Гадаю по руке

Когда у маленькой украинской девочки спросили, кем она хочет стать, та ответила:
– Хочу умереть и остаться на небеси белым невинным ангелочком.
Меленькая украинская девочка не улавливает разницы «стать» и «остаться». То ли ещё будет, когда немеленькие украинские недевочки вовсе забудут великий и могучий, так ему и не научась.
– Я в тебя не спрашиваю, шо у тебя болить,
я у тебя спрашиваю, шо ты будешь пить.
Али я не гожий? Али не красив?
Аль тебе не нравится мой агретытив?
(с)
Между «пить» и «болить» дистанция ещё больших размеров, как между заперекопской соплячкой и зрелым вайнахом во всей его цветущей молодости.
В начале лютых девяностых я подрабатывал гаданием по руке. Давал объявление в газету и ждал. Рублю газон за воротами. Подходят двое: вайнах и грузин. Первый косится так опасливо, и спрашивает:
– Тут бабка живёт?..
– Попались которые на базаре кусались! Бабка это я.
Первому двадцать шесть, второй моложе его на четыре весны. Начал с грузина. Интерполировал его линии: успех в спорте– ошибся я на минус год. Экстраполировал. Ничего особенного. Умрёт рано, лет в сорок пять: печень. Посоветовал не пить и не курить. Чеченец также отличился на ринге. Начинал дело и разорился, что я угадал плюс год. Экстраполирую.
– Вам надо осесть. Крайний срок: два-три года. И пересидеть... ну-у... лет пять...
– Хе-хе! Сесть, говоришь?
– О-сесть! Сатурн того требует. Против Неба не попрёшь: не осядешь, так посадят тебя. Не хехекай, молодой! Осесть значит завести постоянную семью, не гражданский брак с пожилой Наташей. Или хотя бы вернись к родителям. С вас полмиллиона карбованцев... ну ладно, хватит двести тичей.
Дали сто и хорошо: за двадцать минут умственной работы.

Отгремела Вторая чеченская. Я и забыл. Клиентов много и ничего особенного: никаких талантов, болезни и смерть. Узкие и нервные артистические ладони пьющих– кладбище убитых плебейских дарований. Платят мало, чтоб они повыздыхали.

Приходит ко мне делегация: три бабки и дед. Смотрят так, как на меня во сне зыркают бесы подлые: с подобострастным тихим ужасом. Дед:
– Ты чеченцу гадал? (Камешек из босяцкой рогатки в роскошную витрину)
– Я. (Оба жили на в том конце этой улицы. Больше вайнахам я не гадал, землёй клянусь.)
– (С трусливым злорадством) Его посадили...
– Я ему настойчиво советовал о-о-о-сесть: Сатурн того требовал! Вы ведаете, кто такой Сатурн? И не надо вам знать.