Брошенные

Хмурый вечер слёзы лил неслышно.
Словно одержимостью ведома,
женщина в поношенном пальтишке
вышла, озираясь из роддома.
Молча, с безразличием вороватым,
в темноте холодной промелькнула.
Под шарфом лицо угрюмо спрятав,
поскорее за угол свернула.
На прощанье глянула украдкой
в то окно на этаже под крышей,
где в казённой старенькой кроватке
сладко спал родной её сынишка.
Словно не она его рожала…
Безразличьем ледяным распята,
от родного дитятка сбежала,
сердце в панцирь каменный запрятав.
Отказалась…предала по сути.
Может есть причина? Я не верю.
В чём, скажите, провинился, люди,
этот кроха, спящий в колыбели?
Как могло ТАКОЕ вот случиться?
Да, бывает всех судьба заносит.
Но ведь даже дикая волчица
никогда детёнышей не бросит.
А она… дитё… по доброй воле
кинула, раскаявшись едва ли.
От её безумства, как от боли,
небеса безмолвно застонали.
То предательство страшнее лютой смерти.
Эту подлость время не разрушит.
Почему-то хочется, поверьте,
плюнуть мне в ее гнилую душу.
Жизнь – она, увы, совсем не сказка.
Судьбы зло безжалостно ломает.
Ведь без мамы материнской ласки
её мальчик точно не узнает.
… Миллионы брошенных малышек!!!
Их слезами мир безумный залит.
Вот и снова женщина в пальтишке
от сынка змеёю уползает.
И в чужих роддомовских кроватках,
на огромной солнечной планете
спят, во сне причмокивая сладко,
мамами покинутые дети.
И, наверно, снится каждой крошке
Его мама – «лучшая на свете»,
Но сжимает ручку у ладошки
безымянный маленький браслетик.
Где-то в пустоте постылых комнат,
сжав до боли детскую игрушку,
будут выть, о чем-то горьком вспомнив,
в злом бессилье матери-кукушки.
Все мы – люди! Все мы – Человеки!
Все живем в жестоких круговертях,
но клеймом останутся навеки
их кровинки в байковых конвертах.
Прошлого не заржавеет дверца,
а душа-то будет как пустыня.
Бумерангом вдруг вонзится в сердце
горький плач дочурки или сына.
Но судьбы не повернуть страницы.
Режет память бирка на запястье.
Им теперь лишь ночью будет сниться
навсегда потерянное счастье.