Вечерний гротеск

Смешенье сумерек, их каша
Размашиста и бесшабашна,
Как хмелем, дымкой перевита.
И жизнь такая ж точно наша –
Всё невзначай, всего избыток.

Звезда насквозь прибита к бледной
Плащевке неба пролинялой
Над зубьями густых кварталов.
Во мгле скрывается бесследно
Всё, что бессмертием не стало.

Наивный хаос и сгущенье
Теней, огней, фонарных пятен.
Как город в сумерках нескладен!
Не покидает ощущенье
Ущербности жилых громадин.

Слеза настраивает зренье
На смазанность, на муть распада.
Но, может, в этом правда взгляда –
Предчувствие опустошенья:
На жизнь надеяться не надо.

Распад и крах дневной системы,
Финал кишенья городского.
И слово передать готово,
Как в этой мгле бессильны все мы,
Как рыщем, ищем бестолково.

Фонарный контур маслянистый,
Расплывшийся нерезкой блямбой,
Поддастся лишь реестру ямба –
Рифмовке скорописи быстрой,
Эффектней всех приемов самбо.

Пересечения, разрывы,
Утрата линий силуэта,
Без массы, плотности и цвета.
Холодный сумрак сиротливый
На ощупь пробует предметы.

И бледный вечер – позднезимний,
Ранневесенний – жмется к кровле,
Непосвященный и наивный,
Прелюдией необходимой 
Для ночи с страстью и любовью.

4 марта 2003