Портрет девушки в соломенной шляпе

Соломенной шляпы качались поля.
Медлительной бабочки танец.
Цветенье настурций, жужжанье шмеля
И яблока розовый глянец.

На белой веранде глоталось питьё,
Прозрачные пальцы светились.
Смешные оборки на платье её
От ветра стоймя становились

Соломенной шляпа качались поля,
От жгучего полдня завеса.
И жизни начало беспечное "ля"
Над полем звучало и лесом.

Родные пенаты, запущенный сад,
Где вишню сменяет крыжовник...
А жёлтые пчёлы летят и летят
На белый и алый шиповник.

Давно заменили забором плетень,
Река и холмы в панораме...
И снова, как прежде бушует сирень
В дубовой не крашенной раме.

Сомненья и горечь пришли чередой,
Но голос забвенья наивный,
Над лугом её, над зеркальной водой,
Как зов божества неизбывный...



 Возвращение


Глохнет от птичьего гомона
Лесом поросший погост.
Ивы грозою поломанной
Остов чернеет как мост.

Ближе просторы любимые,
Яркого солнца пятно.
Звонче тарусского имени
Прошлому знать не дано.

Ивы укажут плакучие
Ту же тропу в "Велегож".
Полдня дыхание жгучее
Словно забвение пьёшь.

Берег, мальков мельтешение,
Неизъяснимый покой.
Душ дорогих отражение
Быстрой уносит рекой.

Кромку минуя песчаную,
Лечь бы на водную глядь-
Прошлого призрак отчаливший
Вплавь попытаться догнать.



                памяти О. Кисловой

Август

Под раскаты далёкого грома
Через край перельётся вода.
На террасе просторного дома
Долго сплю я под шорох дождя.

То ли ветер берёзу качает,
То ли мамина песня без слов.
Только ласку душа различает,
Только чувствует плеск голосов.

В одеяле блаженной дремоты,
Утыкаюсь в подушку лицом,
Можно верить, что любит нас кто-то
И простёрто крыло над птенцом.

Мокнут флоксы на зябком рассвете,
И летят с потревоженных гнёзд
Лепестки облетевших соцветий,
Осыпаясь осколками звёзд.