***

И в шторме из ссор уже тысячу раз мы друг друга обидели;
И я ненавижу тебя, как язы’ки христиан ненавидели;
И, кажется, шторм перебрался из моря на палубу.
Тогда почему мне так хочется взять тебя за руку?

Я не понимаю себя. Как тебе понять? Нет, нереально.
Я не говорю, что моё поведение — это нормально.
Нормально оно разве что для больной
Душой, сердцем и… тобой...

Какой смысл мне объясняться теперь?
Ты больше не мой. Хоть и сердце твоё, будто зверь,
Кричит и стенает, и рвётся, и рушит вокруг
Всё, что в силах рушить несмирная мощь твоих рук.

И утром непоздним, проснувшись без твоего тепла,
От холода, в плед завернувшись пойму, что была неправа.
Однако всё это не значит, что прав ты один.
Тем временем в комнате задан вопрос: «Ты любил?»

Вопрос, тебе заданный мной перед зеркалом, будто
Оно мне ответит, и больше не будет окутано
Моё сердце той пустотой, незаполненной,
Что мне ты оставил, забрав всё, что было в нем скоплено.

И я ни на миг не жалею о чём-то случившемся.
Но сердцу так больно. Оно бьется прям, как в те дни.
Мне хочется вырвать его и с мечтами несбывшимися
Тебя отпустить покорять новые корабли.

Как жаль, что всё так. И сто литров слез — это мелочи.
Я больше пролью, держа траур по слову «любовь».
Давай же, любовь! Что ты тянешь! Меня растопчи!
Израненная, вся крови… но я поднимусь вновь.