Алиса в стране слонов

АЛИСА В СТРАНЕ СЛОНОВ


Психиатр был очень толстый. Он сидел на стуле, а его огромный живот сидел у него на коленях. Между тем лицо у врача было  молодое и привлекательное, и глаза из-под  больших квадратных очков в черной оправе рассматривали Алису с большим интересом. Но она, пригнув голову,  искала взглядом  хвост этой большой жирной  черной крысы в квадратных очках. Алиса знала, что эти крысы, надев мохнатые балахоны поверх белых халатов,  любят  оборачивать своими длинными гладкими холодными хвостами ножки стульев или укладывать концы в карманы халатов под  черной шерстью вместе с блестящими металлическими палочками, которыми усыпляли пациентов. Психиатра-крысу звали Владимир Николаевич.
Наконец, Алиса  отыскала взглядом  хвост – из-под халата он  тянулся жирным змеем через стул концом в карман халата. И тотчас психиатр вынул оттуда, придерживая хвост, чтобы не вывалился и не ударился об пол, блестящую металлическую палочку, поднес ее к  глазам Алисы и начал считать. На «три» она уже спала. Перед тем, как упасть в бездонную яму, Алиса отметила, что  вторая  толстая крыса – медсестра-ассистентка - ползает по кабинету на  черных задних  лапах в редкой шерсти и не собирается уходить. Падая, она услышала, как в замке повернулся ключ. Но ей было уже все равно. Больше пациентка ничего не чувствовала.
Когда Алиса открыла глаза, психиатр все также сидел на своем стуле, придерживая конец хвоста в кармане, и все также внимательно разглядывал ее сквозь квадратные очки. Вторая толстая крыса ползала около раковины и мыла в ней мензурки, залезая в них тонкими костистыми пальцами  в черной редкой шерсти и что-то выгребая из них длинными острыми когтями.
-Ну как?- спросил он Алису.
-Хорошо,- сказала она, глубоко вздохнув.- Но мне кажется, в этот раз мне было страшно…
-Почему?
-Показалось, что я больше не вернусь…
-Это потому, что сеанс был более длительным, он – последний.
-Мне не нужно больше приходить к вам?
-Ко мне ты можешь ходить постоянно, как в церковь, но именно сегодня ты свободна. Только я бы посоветовал тебе остричь волосы.
-Совсем?
-Совсем, наголо.
-Зачем?
-Они из другой жизни и несут  слишком много информации. Тебе это не нужно.
Владимир Николаевич кивнул толстой крысе, возившейся у раковины с мензурками, и та подошла к Алисе, вынула из кармана, придерживая в нем конец  плешивого хвоста, машинку для стрижки и, нагнув  Алисину голову, стала стричь от ее тонкой шеи, на которую внимательно смотрел психиатр сквозь запотевшие очки. Вскоре вокруг стула образовалась волосяная полянка. Русые пряди густо усеяли пол возле ног Алисы. Она встала, потрогала лысую голову, а психиатр сказал:
-Теперь попрощайся с волосами, Алиса, со своей прежней жизнью.
Она  послушно помахала рукой прядям на полу и сказала:
-Прощайте…
-Теперь иди,- сказал психиатр и, встав, протянул ей через стол толстую шерстяную лапу.
Алиса едва коснулась ее и вышла из кабинета, потирая руку о джинсы.
Она шла по коридору ровно, как по одной доске, хотя на полу был постелен цветастый линолеум, никуда не сворачивая. И открывала только те двери, которые было нужно. Алиса не видела, как из приоткрытой двери своего кабинета ей в спину смотрели две толстые крысы в черной шерсти поверх белых халатов. Их хвосты время от времени соприкасались, и тогда в груди у этих двух раздавалось тихое довольное урчание. Наконец, психиатр сказал своей тучной, как и он сам, ассистентке:
-Это самая лучшая рама, которую я построил, ты не находишь?
-Пожалуй, что так,- согласилась та.- Сколько времени она ее не будет видеть?
-Лет десять!
-Вы – талантище, Владимир Николаевич! Но почему не напишите статью о своих достижениях?
-А правозащитники? Вы что, забыли о них? Да они меня с кашей съедят, а мне и так работать не дают свои же коллеги.
-Да, успех всегда вызывает негативные эмоции у сослуживцев,- вздохнула тучная ассистентка, почесывая кончик хвоста в кармане халата.
Владимир Николаевич подобрал эту пациентку в коридоре городского психоневрологического диспансера, в котором служил заместителем главврача, когда она сидела  на стуле напротив его кабинета и рассматривала орнамент на линолеуме. Рядом с ней сидели еще пять женщин, держали в руках направления от невропатолога  и плакали. А она не плакала. И направления у нее не было. Поэтому он ее и выбрал – чтобы не оформлять документы и провести очередной эксперимент, не отчитываясь.
На первом же сеансе гипноза он узнал, что Алиса живет с экзотическим, но очень злобным и опасным  животным – огромной зеленой игуаной по имени Фрося. Так называли ее друзья и любовницы, хотя она была он. Ее муж. У него отвратительный лоскутный подбрюдок на шее и  длинный чешуйчатый хвост, которым он ее сначала мучает, а потом сбрасывает с постели по ночам, если она сопротивляется его омерзительным ласкам. Ест он преимущественно моллюсков и маринованную в уксусе сырую рыбу. Когда Алисы нет дома, приводит в гости таких же экзотических подруг, и вместе они пожирают моллюсков в их постели, а потом засовывают чешуйчатые хвосты друг другу в рот и в другие дырки…
Эти подробности Владимир Николаевич пропускал, а  попробовал уточнить, на кого записана квартира – на Алису или ее игуана. В ответ она крепко спала. «Будет бродяжить»,- вздыхал он и тучная крыса, на секунду отрываясь от мензурок у раковины, согласно кивала головой. В ответ на вопрос, не хочет ли Алиса избавиться от своего игуана, она во сне охотно рассказала, что очень хотела бы выбросить Фросю в окно, но не сможет поднять, поскольку он очень тяжелый, а  зарубить его  молотком для отбивных или проткнуть ножом не хочет, потому что не выносит вида зеленой крови…
-Не агрессивна… Хотя бы с этим у нее все в порядке,- облегченно вздохнул Владимир Николаевич, потому  что очень не хотел запирать такую красивую девушку у себя в стационаре, где ее посадят на убийственный аминозин.
Вместо аминозина он тайком в своем кабинете строил  для нее рамку, которая, поворачиваясь во все стороны, не давала ей выйти и держала, как замаринованный огурец в трехлитровой банке.
Наконец, он ее построил, и Алиса ушла от Владимира Николаевича навсегда, таща на себе эту раму, но не видя даже ее смутных очертаний.
Она пришла домой. Игуана была на месте и жрала на кухне моллюсков. Красной шелухой была усыпана вся постель.
-Где шлялась?- спросил Фрося, сплевывая на стол шелуху.-  Раздевайся и в койку!
-Тебе мало твоих головоногих?- равнодушно спросила Алиса и открыла шкаф, чтобы достать оттуда свои вещи.
Игуана очень удивился спокойствию жены, которая обычно после его попоек и оргий у них в доме кидалась на него и хватала тонкими слабыми пальцами за толстый подбрюдок, словно пытаясь удавить.
-Куда собралась, каракатица?- спросил муж.- И зачем патлы остригла без моего разрешения? Впрочем, теперь ты очень сексуально выглядишь. Я сказал – в койку, мымра! Отрабатывай прогул…
Он встал, обирая с мокрых вонючих  губ кишки моллюсков, и направился к ней. Она стояла у шкафа и молча внимательно смотрела на него. Вдруг он остановился, его шершавый хвост заметался по полу, зеленые лапки жалко потянулись к Алисе. Фрося законючил:
-Ну прости меня, малыш, прости за этот загул, я больше не буду, ну хочешь, удави меня, на, дави!- он вытянул длинную складчатую шею и распустил  висячий подбрюдок. Алиса протянула руку, ухватила в горсть его игуанью шею, подержала и тут же выпустила. Взяла сумку с вещами и вышла за дверь. Из-за нее тут же  понесся скабрезный игуаний мат и угрозы:
-Иди, иди, кому ты нужна, старая кошелка, каракатица недоделанная, а сюда не возвращайся, я тебя  больше не пущу!
И тут же дверь распахнулась, уже на выходе из подъезда Алиса услышала рев игуана:
-А ну вернись, сука,  найду, убью!
Но она успела запрыгнуть в  такси, неуклюже втащив за собой раму Владимира Николаевича, попросила водителя отвезти ее на вокзал и через три часа уже сидела в купе поезда, который мчался в город ее  первой любви и самых фантастических мечтаний. Этот город, утопающий в пальмах и олеандрах, находился на самом берегу теплого моря.
У нее совсем не было денег. На оставшуюся от покупки  билета мелочь она купила несколько кусков хлеба и ела  тайком от пассажиров, доставая из-под подушки на остановках, когда все выходили из купе на улицу подышать. Так Алиса доехала до города своей мечты. Она бродила по его кривым улочкам, гладила  цветы олеандра, нюхала аромат магнолий. В знакомом кафе увидела за столиком двух небритых мужиков, одетых в униформу дворников. Они пили пиво, заедая его сушеными бычками. Заметив, как лысая женщина смотрит на них, предложили:
-Присоединяйся  к нам.
-Я не курортница,- вздохнула Алиса,- у меня денег нет.
-Да ладно, стакашку и так нальем.
Алиса присела  за их столик, взяла в руки пластиковый стаканчик, налитый  наполовину степлившимся пивом, и  отщипнула кусочек  сухой рыбьей икры на бумажной тарелке, подумав, что обязательно подхватит инфекцию. Пожевав икру и сделав глоток пива, осторожно спросила:
-Вы не знаете местного парня, его звали когда-то Медок?
Мужики перестали потрошить бычков и молча уставились на нее. Потом один сказал:
-Это тот, который жил в частном доме рядом с вокзалом?
-Ну да…
Мужики  молчали и пили пиво. Наконец, сказали:
-Пойдем,  мы тебя отведем к нему.
-Куда?-настороженно спросила Алиса.
-Здесь неподалеку. На кладбище. Помер он, уже давно. Спился. Ходил-ходил, согнувшись, да и помер. Там много наших лежит, которые на танцплощадке лет двадцать назад отплясывали. На ней, небось, познакомились?
-Да,- сказала Алиса, и задумчиво, не стесняясь, добавила,- он целовался, как пчела – кусался…
-За то наши девушки и прозвали его Медком,- засмеялись небритые дворники.- А ты, если не курортница, то на что жить будешь? На проститутку вроде не похожа, годами не подходишь. Зачем остриглась? Здесь  солнце долбанет по лысине-то!
-Так… Захотелось.
-А-а,- мужики явно сочувствовали Алисе в ее неудавшихся поисках Медка.
-Знаешь, ты иди в цирк работать. К нам тут цирк приехал со слоном и тиграми, а убирать за ними  некому. Ты сходи туда, может, возьмут уборщицей…
-Спасибо,- сказала Алиса и пошла в цирк.
Отойдя на несколько шагов, обернулась и увидела, как на столе перебирают синеватыми лапками бычков в бумажной тарелке два диких голубя и стонут на все кафе: «Чику-шку, чику-шку, чику-шку…» С магнолии, из-за огромных белых цветов, им отвечали невидимые голубицы: «Чику-шку, чику-шку!» Волоча на себе  раму, Алиса поплелась  на набережную, где раскинул свой линялый шатер шапито.
-Чего тебе тут?- спросила  у нее толстая тетка у входа и захлопала  совиными глазами.
-Работу ищу.
-Гимнастка, что ли?
-Не-а, уборщица,- возразила Алиса и погладила себя по  остриженной голове.
-Тогда проходи. Да задами, задами иди, не выскочь на арену, там сейчас тигры, а в коридоре слон выхода ждет, Васька. Он у нас с придурью, хотя и подарок  махараджи, так ты его обойди.
Алиса хотя и шла задами, но задержалась в последних рядах шатра, заглядевшись на стройного гимнаста под куполом. А когда вышла в коридор, то увидела, как этот же гимнаст, накинув пиджак от униформы служителя, встал в ряд с рабочими и ухватил канат страховки – под куполом летала девушка в блестках. В пиджаке от униформы гимнаст  показался Алисе еще привлекательнее, и она опять засмотрелась на него. Он заметил лысую девушку и, провожая ее взглядом, подмигнул. Алиса улыбнулась. И тут же почувствовала, как в спину ей уперлось что-то шершавое, теплое и противное, похожее на хвост ее игуаны. Обернувшись, она едва не упала – за ней стоял огромный слон и гладил ее спину хоботом, норовя провести ниже поясницы и поддеть по ягодицам. Алиса опять дружелюбно засмеялась и тоже погладила слона по шершавому хоботу. И тут он поднял его вверх и затрубил.
-Зря вы это сделали,- услышала Алиса голос человека, от которого виднелись только ноги в брюках от униформы из-за огромных ушей слона.
-Почему?- спросила она.
-Потому что Васька бабник, теперь он от вас не отстанет. А вы, вообще, что тут делаете?- спросили ноги в униформе.
-Работать уборщицей пришла.
-Это хорошо, будете за Васькой ухаживать. Ступайте вон в тот кабинет, где висит табличка «Директор». Я сейчас приду,- сказали ноги и важно удалились за  малиновый  бархатный занавес на арену. Слон, обернувшись, погладил хоботом  ее по лысой голове, оставив  на макушке свои слюни.
Алиса стала работать в шапито, и уже на второй день цирковые   называли ее девушкой слона. Васька, услышав это,  радостно  помахал хоботом и погладил Алису по ягодицам. Она отмахнулась, но он вдруг охватил хоботом ее шею и придавил. Она едва не задохнулась и была очень благодарна красивому гимнасту, который, проходя мимо, дал пинка слону по огромным яйцам, которые таскались у него между бревенчатых ног. Слон отстал от Алисы и принялся жевать сено, которое она наложила ему в кормушку. Но внимательно смотрел на нее своим желто-карим глазом, обрамленным длинными индусскими ресницами. И как только гимнаст скрылся из виду, слон схватил Алису за лысую голову и с силой ударил ее о железную клетку. Она упала и потеряла сознание. Очнулась, когда почувствовала жгучую боль между ног, приподняв голову, с ужасом увидела, что слон поднял хоботом ей юбку и залез концом под трусы, пуская густые слюни. Она сумела подняться, но слон поддал ей в грудь головой и снова повалил на охапку сена. Алиса нащупала рядом  какую-то металлическую палку с острым концом и с силой ткнула слона в бревенчатую ногу, пытаясь увернуться от похотливого хобота.
Наконец, ей удалось подняться на ноги. И она  побежала в сторону арены. Там шла репетиция, под куполом летал красивый гимнаст. Слон ворвался на арену следом за Алисой и погнал ее по кругу. Рама Владимира Николаевича путалась у нее в ногах, мешала бежать, и слон настиг Алису. Он занес над ней  свою бревенчатую ногу, и все закричали: «Стой!» Она остановилась и ощутила удар по голове. Ей показалось, что сверху на нее  рухнул красивый гимнаст. Но почему он так вонял? Это слон вывалил ей на  остриженную голову огромную кучу дерьма, обдав им Алису до самых ног. Она стояла посередине арены, не  в силах сделать ни шагу. Ее удерживала и рама Владимира Николаевича, и куча слоновьего помета. Артисты начали безудержно хохотать. И лишь красивый гимнаст, перестав летать,  сел на  свою перекладину, потихоньку раскачивался под нарисованными звездами и задумчиво смотрел вниз. Жестом он показал страховщикам, что сейчас опускать его не надо.