Только утопленники и умеют плавать

Каторжный труд не разогнул тяжелую спину, и укоренялся внизу как душераздирающий пень с мародерствующими карманниками-корнями, лезущими в карманы почвенной тверди.

Резиновая лодка теоретических пузырей плывущих в изобилие воздушных шаров везла симпозиум легкомысленных чудаков. Ранимые мальчики наблюдали в бинокли свинство изобилующих карапузов, вывешенных гирляндами на Карпатах.

Генеральный проект этих славных подносов для блестящих голов Олафернов в параграфе 7 строка 6 слово 5, извещает: ты можешь сам придать им любой смысл на твой выбор. Например, считать бесстрастные трещины глиняной таблички установкой на голодание обглоданных голых костей.

По венам ходят туда и сюда глиняные трамваи и автобусы из базальта. Но стоит лишь утром разгореться заре – и ликующая дребедень солнечных синусоид на борту нашей яхты станет перламутровыми партитурами света для партизана Сидорчика в печальной химере пяток, заменившей нам веселую камеру пыток. Раз расовый пролетариат поднялся, то пусть хоть на сегодня он станет театральной машиной. Бог может одним плевком превратить попкорн в пенопласт.

Смысл листвы великовозрастного кластера говорит нам, что парашюты метели зря полыхающими колыханиями целую зиму старались создать одуванчики. Май создает их за день без усилий.

Кривляние личинок мух – вот чем кажется нам твой мозг. Куча опарышей в грязном тазу – вот чем кажутся твои мысли в мозгу. Человек для себя невыносим, и всякий раз алмазный поэт пускает себе в висок високосные пули из духовного пистолета. Но друг мой, ты можешь считать чем угодно всё, что написано как угодно. В пустую коробку можно вложить даже смысл. Произнеси слово «КРАБЛИС», и я заверяю тебя, бессмысленное, оно обретет смысл волшебного заклинания. Поверь, все бессмысленное – заклинание, и теперь ты свободен от голода до 11 часов 11 минут 11 ноября. Проверь и поверь. Потому что наоборот разрушает веру, и если кто действует про принципу «Поверь и проверь», тот семимильными бровями поступью близится в ад атеизма мимо станции аскетизма. Если вдуматься, идиоты не так уж неправы, как нам казалось с первого, весьма поверхностного взгляда.

Стиральное время стерильной полярной пустыни в поисках нектарного урожая простертой рукой швыряет бросок на север. И вот уже поход лыжников, идущий не только ногами, но и руками, в лётных чулках из оленей, сплетенных чукотскими красавицами в дымных чумах, идут на линчевание ланча под флагами Монтекристо. На северном полюсе гламурные коты лижут глетчеры из мороженного пломбира, на литерах холодных зубов оно как туман на скалах. В марсианской пустыне их встретит гвардия Ломбардии, и перестрелка пулями из голландского сюра создаст перемётный сыр в кофейне на площади Мира, азалий и слёз куртизанок, слезающих с нарт и санок и падающих в попкорн.

Уходи, еда, навсегда, греверчёрсный чегвенюр!

Солнечный луч разбился вдребезги в брызгах взорванных луж, распоротых автомобайлом. Пьяное хайло хочет быть пьяным хайлом. Будь счастлив сам и позволь другим. [ЗАПРЕЩЕНО].

Даже капли не смей, даже крохи родной земли! Ты должен быть луком и ананасом апельсиновой контральто, и только потом ты сложишь в футляр слой за слоем колоратурное сопрано, аккуратно, петелька к петельке, тютелька в тютельку.

Мы никогда не своя кожура, ничто не оно само! Провоцирует собачка на циркониевой цепочке, да не спровоцирует, сцепит зубки! Солдаты и соглядатаи лигностона стойко мужественят на стыке всемирного ледостава!

Что же слышишь ты в нашептывающих наушниках? "Хорошо воспользуйся благодатью, лови момент, время поможет тебе, удачный охотник любит бога оленей, вложи все свои силы в бессилие, и, обессилевший, колыхайся, истина в том, что только утопленники и умеют плавать. И не прости ничего больше, получаешь обильно. Драться не будем. Подождём, когда Бог нас рассудит, ибо все мы тут орудующие орангутанги".