27 декабря. 362

1.
И в декабре при солнечной погоде
Приятно день недолгий коротать.
Орбита света хоть и не крута,
Зато чиста - под взгляд любимой вроде.

Вот улыбнулось всё - то быстро пройден
Рассвет лучистый, и опять под стать
Любимой, ветрогонная верста
Туманом свежим вырядилась гордо.

Сгустился сумрак не за горизонтом,
Где луч шепнул последнее "прощай" -
С зенита, наступая на просторы...

Напрасно взор выискивает зорко
Волнений сладкий след,- шумит в ушах
С ночною тьмой суровой стужи море.



2.
Не в свите суеты судеб призванье
И не страданью счастья тонкий вкус
Приписывать рукой, никем не званной,
Закручивая молодецки ус…

На красногрудку в центре цепкой кроны,
Оаквареленную в белизну и чернь,
В окладе словно писанной иконы,
Молитвенно зиме шепчу: «Свечей!»

Не лунным - солнечным лучом напротив
Открыло взору птаху на дуге
Прогнутой веточки, сидящей скромно,
В тепле морозом греющих углей.

Да, греется и декабрём любуется,
Хоть неподвижна искорка зрачка:
Не набиваясь проходящим в спутницы,
Жизнь постигает не издалека.

Из уголка, отпущенного годом,
Мгновением по воле декабря…
Лишь для неё?.. Да для кого угодно:
Для леса, солнца или для меня.

Раздумья затуманены в бурлящем,
Незримом взгляду сердце у неё,-
Так очарована она происходящим,
Что лучшее с собою унесёт.

За краткий миг успели подружить мы
И укрепить надеждою себя:
Уж если птаха радуется жизни,
Как радость отобрать у декабря?

У года уходящего? У леса?
У поднебесья? Солнечных лучей?
И у всего охваченного вместе?
И у живущих на земле людей?



3.
Я подошел к портрету с топором...
В фойе просторном  звуки спали глухо...
Не странно ли? Жизнь бьёт всегда ключом,
Здесь в пересменку не пробраться мухе.

От тесноты, от давки, балдежа -
И вдруг наедине с вождём застыл я
Не горняком, но в роли палача:
Топор в руке, стена - как гильотина.

А вождь спокоен... Зоркий - смотрит в даль...
Да, в коммунизм... Меня не замечает...
Не верит даже, что сейчас удар
Обрушу я... И задрожит  плечами...

Генералиссимуса золотой погон
Сорвётся на пол... И Звезда Героя
Слетит к носку ботинка моего,
И луч её погаснет под другою...

Под третьей... Звёзды я вручал ему?..
Его ли грудь, и взгляд, и вид усатый
За идеал не принимал? И почему
Я подошел к нему вдруг тихой сапой?

Услышал: в Новошахтинске один
Свалил его, оставив гордый цоколь
От памятника... Травля впереди
На память? На жестокий культ? Высокий?

Из кабинеты выглянул парторг,
Распорядился: - Помоги-ка снять мне...
К портрету прикоснуться он не мог,-
И я помог, привыкший подчиняться.

И, как Евгения, меня не видел вождь...
Сорвать погон - желанья только мало...
Но разве посторонней головой
Я заплатил за то, чем был обманут?