Налить вина...

Налить вина и в одиночку пить,
созрело – видишь, выпал винный камень,
цедить тихонько, мелкими глотками…
ты не смотри на это, лучше спи.

Найду, навряд ли, истину в вине –
«вина» вина – предсказана заране,
но, прочитать, и вновь понять – не мне?!
Вот этот крик и шёпот, этот снег,
и скрип саней, и тонкий струп на ране,
и старый дом, таящий в глубине
твои мечты о призрачном свиданьи,
и смех, и гнев, и шуточный укор,
боязнь спугнуть придуманное чувство…

О, как бывает на расправу скор,
творящий в тишине. И как же пусто
его творенье кажется ему,
когда она – Она! Не оценила…
Всё к чёрту. Сжечь. Золу снести во двор,
на ветер… Да! И вылить все чернила!

Потом все перья изорвать в клочки,
потом…
Ну, будет, будет, успокойся.
Снеси в ломбард закупленные кольца,
и отмени гостей, и… за флажки!

Беги, мой волк, ничей – и счастлив тем.
Клеймо любви – клейму раба подобно,
ешь чёрствый хлеб и не мечтай о сдобном,
ищи других, каких-то новых тем.

И воду пей из нового ручья,
в котором нет былого отраженья…

Но ты вернёшься снова к тем сраженьям,
к тем мельницам, к деталям бытия,
в которых мне, как видно, места нет.
И ладно. Наливай бокал полнее.

Я, в общем-то, и пить-то, не умею,
А что мне делать, подскажи, мой свет?