Сад

Стараясь не глядеть назад,
Где каждый шаг пронизан болью,
Где каждый след наполнен кровью,
Здесь все живут — и стар и млад.
Иначе здесь и не прожить,
Иначе тяжкое наследство,
Как отравляющее средство,
Здесь в поколеньях будет мстить.

Иначе кто пройти бы мог
По лабиринтам тех дорог,
Где что распутье — то распятье,

Где ждет сума и ждет тюрьма,
Где злых людей гуляет тьма,
Покинув прежние занятья.


Покинув прежние занятья
И души разменяв на медь
В надежде враз разбогатеть,
Подняли предки цену счастья.
И стала истиной химера —
Платили смертью как один,
Ни в чем не зная середин,
И брать тут не с кого примера...

Хоть продолжается кильдим,
И чад Отечества, и дым
Чернит и чада, и исчадья,

Но знаменитый призрак прочь,
Вкусивши опыт, реет в ночь,
Томимый бременем проклятья.

Томимый бременем проклятья,
 Лежит и Тот, как сыр в золе,
 Чей капитальный мавзолей
Хранят войска пролетарьятья.
Ему лежать без погребенья
Еще, быть может, много лет,
Пока но предъявленыо бед
Растет и тяжесть обвиненья.

За мавзолеем — рябь табличья,
Где только пепел безразличья
Встречает любопытный взгляд.

Стена. И дальше нет пространства,
Но, словно в ухайдохе транса,
Я углубляюсь в красный сад.

Я углубляюсь в красный сад,
Где процедурою червленья
Подпорчены цветы, деревья
И все вокруг вплоть до оград.
И кажется, что вновь и вновь,
Пройдя в таинственной системе,
В подземном холоде и дреме,
Все здесь питает чья-то кровь.

И словно вижу горемычных,
На смерть идущих, к ней привычных,
И словно слышу лютый лай...

От крови черные опилки
И лики катов, как обмылки —
В гнездилище вороньих стай.

В гнездилище вороньих стай
Россию всю бы превратили
Ревнители идей-идиллий,
Но тут их Бог и покарай —
Изнемогли они от ссор,
О коммунизме как предмете
Свое гнул каждый теоретик,
В итоге — бестолочь, позор.

Ох, чаша красного вина!
На дне — заслуга и вина —
Сиянье краха и распада.

И словно истина в вине —
Стыд и гонение в стране,
Где ни порядка нет, ни лада.

Где ни порядка нет ни лада.
Ни смысла в грохоте речей,
Там нет ни воли, ни цепей,
И как всегда — ума не надо.
Там то мольба, то похвальба,
То посмеянье, то рыданье,
Там зависть жжет и жжет желанье
Бежать — желание раба.

Вот притча: — Чтоб росла трава,
Провозгласим ее права,
Однако выпустим и стадо,
Пастух — дурак. Вся недолга —

Взовьются пыли облака,
Где действует свобода ада.

Где действует свобода ада,
Виновных нет и правых нет —
Мытарства, круговой ответ
За общий грех, яденье яда.
Но третьим глазом, средним ухом
Узри, слепой, услышь глухой,
Что есть над каждой головой
Страданье праведного Духа.

И знай — то общий Дух России.
Его всегда кляли витии,
Но ты его не проклинай.

В России от царя Гороха
Не будет времени для вздоха —
Работы будет через край.

Работы будет через край —
Россия страждет очищенья,
И чистого проникновенья
Ты эту землю не лишай.
Она должна еще рожать,
Отдавший труд пожнет богатство,
Поймет любовь и вспомнит братство,
Как должно это понимать.

Вот что принять бы за основу
Себя таящим под покровом
Лучей рубиновой звезды.

А я, как все, в саду кровавом
Забочусь о своем о малом —
Я должен собирать плоды.

Я должен собирать плоды
Таких диковинных растений,
Что не отбрасывают тени
 И вырастают без воды
Никто меня не назначал.
Но бодрость этого раденья
В начале летоисчисленья
Мне дальний предок полагал.

И вот я пригибаю ветки
И чувствую ладонью клетки —
Сосредоточия беды.

И каждый миг ладонью знаю,
Плоды какие собираю —
Деревьев страха и вражды.

Деревьев страха и вражды
Стоит не мало и не много,
Но пролегла моя дорога
 Сквозь их тернистые ряды.
И я обязан быть святым,
И должен проявить терпенье,
 И подавить в себе сомненье,
И Божий труд назвать своим.

И не ропщу и не горжусь,
Храня в душе Святую Русь,
И тяжкий жребий не отрину.

Сегодня избранные — все —
Должны жать беды в полосе
И гнет их взваливать на спину.

И гнет их взваливать на спину -
Гнет бед, составивших судьбу,
И вынести гнет на горбу,
Не истощиться и не сгинуть,
Не суесловить на пределе
Возможных человечьих сил,
Не верить тем, кто говорил,
Что в жизни нет высокой цели.

Нас подлость высшая не паче,
Нам — жизнь прожить никак иначе,
Как жизнь последних из предтеч.

И эти годы над землею
Нести, поникнув головою,
Нести, не разгибая плеч.

Нести, не разгибая плеч,
Как раньше Симон Киренейский
Неволей вынес крест библейский
За Тем, Кто дал не мир, но меч,
И дал любовь нам как закон...
И взяли меч. Идеей века
Стал поиск богочеловека,
И новый создан был канон.

И красной власти лицедеи
Так показали суть идеи,
 Что ею можно пренебречь.

Освобожденье —- истязанье —
Собрать свои плоды сознанья
И после каждый плод рассечь.

И после каждый плод рассечь,
Как до седла людей рубили,
Как острой ложью мозг двоили,
Как разделяли мысль и речь.
Да, было время дележа —
Повсюду падали удары —
Делили целое на пары,
На всем кровавая межа.

На всем кровавый отсвет есть —
Так чернь себе творила честь
По самозванному почину...

Нам диалектику принять —
 Плоды страдания разъять,
 Слезою выжечь сердцевину.

Слезою выжечь сердцевину —
Слезою выжечь ядра зла.
Вся власть садовников ушла,
Оплачем же ее кончину!
Когда вернется цвет небесный,
Когда вернется цвет земли,
В кругу друзей, в кругу семьи
Закончим путь России крестный.

Пусть каждый мертвый и живой
Себя обрадует слезой —
Грядет счастливая гроза!

И чистый в святости народ
Пусть счастьем дышит и живет,
Стараясь не глядеть назад.

Стараясь не глядеть назад,
Покинув прежние занятья,
Томимый бременем проклятья,
Я углубляюсь в красный сад.
В гнездилшце вороньих стай,
Где ни порядка нет, ни лада,
Где действует свобода ада,
Работы будет через край.

Я должен собирать плоды
Деревьев страха и вражды
И гнет их взваливать на спину,

Нести, не разгибая плеч,
И после каждый плод рассечь,
Слезою выжечь сердцевину.

3 — 24 авг. 1991