О Роберте Шумане

Большой салон певицы Карус,
В нём тишина, там Клара Вик
Играет и незримый парус
Из клавиш вырвался на миг,

Он фантастичен и из далей
За горизонт куда-то плыл...
А девочка здесь за роялем
И Роберт Шуман...Он без сил...

И голова его кружится:
Ведь музыка – есть идол душ,
Порой бемолями кружится,
Звуча в преддверьи  первых стуж...

Порой мажором водопадов
Она врывается в сердца,
Или в дожинках, мелким градом
Стучится в ноты без конца...

К Фридриху Вику  музыканту
Явился Шуман брать урок
Тот понял, юноша с талантом,
Но техника слаба...Итог:

Он предложил жить ,заниматься,
Есть комната и инструмент.
Но продолжало время мчаться,
И наступил такой момент,

Что Клара Вик вдруг полюбила
Его так сразу навсегда
И поняла, что свыше силы
Соединят их на года...

А вскоре горе мчит без меры:
Переиграл руку – беда!
И исполнителя карьера...
Покончено с ней навсегда!

И Клара страстно убеждала,
Что страшного в том всё же нет!
Его морально утешала,
Влюбившись, ей шестнадцать лет...

Ведь сочинитель ты блестящий,
Ты будешь музыку писать!
Ты будешь знаменитым! Чаще
Её я буду исполнять!

Но тут отец прознал о чувствах,
На полтора года без слов
Он Клару спрятал, но искусство
В песнях у Шумана взошло!

Ей Роберт «Песни» посвящает,
Руки он просит, в ответ – злость:
Вик пресс-папье в него бросает,
«Пшёл вон, мерзавец!»- вслед неслось...

Но несмотря на властность Вика,
Нельзя сдаваться молодым!
Их брак прошёл чрез суд великий,
И всё ж брак разрешили им!

Так стали мужем и женою
Сам Роберт Шуман с Кларой Вик,
И счастье в Лейпциге земное
В их доме поселилось вмиг!

Был Петербург  в ошеломленьи
Успехом Клары, как вином,
Спит Роберт после опьяненья,
В гостинице мертвецким сном...

«Как унизительно быть мужем,
При всем известнейшей жене!»
«Но, Роберт, ты же русским нужен,
Как гений, так же, как и мне!»

«Твои звучат произведенья!
В восторге русские от них!
Ты весь во власти вдохновенья!»-
Слова от Клары шли в тот миг...

По возвращеньи приключился
Случай особый до того:
К ним в Дюссельдорф с письмом  явился
Юнец, прослушать чтоб его.

И Роберт, не подозревая,
Сел в кресло, слушая с зевком,
Вскочил, игру ту прерывая,
Чтоб Клару пригласить, рывком

Послушать...Юноша смутился,
Собравшись с духом стал играть,
Звук фантастически струился!
Никто не мог предполагать...

Так Иоганес Брамс ворвался.
Стал неотлучно  с ними  жить...
И мало кем так восхищался:
Не мог ведь Роберт не любить,

В живой игре той фортепьянной,
Всю воплощённую мечту,
Что недоступна и желанна,
Несла что миру красоту...

И Клара Брамсом  восхищалась,
Он так же восхищался ей,
Когда рукой клавиш касалась,
То страстность скрытая нежней!

Он нелюдимым становился
(Душевный родовой недуг
У Роберта вдруг проявился),
Неся с собою горечь мук...

Однажды в ревностном моменте
Он прыгнул с Рейнского моста:
Поставил точку он в сегменте,
Где « треугольник» без лица...

И где была одна лишь  маска,
Но рыбаки его спасли,
Самоубийцу доброй лаской,
Они –то ,в чувство привели...

Сам Клару попросил скорее,
Чтоб в клинику определить,
Боясь, что с приступом скорее,
Жене он может навредить.

И в безутешности угара,
Он в клинике совсем не ел...
Поддерживал, как друг, Брамс Клару ,
Был нежен с ней, её жалел...

Пережила Клара на сорок
Лет Роберта, что мужем был,
Восемь детей...Роберт был дорог,
Он Клару так боготворил...

А Брамсу же спустя полгода
Придется  Клару покидать,
Под Гамбурским чтоб небосводом,
На родине своей играть...

Возможно, Брамс  и побоялся,
Что Клара будет  затмевать
Своей игрой, и он простился,
Чтоб много лет письма писать...

Был май...Двадцатый день лучился
И девяносто шестой год,
Дух Клары к небу возносился
На голубевший небосвод...

Брамс  никогда так не женился...
Не пережив её уход,
По ней тоскуя, к ней стремился,
 И вслед за ней ушёл чрез год...