В те дни вино лилось рекой
и новое меня влекло, из всех витрин, из всех заснеженных равнин, не знавших поступи моей былой остывшей жизни.
И у'гли тлели в чашечке кальянной, когда я выдувал свои стихи, как шар стеклянный, и разбивал их сам себе назло.
И вновь ложились, словно к алтарю - стихи Рождественского, Роберта - я обещал себе, что повторю: и буквенный надлом, и строчный ритм, и теплоту до слёз.
Но никогда не повторил и не приблизился к нему.
Однако ж, занимался май, и что-то билось у меня внутри, и било обо все углы весной, рвалось из рук моих и слов, я продолжал писать и говорить, и посылать привет зиме, в которой я остыл -
но жил
всем остываньям вопреки.
Свидетельство о публикации №120052505439