Когда картинный ряд итожит марина с корками судов,
И дождик на палаццо дожей
сойти готов,
И пахнет ладаном Афона, а сумрак сжался и усоп,
И плавит Тьеполо в плафоне
свой лунный сноп,
Когда лучи поют аморе, под небом, пористым, что туф,
Когда ступени сходят к морю,
в его тумане утонув,
Поведай, primavera bella, зачем душа сгорит дотла,
Вели, чтоб сердце не робело,
чтоб ночь была светла,
Благословен тот свет, который над колокольней и трубой,
И длят торговые конторы
свой гомон над волной,
И отпускают мрак по пуду, и спит, как вечная звезда,
Венеция, где я не буду,
не буду никогда.
***
Бычий рынок на форуме, Капитолий в дыму,
И отметиться впору мне
одному, одному,
Где застыли апостолы ватиканской иглы
И у мраморной простыни
выцветают углы
Крылья улиц расправишь, и будут перья в вине
И утоплены клавиши
в неживой глубине
Только пальмы лохматые, крики птичьих орав
И фальшивые статуи
на ладонях двора
Только пинии, пинии, и волна за кормой,
Гуси-лебеди Плиния
улетают домой
***
и чего не хватало
не голос не голос во мраке
ночи, земли Аттала
совиные звёзды, овраги
тень молчанья не длится
и вечер усталый, олений
и смятенье - тигрица,
кидается мне на колени
и чего не хватило
не голос во мраке, не голос
наважденье Атиллы
на розовый шип накололось
став томами на полке
как звуки весеннего Рима.
всё грядущее смолкнет
молчание - необоримо.
primavera bella
© Copyright: Григоров Амирам, 2020
Свидетельство о публикации №120052801749
Свидетельство о публикации №120052801749
Рецензии
आतपी मण्डली मृत्युः पिङ्गलः सर्वतापनः ।
कविर्विश्वो महातेजाः रक्तः सर्वभवोद्भवः ॥१४॥
Сжигающий, Круглый, Смерть, Жёлтый, Всё мучающий,
Поэт, Вселенная, Сильно сияющий, Красный, Творец всего.
«Адитья Хридайя стотра»
Преступный мир Измайлово и Перово никогда не признавала национальностей, и поэтому в криминальной элите одновременно могли быть и азербайджанцы (Ровшан «Бенин»), и армяне (Юзбашев), и татары (Натаров), и евреи (Шерман) и русские (Голова). Поэтому, когда в среде блатных оказался Студент, многие восприняли эту новость равнодушно, любит учиться. Лишь когда он проявил себя настоящим пацаном и на деле доказал, что криминальная жизнь ему родные мать и отец, и законник, отмечая его благие поступки перед ВорАми, такие, как статус на факультете и квартира, предложили вступить в воровской орден, стать смотрящим, весь блатной мир Подмосковья, к которому технически принадлежал микрорайон, немного опешил, не бывало еще смотрящих среди не сидевших, что за новая волна! И только когда с некоторых концов России (Кавказ, Дальний Восток, Иваново) в место, где Студент тянул с рождения, как и все, свой бессрочный срок, мир — тюрьма, полетели малявы с одобрением, стало ясно, что он личность в пацанском мире весьма уважаемая, не по финансовым достижениям, хотя они тоже были, но и по духу. К нему заехал Тенгиз, Тенго Арбатский с другом, борцом Олегом, заехал беглый убийца по кличке Гай из Набережных Челнов, друзья мужа Тани их Грузии в тяжелом весе, Петя был так рад, так рад! Пришёл даже Юра «Геринг», работающий в 139-ом отделении милиции и учившийся со Студентом до восьмого, поступил в Суворовское училище.
— Смотрю, в докладной… Про тебя… Ты ж вроде таким ничем не выделялся… Если что, всегда пожалуйста! Слышали, вы… Арбат держите.
— Держит, — подбирая буквы, Студент произнёс имя, которое ни в коем разе не стоило говорить, отказать Юре он не мог. — Розовый. — Юра отшатнулся! Знает… Во всём милицейском пласте силовых служб города не обсуждалось, с этим Афоном лучше всего дружить, ещё лучше не встречаться. Его уважали в каждом отдалении, делая все, чтобы дорогу не переходить, и в судах. Одна его просьба, вернее, приказ судье решал все, многие ни в коем разе не хотели с ним пересечься, пойдёт что не так, труп, знали, к преступникам майор более расположен, чем к коллегам, если только к коллегам-преступникам, которые натворили серьёзных дел, их уводили, сели, потом вышли, восстановили, к таким Андрей относился хорошо. Остальные слуги власти были уверены, разменяет первыми! За майором и его «оленями», дерзкой милицейской розыскной ОПГ не одно кладбище, в первую очередь на котором лежат под сырой, зеленой травой сотрудники КГБ и МВД, начиная со штатных информаторов на своих времён Бакатина и Андропова, потом уже «синие». Из кабинетик майора путей было три: дружба, умей договориться раз и навсегда (как с Атомом или Луи Вашканским), СИЗО, и то как, никто не знал (полковника ОБХСС в камеру с ВорАми), и какое, и поездка за город якобы показать место преступления, в реале в один конец, сбежал, кто бы ты там ни был, прокурор или чей-то родственник. С раскрытием преступлений, «палками» проблем не было, раз в неделю мелкие воришки писали как называемые «чистухи», добровольные заявления на себя самих, кто-то самооговоры, шли под мягкий арест с последующим заведомым условием, история непременно закончится УДОЯ.
— Ты дела делать пришёл или кидать понты, — гневался майор, — что, меня не знаешь? — Приговоры в формате «лайт» и стабильные показатели работы, вызывающие у коллег и смежников большое чувство зависти, когда белое, когда чёрное. Понятно, почему, завидев его, кое-кто, включая доблестных руоповцев с Шаболовки, спешил перейти на другую сторону Арбата, закопает, он-то знает преступность от первых лиц, они делают вид, что с ней борются, пока не расформировали, милицейская МММ. Надо ли говорить, что во всех райотделах и министерстве на Житной у майора были свои уши и глаза. Масса коммерческих предприятий ходило под «оленями», наезжавшим бандитам или кому другим, военным, афганцам, показывали изображение розы.
— Ясно, — они разворачивались и уходили. Таня майора знала, как не знать, если на Арбате грузинский центр, но они не дружили, говорят, помещение на Таганке под развлекательный комплекс «Кристалл» с грузинским казино достал майор, если бы не болезнь, рак, потом глухота и слепота, точно б стал министром, впрочем, ему это было не надо. Вернувшись в отдел, Юра передал, реально!
— Они знают даже…
— Тихо! — Его начальник быстро понял. — Не надо. Ты… Ему скажи, поможем, если что. — Розов хлопнул себя ладонями по коленям, наклонился вперёд, упёрся них ладонями, встал, прошелся по комнате, зубами вытянув из пачки сигарету, он был в подтяжках. Через открытую форточку доносился гул подконтрольного ему Калининского проспекта, над рестораном «Арбат» медленно вращался подсвеченный изнутри голубой земной шар с плавающим вокруг самолетом, ниже бодрячком зажигалась надпись «Аэрофлот». У кинотеатра «Октябрь» змеилась очередь в билетную кассу, директор платил люберецким, все нормально, он поковырял ногтем куст торта «Прага»,, лежащий перед ним на столе на глазурованном фарфоровом блюдечке, и обернулся к Павлику, охраннику и водителю, на ночь их «Шевроле Каприз» с номерами МОК ставился в ведомственный гараж, настоящий полноразмерный американский автомобиль, а не какой-то там укорочённый «Форд Краун», 365 лошадей, двигатель V8 Fire Turbo, хрен гаишникам.
— Машина мафии у угрозыска, — изумлялись в главке, «олени» улыбались:
— Кто у нас самые крутые бандиты?
… — Ну что, когда начнешь разбираться со студенческими делами? В Новогиреево новый положенец! Возьми Атоса, съезди туда? Как там наш хан Гирей? — Так что ни у кого не возникло сомнений, что на положение Студент встал заслужено, иначе бы такие погоны ханом не назвали. Паша попросил завернуть с собой ещё один, вариацию с кремом на тему венского торта, включая в себя четыре его вида , сделанных с применением коньяка и ликеров «Шартрез» и «Бенедиктин», крема сливочны, коржи пропитывались ромом. Получив его в подарок от заведения бесплатно, гигант опер направился к стеклянным дверям», за которыми был виден Калининский, швейцар в фуражке, обшитой золотым галуном, профессионально с серебром на висках и розовым лицом молодого человека профессионально открыл портал в нужное Павлу измерение.
— Проход на выход! — Кому «Кент», а кому «Пэллмэлл»… Батя, в чьей бригаде формально был Студент, удивился:
— А мне что никто не сказал?
— А мы, что, знаем одинокую жизнь двенадцатиэтажек, свечек, у которых поздно вечером перед обосцаными бродячими кошками подъездами паркуются поздно вечером страховочные машины, а в съёмных или иногда своих квартирах пацанов ждут девочки, которые любят в выходные ходить в «Титаник», — вписался за Студента Француз, — он её знает хорошо, лучше, чем Арбат.
— Зато там пространство видно, небо и заезды, — сказал Бита. — Отсюда только стены.
— Про звёзды, — сказал Отец, — заметил хорошо. Давайте тогда так, может, сделаем? Заодно? Поставим его и смотрящим по Арбату!
— Банк «Общак» ахнет, — не удержался Манерный, имея виду стиральную машину Полковника. — Любовник Татьяны положенец!
— Откуда ты знаешь, что они любовники, — Молодой укоризненно посмотрел на Андрея Шерстюка, — возможно, просто друзья.
— Просто так, — среагировал Манерный, — к Людям не приводят! — Колю Никсона надо было устранить по одной причине, он не был местным, поручили это двум ребятам из третьего подъезда Косте и Илюше. Коля много сидел и мог стать настоящей занозой, везде совал бы свой нос, не давая пацанам рулить.
Ивановский Ара 03.06.2025 11:56 • Заявить о нарушении
कविर्विश्वो महातेजाः रक्तः सर्वभवोद्भवः ॥१४॥
Сжигающий, Круглый, Смерть, Жёлтый, Всё мучающий,
Поэт, Вселенная, Сильно сияющий, Красный, Творец всего.
«Адитья Хридайя стотра»
Преступный мир Измайлово и Перово никогда не признавала национальностей, и поэтому в криминальной элите одновременно могли быть и азербайджанцы (Ровшан «Бенин»), и армяне (Юзбашев), и татары (Натаров), и евреи (Шерман) и русские (Голова). Поэтому, когда в среде блатных оказался Студент, многие восприняли эту новость равнодушно, любит учиться. Лишь когда он проявил себя настоящим пацаном и на деле доказал, что криминальная жизнь ему родные мать и отец, и законник, отмечая его благие поступки перед ВорАми, такие, как статус на факультете и квартира, предложили вступить в воровской орден, стать смотрящим, весь блатной мир Подмосковья, к которому технически принадлежал микрорайон, немного опешил, не бывало еще смотрящих среди не сидевших, что за новая волна! И только когда с некоторых концов России (Кавказ, Дальний Восток, Иваново) в место, где Студент тянул с рождения, как и все, свой бессрочный срок, мир — тюрьма, полетели малявы с одобрением, стало ясно, что он личность в пацанском мире весьма уважаемая, не по финансовым достижениям, хотя они тоже были, но и по духу. К нему заехал Тенгиз, Тенго Арбатский с другом, борцом Олегом, заехал беглый убийца по кличке Гай из Набережных Челнов, друзья мужа Тани их Грузии в тяжелом весе, Петя был так рад, так рад! Пришёл даже Юра «Геринг», работающий в 139-ом отделении милиции и учившийся со Студентом до восьмого, поступил в Суворовское училище.
— Смотрю, в докладной… Про тебя… Ты ж вроде таким ничем не выделялся… Если что, всегда пожалуйста! Слышали, вы… Арбат держите.
— Держит, — подбирая буквы, Студент произнёс имя, которое ни в коем разе не стоило говорить, отказать Юре он не мог. — Розовый. — Юра отшатнулся! Знает… Во всём милицейском пласте силовых служб города не обсуждалось, с этим Афоном лучше всего дружить, ещё лучше не встречаться. Его уважали в каждом отдалении, делая все, чтобы дорогу не переходить, и в судах. Одна его просьба, вернее, приказ судье решал все, многие ни в коем разе не хотели с ним пересечься, пойдёт что не так, труп, знали, к преступникам майор более расположен, чем к коллегам, если только к коллегам-преступникам, которые натворили серьёзных дел, их уводили, сели, потом вышли, восстановили, к таким Андрей относился хорошо. Остальные слуги власти были уверены, разменяет первыми! За майором и его «оленями», дерзкой милицейской розыскной ОПГ не одно кладбище, в первую очередь на котором лежат под сырой, зеленой травой сотрудники КГБ и МВД, начиная со штатных информаторов на своих времён Бакатина и Андропова, потом уже «синие». Из кабинетик майора путей было три: дружба, умей договориться раз и навсегда (как с Атомом или Луи Вашканским), СИЗО, и то как, никто не знал (полковника ОБХСС в камеру с ВорАми), и какое, и поездка за город якобы показать место преступления, в реале в один конец, сбежал, кто бы ты там ни был, прокурор или чей-то родственник. С раскрытием преступлений, «палками» проблем не было, раз в неделю мелкие воришки писали как называемые «чистухи», добровольные заявления на себя самих, кто-то самооговоры, шли под мягкий арест с последующим заведомым условием, история непременно закончится УДОЯ.
— Ты дела делать пришёл или кидать понты, — гневался майор, — что, меня не знаешь? — Приговоры в формате «лайт» и стабильные показатели работы, вызывающие у коллег и смежников большое чувство зависти, когда белое, когда чёрное. Понятно, почему, завидев его, кое-кто, включая доблестных руоповцев с Шаболовки, спешил перейти на другую сторону Арбата, закопает, он-то знает преступность от первых лиц, они делают вид, что с ней борются, пока не расформировали, милицейская МММ. Надо ли говорить, что во всех райотделах и министерстве на Житной у майора были свои уши и глаза. Масса коммерческих предприятий ходило под «оленями», наезжавшим бандитам или кому другим, военным, афганцам, показывали изображение розы.
— Ясно, — они разворачивались и уходили. Таня майора знала, как не знать, если на Арбате грузинский центр, но они не дружили, говорят, помещение на Таганке под развлекательный комплекс «Кристалл» с грузинским казино достал майор, если бы не болезнь, рак, потом глухота и слепота, точно б стал министром, впрочем, ему это было не надо. Вернувшись в отдел, Юра передал, реально!
— Они знают даже…
— Тихо! — Его начальник быстро понял. — Не надо. Ты… Ему скажи, поможем, если что. — Розов хлопнул себя ладонями по коленям, наклонился вперёд, упёрся них ладонями, встал, прошелся по комнате, зубами вытянув из пачки сигарету, он был в подтяжках. Через открытую форточку доносился гул подконтрольного ему Калининского проспекта, над рестораном «Арбат» медленно вращался подсвеченный изнутри голубой земной шар с плавающим вокруг самолетом, ниже бодрячком зажигалась надпись «Аэрофлот». У кинотеатра «Октябрь» змеилась очередь в билетную кассу, директор платил люберецким, все нормально, он поковырял ногтем куст торта «Прага»,, лежащий перед ним на столе на глазурованном фарфоровом блюдечке, и обернулся к Павлику, охраннику и водителю, на ночь их «Шевроле Каприз» с номерами МОК ставился в ведомственный гараж, настоящий полноразмерный американский автомобиль, а не какой-то там укорочённый «Форд Краун», 365 лошадей, двигатель V8 Fire Turbo, хрен гаишникам.
— Машина мафии у угрозыска, — изумлялись в главке, «олени» улыбались:
— Кто у нас самые крутые бандиты?
… — Ну что, когда начнешь разбираться со студенческими делами? В Новогиреево новый положенец! Возьми Атоса, съезди туда? Как там наш хан Гирей? — Так что ни у кого не возникло сомнений, что на положение Студент встал заслужено, иначе бы такие погоны ханом не назвали. Паша попросил завернуть с собой ещё один, вариацию с кремом на тему венского торта, включая в себя четыре его вида , сделанных с применением коньяка и ликеров «Шартрез» и «Бенедиктин», крема сливочны, коржи пропитывались ромом. Получив его в подарок от заведения бесплатно, гигант опер направился к стеклянным дверям», за которыми был виден Калининский, швейцар в фуражке, обшитой золотым галуном, профессионально с серебром на висках и розовым лицом молодого человека профессионально открыл портал в нужное Павлу измерение.
— Проход на выход! — Кому «Кент», а кому «Пэллмэлл»… Батя, в чьей бригаде формально был Студент, удивился:
— А мне что никто не сказал?
— А мы, что, знаем одинокую жизнь двенадцатиэтажек, свечек, у которых поздно вечером перед обосцаными бродячими кошками подъездами паркуются поздно вечером страховочные машины, а в съёмных или иногда своих квартирах пацанов ждут девочки, которые любят в выходные ходить в «Титаник», — вписался за Студента Француз, — он её знает хорошо, лучше, чем Арбат.
— Зато там пространство видно, небо и заезды, — сказал Бита. — Отсюда только стены.
— Про звёзды, — сказал Отец, — заметил хорошо. Давайте тогда так, может, сделаем? Заодно? Поставим его и смотрящим по Арбату!
— Банк «Общак» ахнет, — не удержался Манерный, имея виду стиральную машину Полковника. — Любовник Татьяны положенец!
— Откуда ты знаешь, что они любовники, — Молодой укоризненно посмотрел на Андрея Шерстюка, — возможно, просто друзья.
— Просто так, — среагировал Манерный, — к Людям не приводят! — Колю Никсона надо было устранить по одной причине, он не был местным, поручили это двум ребятам из третьего подъезда Косте и Илюше. Коля много сидел и мог стать настоящей занозой, везде совал бы свой нос, не давая пацанам рулить.
Ивановский Ара 03.06.2025 11:56 • Заявить о нарушении
— Просто так, — среагировал Манерный, — к Людям не приводят! — Колю Никсона надо было устранить по одной причине, он не был местным, поручили это двум ребятам из третьего подъезда Косте и Илюше. Коля много сидел и мог стать настоящей занозой, везде совал бы свой нос, не давая пацанам рулить, либо постараться разрушить их рыцарское братство, сам Колян был солнцевский, гражданская жена с раена, была ли официальная, истории не ведомо, характер у него был вредный, запросто выразил бы «сомнение». Сорвать замысел Петра бы не сорвал, но отодвинул в неизвестное, допускать нельзя, началась политика. В которой главное тайминг, угадать — момент.
— Значит, надо… — согласилась госпожа Лагидзе. — А то получится, будешь сам себя бичевать, что в свое время выбрал путь не устранить. — Она провела рукой по его щеке. — Схожу в церковь, попрошу Мадонну, у вас все получится. Только не сам, слышишь! Попроси. Так лучше. Тебя там каждая собака знает, побудь здесь со мной. Походим по театрам, по подругам, алиби! — Студент достал из кармана, дал ей 1000$. — На Костю! Пусть ходит в детский центр.
— Ты что, — Таня подняла глаза, — у него есть свой отец! — Студент торжественно обвёл гостиную Татьяны глазами.
— Все дети мои дети! Наши. Дети отрада общества!
— Ладно, — она нехотя взяла конверт, — деньги у меня есть… — Повернулась к нему. — Я вас всех прошу, будьте осторожны Авторитетов, как Георг, много, хороших положенцев единицы, в этом помимо личных достоинств и беззаветного служения пацанским традициям должно быть что-то такое, что бы вас выделяло… Особенно ты, в тебе есть такое, чего ты сам в себе не видишь, но что непременно рано или выйдет у тебя из-под контроля, если в не будешь это контролировать, я это хорошо вижу, я старше.
— Что? — спросил Студент, о деньгах он уже забыл, поворот разговора становился интересным. Таня подняла голову, закинула её назад, вытянув подбородок вверх, обнажив беззащитную и совершенную по формам шею, на такие царица Нефертити, жена фараона, накидывала золотое кольцо, посмотрела себе в переносицу.
— Ты… Будешь убивать, у тебя много будет таких шей! Не только женских… Вы все — прирожденные убийцы… Не из-за богатства, — она со вдохом опустила голову вниз, чуть вдавив в спину подбородок, теперь она смотрела в пол в метре от Студента. — Алчный человек всегда всех убьёт… Вы будете… Банально. Увидел и убил. Хотя… Что делать?
— Так все делают, — Студента отпустило, думал, услышит нечто вечное. — Сколько в Перово стоит чья-то жизнь? Такая работа. — Они допили кофе, оделись, поехали к Ставропольской, будь она неладно, опять там что-то произошло, или её кинули или кого-то в каком-то ресторане, поступили не гуманно… Через 15 лет, вспомнив Танины слова, Студент тысячу раз поблагодарил её мыслено, кроме ненужной крови, лишней и бессмысленной, ему предстояло много раз лично убедиться, столкнуться с тем, что в жизни не всегда все решается только по «понятиям», не всех, кто их нарушил, можно достать, и вообще не все в твоих руках, чаще всего, все не в них в целом, мирское счастье есть ловкость хитрого ума, дорога к которому предательство, друзья подлость, удар в спину, эгоизм и ложь. Выпьем за несчастных{
— Те, кто был в тюрьме, должны объяснять другим пацанам тюремные законы, в которых многое по-другому, не очень-то покричишь на лодочной красноярской зоне «жизнь ВорАм», а тем, кто сидит, готовится к освобождению, надо консервировать в бригаде хорошие места, по желанию не только криминальные, охранник, механик, водитель, по выходу встречать, взаимообмен. Студент собрал в Ленинской аудитории журфака МГК дембелей-студентов.
— Посему вы не посвящаете первый, второй курсы в армейские дела? Отделываетесь общими фразами и тэдэ?
— Извините, а вы кто? — просил один парень в голубом берете, вид жесткий.
— Положенец Ивановского микрорайона Перовского района г. Москвы, — ответил Студент.
— Сам в армии служил?
— А как же! Два года в Иваново.
— Тогда вопросов нет! Теп более, если вас выбрали, — на факультете в расположении военной кафедры открылась Школа молодого бойца, в которой отслужившие свои годы срочники вместе с преподавателями-офицерами учили зелёных гуманитариев, вчерашних школьников, как правильно заходить на воинскую часть, какие они бывают, уставные и не уставные, как вести себя с сержантами, старослужащими, черпаками, застёгивать или не застегивать верхнюю пуговицу, что делать, а что нет, в некоторых местах подшивать дедАм воротнички было не западало, а вот стирать носки да. И многое другое, как писать письма, как отлынивать или нет от работы и когда, сам Студент туда не ходил, времени на это не было, служба осталась в прошлом.
Ивановский Ара 03.06.2025 14:55 Заявить о нарушении
— Значит, надо… — согласилась госпожа Лагидзе. — А то получится, будешь сам себя бичевать, что в свое время выбрал путь не устранить. — Она провела рукой по его щеке. — Схожу в церковь, попрошу Мадонну, у вас все получится. Только не сам, слышишь! Попроси. Так лучше. Тебя там каждая собака знает, побудь здесь со мной. Походим по театрам, по подругам, алиби! — Студент достал из кармана, дал ей 1000$. — На Костю! Пусть ходит в детский центр.
— Ты что, — Таня подняла глаза, — у него есть свой отец! — Студент торжественно обвёл гостиную Татьяны глазами.
— Все дети мои дети! Наши. Дети отрада общества!
— Ладно, — она нехотя взяла конверт, — деньги у меня есть… — Повернулась к нему. — Я вас всех прошу, будьте осторожны Авторитетов, как Георг, много, хороших положенцев единицы, в этом помимо личных достоинств и беззаветного служения пацанским традициям должно быть что-то такое, что бы вас выделяло… Особенно ты, в тебе есть такое, чего ты сам в себе не видишь, но что непременно рано или выйдет у тебя из-под контроля, если в не будешь это контролировать, я это хорошо вижу, я старше.
— Что? — спросил Студент, о деньгах он уже забыл, поворот разговора становился интересным. Таня подняла голову, закинула её назад, вытянув подбородок вверх, обнажив беззащитную и совершенную по формам шею, на такие царица Нефертити, жена фараона, накидывала золотое кольцо, посмотрела себе в переносицу.
— Ты… Будешь убивать, у тебя много будет таких шей! Не только женских… Вы все — прирожденные убийцы… Не из-за богатства, — она со вдохом опустила голову вниз, чуть вдавив в спину подбородок, теперь она смотрела в пол в метре от Студента. — Алчный человек всегда всех убьёт… Вы будете… Банально. Увидел и убил. Хотя… Что делать?
— Так все делают, — Студента отпустило, думал, услышит нечто вечное. — Сколько в Перово стоит чья-то жизнь? Такая работа. — Они допили кофе, оделись, поехали к Ставропольской, будь она неладно, опять там что-то произошло, или её кинули или кого-то в каком-то ресторане, поступили не гуманно… Через 15 лет, вспомнив Танины слова, Студент тысячу раз поблагодарил её мыслено, кроме ненужной крови, лишней и бессмысленной, ему предстояло много раз лично убедиться, столкнуться с тем, что в жизни не всегда все решается только по «понятиям», не всех, кто их нарушил, можно достать, и вообще не все в твоих руках, чаще всего, все не в них в целом, мирское счастье есть ловкость хитрого ума, дорога к которому предательство, друзья подлость, удар в спину, эгоизм и ложь. Выпьем за несчастных{
— Те, кто был в тюрьме, должны объяснять другим пацанам тюремные законы, в которых многое по-другому, не очень-то покричишь на лодочной красноярской зоне «жизнь ВорАм», а тем, кто сидит, готовится к освобождению, надо консервировать в бригаде хорошие места, по желанию не только криминальные, охранник, механик, водитель, по выходу встречать, взаимообмен. Студент собрал в Ленинской аудитории журфака МГК дембелей-студентов.
— Посему вы не посвящаете первый, второй курсы в армейские дела? Отделываетесь общими фразами и тэдэ?
— Извините, а вы кто? — просил один парень в голубом берете, вид жесткий.
— Положенец Ивановского микрорайона Перовского района г. Москвы, — ответил Студент.
— Сам в армии служил?
— А как же! Два года в Иваново.
— Тогда вопросов нет! Теп более, если вас выбрали, — на факультете в расположении военной кафедры открылась Школа молодого бойца, в которой отслужившие свои годы срочники вместе с преподавателями-офицерами учили зелёных гуманитариев, вчерашних школьников, как правильно заходить на воинскую часть, какие они бывают, уставные и не уставные, как вести себя с сержантами, старослужащими, черпаками, застёгивать или не застегивать верхнюю пуговицу, что делать, а что нет, в некоторых местах подшивать дедАм воротнички было не западало, а вот стирать носки да. И многое другое, как писать письма, как отлынивать или нет от работы и когда, сам Студент туда не ходил, времени на это не было, служба осталась в прошлом.
Ивановский Ара 03.06.2025 14:55 Заявить о нарушении
Исправлено.
— Так все делают, — Студента отпустило, думал, услышит нечто вечное. — Сколько в Перово стоит чья-то жизнь? Такая работа. Человека не изменишь, понимаешь? Никого! Не было бы меня, у тебя был бы другой точно. Самого последнего быка привези, дай ему по рогам, сломай хребет, будет клясться, больше не буду! А потом опять пойдёт… Нет гарантий! Раз костяк сделал, доверять нельзя, человек не машина, которая не совершенна, то то сломалось, то это. Мы сейчас не говорим о халатности, в учебе, науке, спорте есть право на ошибку, никто не совершенен, всего не предусмотреть! В литературе… Сколько сил и труда требуется вложить, чтобы создать шедевр, Бальзак писал последний роман шесть лет, а это — Бальзак! Сколько выпил кофе??? Даже в суде, случается, отбывает невиновный за другое. Но не в криминале. Заметили за тобой «нечто», мы и не скажем, будем гасить как на войне, иначе будет плохо!
— Единожды солгав, мы об этом говорили.
— Бандит ошибается один раз, минёр. Уровня практически любого! Никого нельзя изменить… Пока будет со всеми, будет бояться, золушкой ходить, как поверит в себя, не дай Бог, получит власть, всем все вспомнит, иногда подкладываются годами! Верить нельзя порой даже себе… — На глазах Татьяны показались слезы, мне верь! Никогда не обману. Студент знал, рано или поздно то, что они вместе, закончится, один и самых сильных ударов судьбы, к которому почти приготовился. Не его семья… В том, что произошло с ним потом, сыграло роль и это, все было правильно. — Только ликвидация…
— Но ведь убьешь, тоже не изменится? Умрет, каким был, просто…
— К сожалению, нет. Но его не будет. Значит, не будет и угрозы. В тюрьме нет, там запрет на кулак, всем сидеть вместе, а по воле…Только дай повод.
— Что, и нельзя раскаяться? Сказать, прости? Мы же все христиане! Солнцевские отлили золотой колокол, у Сергея Михайлова на Сретенском бульваре квартира, дом 1, окна под часами, нас с Наташей Петя туда водил. Зимний сад… Если бес попутал? Неправильно что-то сделал? Поступил?
— У него много чего есть, чаще всего нет. Выслушают, покивают, потом бомба. Хорошо, если семью не тронут, бывает, не посмотрят. Не в один день родились, в один умрут! Что такое не только одна жизнь?
— Понимаю твой стресс! И как быть?
— Как? — Студент стал самим собой. — Фигле… Как Бог даст. Готовым к этому надо быть, Таня. Ответ всегда один. — Красивые, в меру длинные ноги Тани задрожали, она присела.
— А я хотела Костю к тебе… И какие дивиденды? Хуже, чем в коммерции! Что хорошего?
— Элита, — не раздумывая, ответил единственный мужчина, которого она любила действительно, остальные так, встретила слишком поздно. Трагедия. Настоящая любовь только и может быть трагической, браком хорошую вещь не назовёшь, семей без драк не бывает. — Не подчиняемся никакому государству…Свобода. Делаем, что хотим... Власть. Решаем чужие жизни. Ангелы практически! Обычному обывателю не доступно. Поэтому отнёс снимают кино. А ВорЫ, настоящие, законные «рамкиане» вдвое. Им я уже не стану, и ладно. — Таня встала со стула, обняла Студента, прижалась к нему всем телом.
— Потому вам и помогаю, что вы такие элитарные! Мужчина обязан быть элитен! А не эти «васи» кукурузные, колхозные селяне, таких резал Чикатило. Поедем в грузинский ресторан, возьмём — Лучшую подругу Тани. — Втроём позажигаем!
— Конечно! Чикатило сам был колхозник…. — Молодость! Сына Татьяна отвезла заранее к маме. Они допили кофе, оделись, поехали к Ставропольской, будь она неладно, опять там что-то произошло, или её кинули или кого-то в каком-то ресторане, поступили не гуманно… Через 15 лет, вспомнив Танины слова, Студент тысячу раз поблагодарил её мыслено, кроме ненужной крови, лишней и бессмысленной, ему предстояло много раз лично убедиться, столкнуться с тем, что в жизни не всегда все решается только по «понятиям», не всех, кто их нарушил, можно достать, и вообще не все в твоих руках, чаще всего, все не в них в целом, мирское счастье есть ловкость хитрого ума, дорога к которому предательство, друзья подлость, удар в спину, эгоизм и ложь. Выпьем за несчастных…
Ивановский Ара 04.06.2025 09:24 Заявить о нарушении
— Так все делают, — Студента отпустило, думал, услышит нечто вечное. — Сколько в Перово стоит чья-то жизнь? Такая работа. Человека не изменишь, понимаешь? Никого! Не было бы меня, у тебя был бы другой точно. Самого последнего быка привези, дай ему по рогам, сломай хребет, будет клясться, больше не буду! А потом опять пойдёт… Нет гарантий! Раз костяк сделал, доверять нельзя, человек не машина, которая не совершенна, то то сломалось, то это. Мы сейчас не говорим о халатности, в учебе, науке, спорте есть право на ошибку, никто не совершенен, всего не предусмотреть! В литературе… Сколько сил и труда требуется вложить, чтобы создать шедевр, Бальзак писал последний роман шесть лет, а это — Бальзак! Сколько выпил кофе??? Даже в суде, случается, отбывает невиновный за другое. Но не в криминале. Заметили за тобой «нечто», мы и не скажем, будем гасить как на войне, иначе будет плохо!
— Единожды солгав, мы об этом говорили.
— Бандит ошибается один раз, минёр. Уровня практически любого! Никого нельзя изменить… Пока будет со всеми, будет бояться, золушкой ходить, как поверит в себя, не дай Бог, получит власть, всем все вспомнит, иногда подкладываются годами! Верить нельзя порой даже себе… — На глазах Татьяны показались слезы, мне верь! Никогда не обману. Студент знал, рано или поздно то, что они вместе, закончится, один и самых сильных ударов судьбы, к которому почти приготовился. Не его семья… В том, что произошло с ним потом, сыграло роль и это, все было правильно. — Только ликвидация…
— Но ведь убьешь, тоже не изменится? Умрет, каким был, просто…
— К сожалению, нет. Но его не будет. Значит, не будет и угрозы. В тюрьме нет, там запрет на кулак, всем сидеть вместе, а по воле…Только дай повод.
— Что, и нельзя раскаяться? Сказать, прости? Мы же все христиане! Солнцевские отлили золотой колокол, у Сергея Михайлова на Сретенском бульваре квартира, дом 1, окна под часами, нас с Наташей Петя туда водил. Зимний сад… Если бес попутал? Неправильно что-то сделал? Поступил?
— У него много чего есть, чаще всего нет. Выслушают, покивают, потом бомба. Хорошо, если семью не тронут, бывает, не посмотрят. Не в один день родились, в один умрут! Что такое не только одна жизнь?
— Понимаю твой стресс! И как быть?
— Как? — Студент стал самим собой. — Фигле… Как Бог даст. Готовым к этому надо быть, Таня. Ответ всегда один. — Красивые, в меру длинные ноги Тани задрожали, она присела.
— А я хотела Костю к тебе… И какие дивиденды? Хуже, чем в коммерции! Что хорошего?
— Элита, — не раздумывая, ответил единственный мужчина, которого она любила действительно, остальные так, встретила слишком поздно. Трагедия. Настоящая любовь только и может быть трагической, браком хорошую вещь не назовёшь, семей без драк не бывает. — Не подчиняемся никакому государству…Свобода. Делаем, что хотим... Власть. Решаем чужие жизни. Ангелы практически! Обычному обывателю не доступно. Поэтому отнёс снимают кино. А ВорЫ, настоящие, законные «рамкиане» вдвое. Им я уже не стану, и ладно. — Таня встала со стула, обняла Студента, прижалась к нему всем телом.
— Потому вам и помогаю, что вы такие элитарные! Мужчина обязан быть элитен! А не эти «васи» кукурузные, колхозные селяне, таких резал Чикатило. Поедем в грузинский ресторан, возьмём — Лучшую подругу Тани. — Втроём позажигаем!
— Конечно! Чикатило сам был колхозник…. — Молодость! Сына Татьяна отвезла заранее к маме. Они допили кофе, оделись, поехали к Ставропольской, будь она неладно, опять там что-то произошло, или её кинули или кого-то в каком-то ресторане, поступили не гуманно… Через 15 лет, вспомнив Танины слова, Студент тысячу раз поблагодарил её мыслено, кроме ненужной крови, лишней и бессмысленной, ему предстояло много раз лично убедиться, столкнуться с тем, что в жизни не всегда все решается только по «понятиям», не всех, кто их нарушил, можно достать, и вообще не все в твоих руках, чаще всего, все не в них в целом, мирское счастье есть ловкость хитрого ума, дорога к которому предательство, друзья подлость, удар в спину, эгоизм и ложь. Выпьем за несчастных…
Ивановский Ара 04.06.2025 09:24 Заявить о нарушении