Сказка про льва и львицу

Дело было в джунглях далёких,
Среди водопадов и гор высоких,
Там, где солнце очень ярко светило,
И даже от луны сияние было.

Жили-были там лев и львица,
И могло ли такое кому-то присниться:
Мяса они отродясь и не ели,
И животных они убивать не хотели.

Такая философия у львов тех была:
Убиваешь живое - погибает земля.
Вместо мяса они травку зелёную лопали,
А звери за это им с утра до вечера в ладоши хлопали.

Однажды папа-лев приболел, бедолага,
Пневмонию схватил на работе, трудяга.
Переживали о нем мама-львица и львята,
Случалось ли в джунглях их это когда-то?

Стали думать, по джунглям лекарство искать,
Надо срочно гривастого папу поднять!
Может, травка в горах горькая какая-то есть,
Для здоровья львиного чтоб ее было съесть!

Нашла мама-львица, спустя так с неделю,
Того, кто им подкинул интересную идею.
И кто бы мог подумать, кого она нашла,
Пока уставшая, в унынии, домой по джунглям шла!

Встретилась ей на пути необычная обезьяна:
Человеческие руки и лицо без изъяна,
Перья фазана ее спину покрывали, -
О существовании ее звери в джунглях не знали!

Рядом с ней в лопухах лежал красивый шакал,
Золотистая шерсть, ослепительный оскал,
Уши, как у лисы, только больше раза в четыре,
Он важно ноздри раздувал, то уже, то шире...

- Здравствуй, львица-мама, - поздоровалась она, -
Знаю я о беде твоей, дорогая, сполна.
Знаю, что не что не спишь давно из-за вашего бедства,
Ищешь мужу своему целебное средство.

Что же, могу тебя понять, моя мохнатая подруга,
Главное, чтоб мы с тобой сейчас услышали друг друга,
Иначе никак тебе королю не помочь,
Осталась ему сегодня последняя ночь.

Львица села, где стояла, прижав ушки послушно,
И приготовилась свою новую подругу слушать.
А шакал все показывал свой белый оскал,
И хвостом своим на солнышке играть продолжал.

Рука обезьяны потянулась за деревья куда-то,
Ох и длинные руки у ведуньи этой, ребята!
Мяса свежий кусок, весь в крови, достает,
И под нос маме-львице аккуратно сует.

- Хорошо, что вы, львы, не такие, как обычно,
И что питаетесь вы с мужем для хищников нетипично,
Но сегодня угости его кровавой обедней,
Иначе этот день его станет последний.

Львица нюхала долго, советуясь с собою,
И подумала: "Пошла бы я дорогой другою,
Если б знала, что помогу любимому мужу,
Ведь без него мне свет белый не нужен".

Схватила мяса шмат, понеслась она, как ветер,
И остановить ее не мог бы никто на свете,
Глаз она своих с горизонта не сводила,
Чтоб не истлел закат, и чтоб не поздно было.

Папа-лев в то время в горячке лежал,
Свой последний закат грустным взором провожал,
Вдруг ворвалась она сквозь гущу листвы,
Сплюнув мясо к ногам, рычит: "Спасены!!!"

Лев лежал и смотрел, уйдя будто в транс...
- Что ж не ешь ты?! Давай! Твой единственный шанс!
Мы тебя не осудим, ведь хищники мы,
Пробуди в себе зверя, ради нашей семьи!!!

Он молчал, улыбаясь, и хвостом ее гладил по лапам,
И смотрел на нее мудрым мужеским взглядом,
Его взор был наполнен нереальной любовью,
Молвил он наконец: "Нам не спастись чужой кровью.

Съем я мясо сейчас, ещё чуток поживу,
Только львятам своим что потом я скажу?
Ведь учил я их жизни, как понимал,
Так как верил всегда, как тебя наставлял,

Кем станут они, когда мы с тобой уйдем?
Что останется тогда от джунглей наших потом?
Во что, скажи мне, превратятся они?
И какой в этой будет толк для нашей семьи?

Я не стану сквернить наш семейный очаг
Ради парочки лет, - это, право, пустяк.
Пусть несут чистоту рода нашего они,
Ну а ты их за нас за двоих доучи!

Львица-мама вздохнула, грустно так, глубоко:
- Знала я, ты откажешь, будет мне нелегко,
Но любить тебя буду, супруг мой, всегда,
И я память твою понесу сквозь года.

Рядом с мужем она легла аккуратно,
Луч надежды последний таял в небе безвозвратно...
Дети-львята на них тихо взгромоздились,
С папой-львом со слезами потихоньку простились,

Все молчали они, только младший скулил...
Он бы много сказал, но ещё не было сил.
И вот зорьки последней, надежды ореол
В синем небе растаял, и в небыть ушел.

Утром рано проснулась львица скорей,
Чтоб убрать тело мужа, не травмировать детей...
Но что видит она? Лев ее рядом лежит,
Смотрит бодро, и дыыышит!!!! Показав свой язык.

- Что случилось, любимый? Как же это, родной?
Почему до сих пор ты со мною, живой?!
Ведь я думала, всё! Здесь ты уже не жилец,
И вчера на глазах моих приходил тебе конец?

Он ответил: "Родная, сам не знаю, как так,
Ночью привиделся мне какой-то кавардак:
Подошёл ко мне такой красивый шакал,
Он коснулся меня и со властью сказал:

- Подвиг твой не забудут, помнить будут, отец,
Ты достигнешь любовью своей всех сердец,
Ведь ты верность свою, умирая, хранил,
И закона любви ни на миг не забыл:

Все пройдет, но останется правда твоя:
Убиваешь живое - погибает земля.

...

Дело было в джунглях далёких,
Среди водопадов и гор высоких,
Там, где солнце очень ярко светило,
И даже от луны сияние было.

Жили-были там лев и львица,
И могло ли такое кому-то присниться:
Мяса они отродясь и не ели,
И животных они убивать не хотели.

Такая философия у львов тех была:
Убиваешь живое - погибает земля.
Вместо мяса они травку зелёную лопали,
А звери за это им с утра до вечера в ладоши хлопали.

КОНЕЦ