И это всё о нём

В отель Negresco въехал господин
с роскошно навощёнными усами.
И он, похоже, прибыл не один.
А кто был с ним — додумывайте сами.

Проворно распакованный Goyard
изверг фонограф, пару револьверов,
колоды карт, кий игрока в биллиард
и артефакты древнего Шумера.

А под окном Английский Променад
утюжили сомнительные дамы.
Они же попивали лимонад,
служа немым орудием рекламы.

Клонился у ужину капризный Аполлон.
К аперитиву устриц и улиток
пророчил метр (тогда одеколон
ещё не почитался как напиток).

Легко и быстро преуспев в бритье,
месье надел цилиндр и перчатки.
И, не в пример владельцам канотье,
отвёл в карманах место для свинчатки.

До мига икс осталось пять часов.
Пошёл отсчёт. Никто не обнаружил
весьма обильно смазанный засов —
без капель масла (и, тем паче, лужи).

Скользнула тень. Потом ещё одна.
Зажглись огни витрин и ресторанов.
Бокалы бились, выпиты до дна.
Дымилось мясо коз, коров, баранов.

Окорока шипели над огнём.
Сыры держали антитезу фруктам.
И это всё, что знаем мы о нём.

Он был всего лишь
знаковым конструктом.