дрейфовать. Был дивный день в Заливе, с лёгким бризом. Мы глядели на береговую линию, за которой виднелись невысокие горы.
Мистер Джоси мазал мне плечи  и руки, в тех местах, где они натёрлись удилищем, противовоспалительным кремом, он наносил его на ступни моих босых ног, те места, где была стёрта кожа. Потом он приготовил два виски с содовой.
 “Как Карлос?” – спросил я.
“Он в кусках. Он там внизу лежит, свернувшись калачиком.»
 “Я сказал ему не винить себя.”
 “Конечно. Но он там, внизу, себя винит.”
 “Ну и как тебе теперь нравятся большие?”- спросил я.
 “Это всё, чем я впредь хочу заниматься”,- ответил Мистер Джоси.
 “Я справился с ней, на твой взгляд, Босс?”
 “Да, чёрт возьми.”
 “Нет. Скажи мне правду.”
 “Сегодня заканчивается срок аренды катера. Если вы хотите, я буду рыбачить бесплатно.”
“Нет.”
 “На самом деле, хорошо, что так сложилось. Вы помните как он шпарил по направлению к отелю “Националь”, как будто не от мира сего?”
 “Я помню о нём всё.”
 “Вам хорошо писалось, Босс? Правда ведь, не слишком трудно делать это ранним утром?”
 “Я писал так хорошо, как мог.”
 “Вы продолжайте, и всё всегда со всеми будет хорошо.”
 “Завтра утром я, вероятно, возьму отгул.”
“Почему?”
 “Болит спина.”
 “Но голова то у вас в порядке? Вы ведь пишете не спиной.”
 “И руки будут ныть.”
 “Да ладно, вы же можете держать карандаш. Утром вам, скорее всего, захочется писать.”
Как ни странно, мне захотелось, и мне хорошо работалось, и мы вышли в море в восемь, и это был ещё один, такой же прекрасный, как накануне, день с лёгким бризом и течением близким к Замку Морро,
В тот день мы не подняли лёгкий такелаж, когда вышли в чистые воды. Мы делали это слишком часто. Я, с ленцой, снял крупную пятнистую макрель, весом в четыре фунта, с нашего самого большого спиннинга.
Это было тяжёлое удилище марки “Крепыш” с катушкой белой тридцатишестинитевой лески. Карлос привязал к ней ещё пятьдесят метров лески, которую он отрезал накануне, и это заполнило пятидюймовый барабан. Единственной проблемой было то, что удочка была слишком жёсткой. В ловле крупной рыбы, слишком твёрдое удилище убивает рыбака, пока удочка, которая правильно гнётся, убивает рыбу.
Карлос говорил только когда к нему обращались и всё ещё пребывал в печали. Я не мог себе позволить печалиться, потому что у меня ныло всё тело, а Мистер Джоси никогда не был особо печалящимся человеком.
 “Он только и делает всё утро, что качет своей проклятой башкой.”- пробурчал он. “Таким способом он не вернёт рыбу назад.”
 “Как ты себя чувствуешь, Босс?”- спросил я.
 “Я хорошо”,- ответил Мистер Джоси. “Я поднялся в верхнюю часть города, где посидел и послушал этот женский оркестр на площади, пропустил несколько бутылочек пива, а потом пошёл в “Донованa”. Там был сущий ад.
 “Что за ад?”
«Нехороший ад. Плохой. Босс, я рад, что вы со мной не пошли.»
 “Расскажи мне о нём”,- попросил я, держа удочку сильно вбок и вверх, так, чтобы большая макрель подёргивалась на грани пробуждения.
Карлос повернул “Аниту” так, чтобы она следовала по краю течения и прошла мимо крепости Кабанас. Белый циллиндр приманки прыгал и метался при пробуждении, а Мистер Джоси, устроившись в кресле, лениво крепил другую большую макрель, как наживку, на своей стороне палубы.
 “В “Донованa” оказался мужик, который заявил, что он капитан секретной полиции. Он сказал, что ему нравится моё лицо, и что он готов убить любого в этом баре мне в подарок. Я попытался унять его. Но он продолжал настаивать, что я ему нравлюсь и он хочет убить кого-нибудь, чтобы это доказать. Он был из этого специального подразделения Секирной полиции, тех, что с дубинками.”
 “Я их знаю.”
 “Полагаю, вы знаете, Босс. Во всех случаях, я рад, что вас там не было.”
 “А что он сделал?”
 “Он продолжал настаивать, что хочет убить кого-то, чтобы показать как я ему нравлюсь. А я продолжал говорить ему, что в этом нет необходимости и предлагал, просто, выпить и забыть об этом. Он, на время, затихал, а потом снова рвался кого-то убивать.”
 “Должно быть, он был недурным парнем.”
 “Босс, он был ничтожеством. Я пытался заговорить ему зубы, рассказывая про нашу рыбу. Но он сказал: “Насрать на твою рыбу. Ты никогда не ловил никаких рыб, слышишь?” Я сказал: “ОК, насрать на рыбу. Давай на этом остановимся, и ты, и я, оба пойдём по домам”. “Чёрта с два я пойду домой!”,- ответил он. “Сейчас я убью кого-нибудь тебе в подарок, и насрать на рыбу. Никакой рыбы не было. Ты это понял?” После этого я пожелал ему доброй ночи, Босс, и положил деньги для Донована, а этот полицейский сметает их с барной стойки на пол и наступает на них ногой.  “Чёрта с два ты уйдёшь домой”,- сказал он. “Ты мой друг и ты останешься здесь.” Итак, я сказал доброй ночи ему, а Доновану: “Донован, извини меня, твои деньги на полу.” Я не знал что попробует сделать этот полицейский, мне было всё равно. Я собрался уходить. Но, как только я направился к выходу, этот полицейский выхватывает свой пистолет и начинает херачить им бедного Галлего, который сидел там, попивая пивко и рта не раскрыл за весь вечер. Никто ничего не сделал полицейскому. Я тоже. Мне стыдно, Босс.»
 “Такое не может долго продолжаться”,- сказал я.
 “Я это знаю. Потому что не может. Но, что мне больше всего не понравилось, так это то, что полицейский говорил, что ему нравится моё лицо. Какое, чёрт возьми, у меня лицо, Босс, что такой полицейский может сказать, что оно ему нравится?”
Мне тоже очень нравилось лицо Мистера Джоси. Оно нравилось мне больше, чем лица, практически, всех, кого я знал. У меня заняло изрядно времени, чтобы оценить его по достоинтсву, ибо оно не было лицом, вылепленным для быстрого или поверхностного упеха. Оно сформироалось на море, на прибыльной стороне баров, за карточным столом с другими азартными игроками и  рискованными предприятиями, задуманными и осуществлёнными с холодной и точной рассчётливостью. Ни одна из частей этого лица не была красивой, кроме глаз, которые голубизной были светлее и необычнее, чем Средиземное море в свой самый яркий и наичистейший день. Эти глаза были удивительны, а лицо, определённо, не красивое, выглядящее теперь, как кожа в волдырях.
 “У тебя хорошее лицо, Босс”,- сказал я. “Вероятно, единственной хорошей чертой этого сукина сына было то, что он смог это увидеть.”
 “Что ж, теперь я буду обходить эти заведения стороной, пока всё не уляжется,”- сказал Мистер Джоси. “Сидеть там, на площади, с женским оркестром и той девчонкой, что поёт, это было здорово и удивительно. Как вы чувствуете себя, на самом деле, Босс?”
 “Я чувствую себя хреново”,- ответил я.
 “Она не повредила вам живот? Я всякий раз волновался, когда вы были на носу.”
 “Нет”,- сказал я. “Это в нижней части спины.»
«Руки и ступни значат не много, и я обмотал ремень бинтом»,- сказал Мистер Джоси. «Теперь он не будет так натирать. Вам действительно неплохо поработалось, Босс?»
 “Конечно”,- ответил я. “Чертовски трудно ввести это в привычку, и так же сложно от этого отвыкнуть.”
 “Я знаю, привычка – это скверная штука”,- сказал Мистер Джоси. “И работа, наверное, убила больше людей, чем любая другая привычка. Но с вами, когда вы её делаете, вам всё остальное пофигу.”
Я посмотрел на берег, мы плыли мимо печи для обжига извести, близко к пляжу, где вода была очень глубокой и Гольфстрим подходил почти к самому берегу. Из печи поднимался жидкий дымок и я мог видеть пыль, поднимаемую грузовиком, движущимся по каменной дороге на берегу. Какие-то птицы работали над заплатой из приманки. И тут я услышал крик Карлоса: “Марлин! Марлин!”
Мы все увидели его одновременно. Он был очень тёмен в воде и, по мере того, как я наблюдал, его меч показался из воды позади большой макрели. Это был уродливый меч, круглый, толстый, и короткий, и рыба за ним громоздилась под поверхностью воды.
 “Дай ему взять её!”- заорал Карлос. “Она уже у него во рту.”
Мистер Джоси вытягивал свою наживку, а я ждал напряжения лески, которое бы означало, что марлин действительно взял макрель.