Канавка в Мяннику

Как в Питере, своя у нас канавка в Мяннику затеряна средь сосен,
В лесопарке, по месту проживания второго вечного за шахматами Кереса,
Сюда с дороги не сворачивает транспорт, собаки лают, вечер шума не доносит,
На берегах не жарят шашлыков, не пьют с фужеров медленного Хереса,
Лишь три фигуры поутру в час снятия запрета на спиртное меж стволов,
Гуськом, как с Брейгеля сойдя, к платформе от любимой говнотечки,
Недолго ждут, когда до Хаапсалу прибудет, Чайковского любимое местечко,
Пройдут по длинному для царской свиты под размер перрону человечки,
Скамейку там его найдут, хватает места на троих, из под одежи инструмент,
Дадут концерт в который раз прощальный, не композитору, соседу по приюту,
Что в тапочках, в халате, в темноте, к канавке, в ней и утонул,
Его как следует искали по соседству, в карьере, где живой души зимою нет,
Морской с залива под мелодию простую в тромбоны ветер не мажорно дует,
Печально, вдохновенно завывая, щенок приблудный с рук все крошки съест,
Оставит на скамейке метку, искусству, как прекрасному награду, - мокрый след,
За ним и оркестранты, - руку на плечо тому, что впереди, потянутся обратно,
До канавки, по черной еле движимой воде которой иглы сосен уплывают,
А белых лебедей там и в помине не было и нет…