Кто проснётся тот рулит

Рыбацкая байка

Собрались мы как-то на рыбалку. Впятером. Я и кореша мои. Взяли снасти. Ну там: сети, бредень, зыбку, подпуска, спиннинги, удочки. В общем, у кого что было. У Петровича катер клёвый, движок мощный. Взяли ящик водки, чтобы за добавкой не бегать. Закусона набрали. Отчалили утречком с Китай-города. Так наша лодочная станция называется. Курс взяли на Дрязгу, вверх по Волге. Петрович рулит. Ветер в лоб. Волны в нос. Против течения шпарим, волны режем, с ветром спорим, покуриваем. Настроение весёлое. Предвкушение удачной рыбалки.
Вот и Дрязга – пристань виднеется, осталось к берегу повернуть. Тут Иваныч и
Говорит: «Мужики, прошу прощения, мать вашу. Вчера с юбилея я пришёл, - на прошлой неделе пригласили. Не могу – крыша едет и морская болезнь начинается.
«Ну ладно, отвечаем, Иваныч, открывай, наливай. Если хочешь быть здоров, похмеляйся. Пошарил Иваныч по рюкзакам, огурец достал, но ни стакана, ни кружки так ни в одном рюкзаке и не нашёл. «Что я, говорит, алкоголик, что ли, из горла пить. Я лучше этот ящик с водкой за борт брошу, но принципам своим не изменю и из горлышка пить не буду. Поворачивай, Петрович! – а то, вот те крест, выброшу!» - и хвать - ящик. Испугались мы. Иваныч у нас мужик крутой – выбросит, как Стенька Разин княжну, и глазом не моргнёт. В общем не катер, а самолёт с заложниками, только вместо заложников – бутылки. Да, если честно сказать, и все то мы ни когда из горла не пили.
Повернул Петрович катер. Прибыли на лодочную станцию. Взяли стаканы – и снова в рейс. Только вышли на фарватер, Иваныч начал открывать, наливать. Сам выпил, нам подаёт. Дёрнули, потом ещё. Начали байки рыбацкие рассказывать. Василич рассказал, что однажды поймал сазана, у которого каждая чешуинка была величиной с фуражку. А Николаич вспомнил, как после войны, у них в колхозе ловили рыбу тракторами. Сплели огромную сеть, шириной во всю Волгу. Один конец сети привязали к трактору, другой конец перевезли на лодке через реку и привязали к другому трактору. Один трактор тянул сеть по землям Борского района, а другой – по землям Кстовского. Рыбы ловилось – видимо-невидимо. А однажды, даже наловили астраханской воблы, вместе с двумя пароходами. Но это был последний улов.
Так мы плыли вверх по Волге и беседовали. Беседовали и плыли. Плыли и опять беседовали. Первым упал Иваныч. Потом упали по очереди Николаич и Василич. Последнее, что я помню: Петрович, сидящий у штурвала пьёт из горла, затем протягивает мне бутылку с наивным вопросом: «Константиныч, пить будешь?»
Через некоторое время я очнулся. Наш катер петлял по реке, неизвестно в каком направлении. Пароходы, буксиры и моторки, в ужасе шарахались от нас в разные стороны. У руля никого не было: кто лежал, кто полулежал. Ящик был пуст на две трети. Я порулил. Выпил. Упал. И так все: - очнутся, порулят, выпьют, упадут.
Проснулся я от чего-то скользкого. По моему лицу скользил хвост огромного сазана, и каждая чешуинка у него была величиной с фуражку. Надо мной колыхались водоросли и проплывали сомы и щуки. Я лежал на дне Волги. «Хорошо ещё, что вода холодная, - а то бы утонул» - подумал я и вынырнул на поверхность. Выплыл на отмель и выполз на крутой берег. Сел на поваленный дуб, закурил. Гляжу, выныривает Петрович со словами: «Константиныч, дай закурить!» Затем Василич – теми же словами, - и так все. Я дал им закурить, но прочитал лекцию о вреде курения и инструкцию на тему: «Как сохранить на рыбалке курительные принадлежности».
Посидели мы, покурили. Попытались вспомнить: = что же произошло. Сделали выводы: «Если мы все утонули, значит лодка перевернулась. Если лодка перевернулась здесь – значит и водка здесь. Поныряли. Нашли на дне две последние бутылки. Выпили – и по домам – сушиться. Благо что мы на правый берег выплыли.
А лодку нашу поймали за Васильсурском – сетью. Чувашские и марийские крестьяне до сих пор рыбу тракторами ловят.
Про наше приключение долго потом на Волге рыбаки рассказывали: «Смотрю, плывёт по фарватеру катер. Мотор шумит, а людей не видно. Даже у штурвала никого.
В общем – кто проснётся – тот и рулит.