Дом у реки, заключительная часть

            Четвёртая часть


                *  *  *


                Наталья приехала на работу вовремя, если, конечно, ведение хозяйства, а именно: уборку, стирку, приготовление пищи и другие обязанности, которые она выполняла по дому, можно назвать работой. Открыв дверь, она прошла в кухню, поставила сумки на пол и подумала:
«Господи, продукты таскаю сумками… Холодильник забит под завязку. Впору из подвала доставать второй. Он что, на диете? Кому же я готовлю еду? Что это за народ такой – писатели? Ну вот! Снова не ужинал. Ездил, видимо, в кафе кушать любимое блюдо – форель с картофелем. Может быть, самой научиться готовить это блюдо, чтобы он забыл дорогу в кафе? Нет. Я так не смогу. Повара  в кафе – экстра-класса. Пять лет назад ездили на стажировку во Францию, в Леон. Но попытка ведь не пытка. Как-нибудь попробую…»
Наталья одела фартук и начала доставать из сумок продукты. Вдруг она услышала шум, доносившийся из подвала. Она прислушалась и опять услышала звук, похожий на то, будто в подвале кто-то упал или что-то упало.
«Мать моя женщина! Неужели снова что-то случилось с моим работодателем?»
Она быстро спустилась по ступенькам в подвальное помещение. Дверь была открыта. Она увидела Максима лежащим на полу и массирующим левое колено.
- Максим! Когда же это кончится, наконец-то? Что на этот раз? – подойдя к писателю и помогая ему встать, спросила домработница и добавила: - Вот не можете вы без приключений! Они что, вас  магнитом притягивают? Подымайтесь. Осторожно. Тихо, тихо.
- Спасибо вам, Наталья. Вы, как всегда, вовремя.
- Вам на радость. Садитесь на табурет. Вот так. Больно?
- Кажется, проходит, - ответил он.
- И сколько времени вы валялись на этом полу? Извините – лежали, ожидая помощь?
- Упал. Стукнулся… В общем, не знаю.
- Сколько раз объясняла вам, просила: не ходить в этот чёртов подвал. Да и сами божились не раз. За каким чёртом спустились?..
- Шум, вернее, звук на этот раз был сильным, - продолжая массажировать колено, ответил писатель.
- Сидите и не шевелитесь. Я схожу за льдом.
Через несколько минут Наталья вернулась, держа в правой руке кусочки льда, завёрнутые в полиэтиленовый пакет.  Она приложила пакет со льдом к колену писателя и спросила:
- Так хорошо?
Максим облегчённо вздохнул.
- И что? Поймали фантома?
Работодатель с досадой посмотрел на домработницу, чудом появившуюся именно в тот момент, когда он нуждался в помощи, и тихо ответил:
- Нет. Наталья, мне кажется, что временами в подвале кто-то бывает.
- Почему вы говорите шёпотом? Боитесь призраков? – пошутила она и добавила к сказанному: - Если кажется, нужно креститься. Но на вас креста-то нет. Отчего же временами?
Максим закрыл глаза. Домработница, заметив это, поинтересовалась:
-  Ну что, проходит? Лёд знает, что делать.
- Вашими стараниями, - ответил Максим.
- Итак, явится этот «кто-то» из небытия, походит по подвалу и, чтобы заманить вас в подвал, начинает издавать звуки. Или как там? Создавать? И вы – в большой мышеловке.
Писатель промолчал. Он пристально смотрел на шкаф, словно в нём кто-то находился.
- Максим, а вы случайно не того?.. -  шутя, спросила Наталья.
Максим усмехнулся и ответил:
- А что, уже похож?
- Ой, заманит вас этот злой дух в подвал ночью тёмной, ночью лунной и до первых петухов будет издеваться над вами… Вам нужно, на всякий случай, когда входите в подвал, иметь в кармане мелок. Как пан философ у Гоголя: упали на корточки и очертили быстро вокруг себя круг. И вы в безопасности. Если, конечно, они, злые духи, не позовут на помощь этого поганого Вия, чтобы тот (ух, мерзость какая!) взломал вашу защиту. Что вы так смотрите на меня? Вы правда в порядке?
- Вы не перестаёте удивлять меня своими импровизациями, Натали. Извините, Наталья. Хорошо у вас вышло с паном философом и, главное, к месту.
- Я много прочитала книг, пока не вышла замуж. Читала, как говорят, запоями. Стыдно сказать: даже пыталась написать парочку рассказов. Но… писательницы из меня не вышло, даже плохой.
- Вот как? Знаете, Наталья, чтобы стать, как вы сказали, «даже плохой» писательницей, нужно постараться написать хотя бы два-три романа страниц на триста - триста пятьдесят, прочитав которые, читатели скажут, закрывая с досадой книгу: «Ничего особенного. Так себе… Но работа впечатляет». Но постараться надо.
- Дело для меня – неподъёмное. Так какого чёрта вы сюда притащились? Объясните, наконец. Сгораю от любопытства. Смотрите, опухоль спадает, слава Богу.
- Спускался по лестнице в большую комнату, услышал шум…
- И сломя голову рванули в подвал. Нашли на свою голову приключение. Минуточку… Это вы выдвинули ящики комода? Позавчера я все их закрыла. Богом клянусь!
- Уверены? Я не открывал. Встал на табурет, вытянул шею и, как пацан, шлёпнулся на пол.
- Куда ж ещё? Всемирное тяготение не отменяли…
Наталья подошла к комоду, посмотрела на него и начала перебирать вещи во втором ящике. Она нащупала что-то и громко произнесла:
- Книга!
Она вытащила её из ящика и с удивлением сказала:
- Тяжёлая какая!
Удивлённая находкой она подошла к люстре и начала читать вслух:
«Магия, гадание, вызов духов и потусторонних сил». Боже мой! Вот где бесовщина!
Максим смотрел на книгу – чёрную большую книгу с золотыми буквами на обложке. «Книга, - подумал он, - без сомнения, очень ценная для тех, кто занимается подобными делами, и, наверное, очень дорогая». Она и выглядела такой.
Тем временем Наталья, пролистав книгу, проговорила вслух:
- Тысяча семьсот тридцатый год! Ну и ну! Как пить дать, ценнейший экземпляр. Раньше среди книг хозяина я её не видела.
Максим  встал со стула, прошёлся по подвальному помещению и сказал:
- Ну вот, боль как рукой сняло.
- Что вы сказали?
- Дайте-ка мне книгу.
Наталья протянула книгу писателю.
- Тяжеловата, - определил он, подержав её в руке. – О-го-го! Две тысячи двести две страницы! Большой труд, ничего не скажешь. Подождите… Что тут внизу написано: «Прага, перевод с иврита на русский язык Шалома Рабиновича по приказу князя Вышинского». 
Максим поднял брови от удивления и с озадаченным выражением лица сел на стул.
Домработница, заметив это, тут же поинтересовалась:
- У вас такой вид, словно вас шибануло. Книга хоть ценная?
Писатель кивнул в ответ и тихо произнёс:
- Бесценная. Сегодня выясню в Интернете, сколько она может стоить и кому, вообще, принадлежала. Бьюсь об заклад, её ищут не одно столетие. Но вот загадка: каким образом она попала в этот дом? 
- Переведена в Праге. В Чехословакии что ли?
- В Чехии. В то время в Праге был центр магии. Точнее, Прага была центром магии.
- Вот бы бабе Вере дать её почитать. А? Ох, она бы…
- Карина запретила выносить книги, картины, статуэтки… из дома.
- До сих пор поражаюсь: почему хозяева оставили в доме такие ценные вещи? – в недоумении развела руками домработница.
- Будьте уверены, Наталья, за всем этим… кто-нибудь в один прекрасный день явится.
- Да, - выдохнула домработница, то и дело спасающая от всяких напастей нового жильца, правда, временного, снявшего дом, полный тайн, который обрастает с каждым годом страшными, леденящими кровь слухами и гипотезами, заставляющими посторонних людей  обходить его стороной. – Надеюсь, эти «кто-нибудь» явятся или объявятся здесь без автоматов и дымовых шашек. Ваш телефон, кстати, звонит.
- Оставьте всё как есть. Вечером я ещё раз всё тут…
- Нет, нет! Шмонайте днём, когда я в доме, рядом, - закрывая дверь на замок, приказным тоном произнесла домработница и стала подниматься по лестнице вслед за писателем.


 *  *  *


                Поговорив по телефону со своим издателем, Максим вошёл в кухню.
Наталья приготовила завтрак: овсяную молочную кашу, чай и любимое печенье писателя.
Максим сел на своё место и стал завтракать. Домработница смотрела на него молча, изредка улыбаясь и потягивая из чашечки крепкий чёрный кофе.
Позавтракав и поблагодарив её, писатель всё же не выдержал и заговорил первым:
- И всё-таки, я полагаю, в подвале кто-то бывает.
- Ещё бы! Духи изучают любимую книгу, а потом в большой комнате устраивают шабаш. Вы, я вижу, так и не верите во всё это. Думаете, люди так просто обходят это чудовище стороной? Вы тут поосторожнее. Всю ночь в единственном числе… Помощи ждать не - откуда. Да и в воскресенье тоже весь день один. Может быть, в определённые часы мне вам звонить? Или вы звоните. Мне самой временами страшновато становится, когда вы на задании.
- На каком ещё задании? Это ни к чему. Меня тревожат ценные вещи. Вот они-то и могут привлечь кое-кого. И они – очень опасны.
- Вы о ком? Боже мой! Нас не уложат парочкой точных выстрелов в затылок на дорогущий ковёр, как думаете?
В это время наверху, в левом крыле дома, внезапно раздался звук.
Наталья и Максим вздрогнули. Звук раздался ещё раз. Домработница, побледнев, тихо вымолвила:
- Где ваш, как его там, травмалитический револьвер?
- Травматический пистолет, - поправил Максим испуганную шумом неизвестного происхождения Наталью. – Под диваном… Нет, под подушкой.
- Вот ещё! Нас, безоружных, могут шлёпнуть насмерть профилактики ради, а вы даже не знаете, где наш заступник. С этой минуты носите наган с собой. Всегда. Как наш полицай Игнат... 
- Тихо! – Максим прислушался. Он хотел определить происхождение этого странного звука, доносящегося со второго этажа. Наталья продолжала нагнетать обстановку:
- Помните, что вам написали на компьютере? Чтобы убирались из этого дома. Что скажете?
- Этому у меня реально нет никаких объяснений. Но шум, этот шум… Может, я не закрыл ставни? Ветер. Видите? Посмотрите на деревья. Утром я был в комнате Лорны. Любовался из окна на речку, лес, вот и забыл закрыть ставни.
Наталья вздохнула и сказала:
- Беда с вами. Хорошо. Схожу проверю и, если это так, закрою их сама. Но если не вернусь через неделю, будете выплачивать моей семье большое пособие.
Максим улыбнулся, покачал головой и сказал:
- Бедствовать они  не будут. Обещаю.
Домработница поднялась на второй этаж посмотреть, что там происходит. Максим налил в чашку чай и стал что-то записывать в блокнот. Исписав несколько страниц и подчеркнув некоторые слова, видимо, те, которые нужно заменить на более точные (к ним относятся обычно прилагательные), он закрыл его. Затем он встал и хотел убрать со стола посуду, но вдруг услышал душераздирающий крик Натальи.
Первое, что пришло ему в голову, - это обещание выплачивать пособие семье домработницы. Эта мысль тут же исчезла после того, как он услышал: «Максим! Где же вы? Скорее идите сюда!»
Максим преодолел лестницу, как полосу препятствия, и, оказавшись на втором этаже, остановился.
- Где вы, Наталья? В каком крыле?
- У Лорны в комнате, где же ещё?
- Вы живы?
- Что за вопрос? Разумеется, если я говорю с вами.
Максим быстро прошёл в комнату Лорны и увидел домработницу, стоявшую у окна с вытянутой вперёд рукой, как бы показывая, что там, куда она смотрит, творится что-то необъяснимое. Он подошёл к ней и повернул голову в сторону, куда был направлен взгляд Натальи, потерявшей дар речи, побледневшей то ли от страха, то ли от увиденного. Приглядевшись внимательней, писатель воскликнул:
- Не может быть! Не мо-жет!
- Вы видите её? Девочку? Господи помилуй! На ней ночная сорочка и…
- Венок на голове, - добавил удивлённый увиденным Максим.
- Она вам снится? Так ведь?
- Кто вам?.. От кого вы узнали?
- Баба Вера поведала мне. Вы же не брали с неё подписку о неразглашении… Она, кстати, попросила меня приглядывать за вами, - вздыхая, ответила Наталья. - Между прочим, Игнат тоже кое-что мне рассказал: как вы в лесу гонялись за девочкой, но я не поверила.
- О Боже! Полагаю, весь посёлок, если не всё южное побережье страны от Сочи до Новороссийска, знает о моих снах. 
- Тихо… Смотрите, руки вытянула, как в вашем сне! Не ровен час, снимет венок с головы и пойдёт, как Иисус по воде. Господи помилуй!
Наталья стала внимательно всматриваться в лицо девочки, ведь она, как никто другой, знала их. Оглянувшись, она не увидела Максима.
«Опять исчез. Испугался что ли?» Она перекрестилась. В комнату вошёл Максим. Он держал в руках бинокль.
Подойдя к окну, он через бинокль начал рассматривать девочку, стоявшую на другом берегу с вытянутыми руками и венком из полевых цветов на голове. Девочка стояла на краю берега.
- Ну? Что там? Это Лорна? Живая? Чёрт побери! Я, наверное, сплю и вижу ваш сон. Нас теперь двое таких… чокнутых. Расскажи кому – на смех подымут и тут же посоветуют в довершение всего, чтобы бежала из этого дома, пока не повредилась рассудком. Сердце в пятки ушло. Упало… Мысли путаются. Сейчас пойдёт по воде – и я шлёпнусь в обморок.
- И похожа, и не похожа, - ответил Максим, не менее испуганный появлением на берегу загадочной девочки. Он смотрел через бинокль и не верил своим глазам. Думал, что это сон… «Но Наталья-то стоит рядом. Я ушиб колено… Мы пили чай…» - он потрогал колено, поднял штанину брюк и увидел покраснение…
- Вы раздеваетесь? Контроль потеряли? Дайте-ка мне эту штуку.
Максим протянул Наталье бинокль. Она взяла его и стала смотреть на другой берег реки. Вдруг она произнесла:
- Девочка отдалилась… Не разглядеть лица.
Максим всё понял и перевернул бинокль другой стороной. Домработница продолжила:
- Теперь хорошо видно. Лорна или не Лорна? Девочка, как будто, младше…
- К чему гадать? Где лодка?
- Была, десять лет назад, - ответила Наталья.
- Поплыву вплавь… То есть переплыву на тот берег и…
- Нет! Забыли, как я вас спасала? Второй раз – будет слишком… Да и не справлюсь я. Течение быстрое. Всю ночь лил дождь,  вот река и поднялась.
- А в том сарае, рядом с кабинетом хозяина?
- В нём хранились электроприборы: электропилы, дрели, всякий другой инструмент и… Точно! Резиновая лодка. Да она уже наверняка пришла в негодность.
- Она из специальной резины. Пока мы тут колдуем, девочка…
- Думаете, она нам  мерещится, кажется? У нас галлюцинации? Баба Вера говорила про какие-то аномальные территории или зоны. Вот, значит, какие они – эти зоны. Это нам кажется, да? Что на том берегу Лорна и она зовёт вас? Не иначе, погубить хочет вас, как панночка пана философа.
- Сам ничего не пойму. Моста здесь поблизости, разумеется, нет. Объезжать долго… Лодка – единственная возможность переплыть на тот берег. Где ключи от сарая?
Домработница не ответила, она продолжала смотреть через бинокль на девочку.
Максим повторил вопрос.
- В коробке. Уже забыли?
- Идите за мной.
Только они вышли из комнаты Лорны, которая странным образом в данный момент стояла на другом берегу реки и, казалось, ждала Максима, чтобы он приплыл к ней, как вдруг раздались пулемётные очереди, разносящие всё вокруг вдребезги.
Они упали на пол и инстинктивно закрыли руками головы.
Погром продолжался. Кто-то внизу стрелял из автомата.
- Что происходит, Максим? – громко спросила Наталья, прижимаясь к нему.
- Не знаю… Я же говорил: кто-нибудь да придёт за этими вещами. А вы думали… 
Внизу послышался голос, точнее, команда: «Ложись! Фугас летит! Товарищ капитан…»
Первой всё, как всегда, поняла Наталья и, перевернувшись на спину, рассмеялась. Максим тоже понял, что снова включился телевизор. Он уже перестал, прожив в этом поистине странном доме месяц, обращать внимание на то и дело происходившие в нём противоестественности, назовём это так. Наталья сказала:
- Нет, ну какой же дурак снова включил эту шарманку? Я ведь в прошлый раз вынула вилку из розетки. Не иначе призраки. И один из них сейчас стоит на другом берегу реки и ждёт… Думаю, хочет задушить вас. Мне полагается прибавка к жалованию. Работа оказалась опасной и очень вредной для здоровья.
- Опять?..



 *  *  *



                Через двадцать минут Максим преодолел половину реки на надувной резиновой лодке, которую они нашли в сарае, накачали воздухом и, дотащив до берега, спустили на воду. Максим сел в неё и начал грести к другому берегу. Наталья стояла на краю пирса и молча смотрела на отдаляющуюся от берега лодку.
До берега осталось каких-то пятнадцать метров, и с этого расстояния девочку можно было без труда разглядеть, но она вдруг махнула рукой и побежала в лес.
Максим крикнул:
- Лорна! Лорна! Не убегай. Не бойся меня.
Девочка скрылась за кустами.
Максим догрёб до берега, выскочил из лодки и, раздвигая кусты, побежал искать её. Наталья произнесла вслух: «Убежала!» Услышав звонок телефона, домработница сказала: «Вот ещё… И телефон не взял. Остался без связи. Ну, теперь попадёт в какую-нибудь историю. Лишь бы не в беду. Привыкла я уже к нему. Да и платит хорошо. Схожу посмотрю, кто ему звонит».
Она повернулась к дому и, прищурив глаза, спросила: «Ты ведь раньше не был монстром. Таким ужасным…  Что же произошло с тобой после убийства девочек? Кому ты мстишь?»
Домработница вздохнула, перекрестилась, точно перед церковью, и вошла в дом.



 *  *  *



                Максим, пробежав метров триста в глубину леса через кустарники и молодую поросль деревьев, о которые слегка поцарапался, забыв о колене, иногда дававшем о себе знать, зацепился за корень и упал. К счастью, на этот раз благополучно, если так можно сказать.
Он устал. Перевернулся на спину, чтобы отдышаться и, закрыв глаза, стал про себя считать. Досчитав до ста пятидесяти, он вдруг услышал незнакомый голос: «Вам плохо? Вы ушиблись?»
Максим тотчас вскочил на ноги и, отбежав от человека, вытянул руку и предупредительно крикнул: «Не подходите! Я вооружён! Стойте на месте!»
Мужчина лет пятидесяти, в майке защитного цвета, в зелёных брюках, с длинными волосами и седоватой бородой, с палкой в руках, служившей ему опорой, отошёл на несколько метров и с испугом произнёс:
- Этого не понадобится. У меня нет оружия, мил человек. Успокойтесь.
- Кто вы? – продолжал Максим допрос, стараясь быть похожим на человека, перешедшего в наступление.
- Я? Бездомный, - улыбаясь, ответил незнакомец.
- Бомж?! – удивился Максим.
- Так и есть. Человек, точнее, гражданин без постоянного места жительства.
- Вы проживаете в лесу?
- Не проживаю, а временно живу.
- Под деревьями? В кустах? – продолжал Максим.
- Да расслабьтесь вы уже. Я безопасен. Сам испугался. Думал, облава… Нас ведь, бомжей… На нас иногда открывают охоту полицейские. Всех – в машину и рыть фундаменты или заливать цемент. Но, правда, кормят хорошо. Потом отпускают. И слава Богу, слава Богу.
- Вы…
- Василий Александрович Боженов, - представился незнакомец и извинился:
- Я вас перебил. Вы что-то хотели сказать или спросить?
- Василий Александрович, вы не видели здесь девочку – в белом платье, с венком на голове? Лет десяти.
Мужчина улыбнулся приятной, приветливой улыбкой и ответил:
- Лет семи. Ей семь лет. И зовут её… Впрочем, она говорит плохо. Дефект речи.
Ответ застал Максима врасплох. Мужчина, заметив это, уточнил:
- Живёт у меня второй день. Нашёл её в лесу. Гуляла по лесу одна, собирала цветы. Накормил. Сегодня хотел позвонить, но телефон разрядился. Я заряжаю его на рынке, он находится на трассе. Там есть розетки. Продавцы меня знают. 
- Девочка у вас живёт два дня, и вы не сообщили о ней в полицию? Как же так? Родители-то, наверное, с ума сходят.
- Сам удивляюсь, что никто её не ищет. Обычно мобилизация проходит быстро. Волонтёры, родители, полицейские… К вам приходили? Интересовались пропавшей девочкой?
- Нет. Странно. Всё-таки два дня прошло. И домработница…
- Наталья.
Максим поднял брови и ответил:
-  Да. Но как вы…
- Я в этих краях уже три года бомжую. Жил в Хабаровске, преподавал философию в университете.
- И?
- Долго рассказывать, - вздохнув, ответил Василий Александрович и сел на пенёк.
- Я не настаиваю. Можно увидеть девочку?
- Идёмте. Наталья торгует на рынке овощами и фруктами. Добрая девушка. Нет-нет, да и даст на папиросы. К тому же, у неё с юмором всё в порядке и рассуждает она по-своему…
- Согласен. Точный портрет. Только уже не торгует.
Они подошли к палатке. Мужчина открыл её полость, и Максим увидел девочку с венком на голове.
- Похожа, - произнёс он.
- На кого? – справился Василий Александрович.
- Да так… На одну девочку.
- На одну из убитых при странных обстоятельствах в доме, в котором вы сейчас проживаете? Не удивляйтесь, - сказал мужчина, - посёлок-то маленький…
- Похоже, я выбрал для написания новой книги место, которое научит или отучит меня удивляться, иначе говоря – впечатляться от чего-нибудь неожиданного, непонятного, странного.   
- Толковый словарь русского языка. Вы же - писатель.
- Вот… Уже не удивляюсь.
- Одно дело – сидеть в тёплом кабинете, в шикарной квартире, - мужчина сделал паузу, видимо, вспомнив свой дом, - и совсем другое – погрузиться в стихию жизни. Для писателя подобный опыт, безусловно, полезен во всех отношениях.
Девочка что-то сказала.
Максим посмотрел на мужчину и спросил:
- Что она сказала?
- Хочет пить, - ответил бомж, наливая в розовый стаканчик минеральной воды.
Девочка выпила и шмыгнула носом.
- Как же тебя зовут? – спросил Максим.
Девочка не ответила.
- А домой ты хочешь? – задал он второй вопрос.
Девочка покачала головой, что означало «нет».
- Не хочет домой. Странно, - удивился писатель.
- Бывают дома, в которые дети не хотят возвращаться. Смотрите, - мужчина расстегнул «молнию» на платье девочки, и Максим увидел у неё на спине синяки.
- Думаете, её бьют? Она из неблагополучной семьи?
- Полагаю, да, - ответил Василий. – Хотел отвести её на рынок ещё вчера, но занемог. Сегодня лучше, температура прошла, но живот всё ещё болит. Съел консервы с просроченным сроком годности. Отравился.
- Девочку кормили?
- Да. Были у меня яблоки, груши, хлеб, конфеты. Люди едут на море, вот и подают. Анзор выручает, бармен в кафе. Отварил картошки, сделал пюре. Смотрите, - Василий перешёл на шёпот, - уснула.
- Вот и хорошо. Давайте выйдем из палатки, - предложил писатель, - и поговорим. А когда проснётся, я посажу её в лодку, и мы переплывём на другой берег.
Они вышли из палатки. Максим осмотрелся и спросил:
- В палатке я заметил книги Стефана Цвейга, Шопенгауэра, Ницше, Вольтера, Гегеля…
- Я профессор философии. И скажу вам: одно дело – познавать людей по книгам и другое – жить среди них…
Он вздохнул, закурил дешёвую папиросу, дым от которой заставил Максима отойти в сторону, и добавил:
- Жить среди людей в качестве бомжа… Поверьте, когда на тебя смотрят свысока, тут-то и открываются души настежь. Сразу видно, кто есть кто.
- Понимаю. А бинокль? За кем-то следите?
- Есть грешок. За вами, не стану скрывать.
Максим ткнул пальцем себе в грудь и с удивлением произнёс:
- За мной? Какова же цель? Вас кто-то просил следить за мной?
- От нечего делать. Вернее, читаю я много, но как стемнеет, отключаю лампочку от аккумулятора, чтобы он не подсел. Вот и появляется время для… Да вы не серчайте. Что я могу увидеть? Кабинет ваш, в котором вы пишите новую книгу, находится с другой стороны дома…
- Я уже ничему не удивляюсь. Так это были вы? Вы стояли у ворот? Я вас окликнул, а вы пропали.
- Да. Проходил мимо… Я автор семи философских трактатов. Стало интересно, что пишет мученик-коллега, и в каком жанре?
Василий затушил папиросу и продолжил:
- Самые дешёвые. И чем они нас травят? Да отсюда ничего и не видно, кроме ваших утренних заплывов… Видел, как Наталья спасала вас. Я тоже, когда дом пустовал, плавал по утрам. И чуть было не пошёл ко дну именно в том месте… Похоронили бы в общей могиле, как Моцарта. Так над чем вы работаете?
- Пишу политический роман о поэте. Ваши трактаты есть в Интернете?
- Нет. Отлично! Персонаж выбран правильно. Если кто и не боится сегодня говорить правду-матушку, так это, подчёркиваю, - поэты.
- Василий…
- Можно без имени-отчества.
- Василий, - обратился писатель к бомжу, - вы говорите, что живёте в этих местах уже два года.
- На зиму ухожу в Молдовановку или Дефановку. Выберу нежилой дом, где-нибудь на окраине, и зимую.
- Ясно. Когда вы в палатке жили, а дом пустовал, ничего странного не замечали? Например, вдруг в одной из комнат зажёгся свет. Или кто-то выходил из дома. Возможно…
- Иногда девушка приезжает. Зайдёт, осмотрит дом - и сразу в машину. Этот дом обходят стороной. Репутация, если к дому вообще можно применить это слово, выражающее общественную оценку (Максим улыбнулся, вспомнив о своей вставке в разговор…), у дома плохая. Вот она и не задерживается, как и покупатели, которых она иногда привозит, чтобы показать им дом. Кстати, а вам как живётся в этом доме? Мне любопытно. Вы проживаете в нём уже больше месяца. Происходит в доме что-то страшное, необъяснимое, загадочное, аномальное?
- Происходит, Василий, происходит.
- Расскажите.
- Не сегодня. В другой раз.
- Сгораю от любопытства. Мне интересно, как философу, каким образом вы сами относитесь  к этим явлениям: как происходящему внутри вас или…
- Пока не знаю. Но я не суеверный. Думаю… Василий, - обратился писатель к философу, - вам не страшно жить в лесу?
- Я привык. Собак, правда, развелось много. В том году загрызли одного из наших. Люди едут на море, заодно избавляются от старых или надоевших, думаю, и больных своих братьев меньших. Вот они, собаки, и собираются в стаи. А что, просыпается инстинкт.
- Говорят, бегает по лесу…
- Чудовище? Верно. Видел его. Огромный пёс, с телёнка. Английский чёрный дог. Глаза, словно два фосфорных шара. Ох, и злющий! Второй раз еле ноги унёс. Мы, извините, пахнем… Бездомные собаки нас чуют и мигом кидаются и кусают… Приходится бродить всюду с палкой.
- Василий, ещё говорят (Максим вспомнил разговор с бабой Верой о человеке-призраке), что по лесу бродит то ли дух, то ли человек…
- И его видел. У меня коленки затряслись от страха. Высокий, в чёрном плаще и чёрной шляпе. Глаза светятся. Не думайте, что я спятил. В чёрных высоких сапогах. За плечами рюкзак. Я - в кусты. Всё равно почуял меня, словно пёс. Остановился, посмотрел в мою сторону и начал приближаться ко мне, хотя до меня было метров тридцать…
- Правда?
- Я не мог шевельнуться. Ноги не слушались, руки тряслись, мысли путались. Так и просидел в сырых кустах до первых петухов. Простыл. Я склонен к простуде в весеннее время. Жуть…
Василий выдержал паузу, но, взглянув на Максима, ждавшего продолжения рассказа, сказал:
- Не хочу пугать вас, но бабки в здешних местах говорят, что он – призрак. И…
- Продолжайте.
- В своё время он жил в этом доме. В нём и повесился. Проживал без семьи после войны. Вы не знали?
- Это новость, - признался писатель и посмотрел в сторону дома. – Какова причина самоубийства?
- Кто же знает. А может, повесили… Дом выстроили фашисты. Пытали во время войны в нём партизан. Вешали их… Говорят, стыдно, конечно, мне философу в это верить, что повесили его призраки.
- Вот это да! Баба Вера мне ничего не говорила про то, что в доме повесился жилец. А он, этот призрак, убивает людей? Что говорят жители?
- Насчёт этого не знаю. Но люди-то пропадают. И наших за два года пропало три человека.
- Василий, а ещё кого-нибудь вы видели?
- Вы про маньяка, убивающего девочек? Сволочь! Нет, не видел его. Такие разгуливать по лесу не станут. Живёт, наверное, в своей берлоге, в лесу где-нибудь. А может, в посёлке. Так, на вид, человек, может, и нормальный, а болезнь обострится, и…
Девочка вышла из палатки и что-то спросила.
Максим взял её на руки и сказал:
- Василий, с вашего дозволения, я заберу её и отвезу домой. Наталья накормит её, а я вызову полицию.
- Вас сам Бог послал нам... – он посмотрел на девочку и улыбнулся ей. - Меня бы в полиции допрашивали, как да что… Я помогу.
Писатель посадил девочку в лодку, Василий оттолкнул лодку от берега, и они поплыли в сторону дома у реки.
Проплыв метров десять, Максим крикнул:
- Василий, приятно было поговорить с вами. Заходите в гости. Если увидите странного человека, не призрака, сообщите мне. В почтовом ящике я оставлю свой номер телефона и деньги. Будем на связи.
- Спасибо.


 *  *  *



                Пока Максим общался с философом, Наталья прохаживалась по комнате на втором этаже и волновалась, разговаривая вслух: «Да где же его черти-то носят? Два часа скоро будет, как он побежал за Лорной. Может, лежит уже в какой-нибудь канаве с раскроенным черепом. Сон… Но ведь я первой увидела девочку. Мне-то не померещилось. Или я тоже уже по-тихому схожу… Скажу прямо, в этом доме, видать, все становятся тронутыми. Коллективная галлюцинация, не иначе. А если эта девочка – призрак? Надо решать… Два часа прошло. Пора звонить Игнату. Он ведь просил меня: «Если что – звони немедля».
Домработница ходила по комнате, кусая ногти от волнения. Она начинала верить в то, что в доме над ними забавляются злые духи и с этим нужно что-то делать.
Наконец она приняла решение - позвонить участковому. Она спустилась в кухню, вытащила из сумочки свой смартфон и нажала на имя «Игнат». В это время участковый полицейский обедал в кафе, но ответил сразу:
- Наталья! Что-то случилось?
- Писатель пропал!
- Да куда ему пропадать? Может, он у бабы Веры, она порчу с него снимает. Или взял след маньяка? Выслеживает из кустов.
- Не до твоих дурацких шуточек, Игнат. Он поплыл за девочкой на лодке… Потом побежал за ней, и… ни слуху, ни духу.
- Что у вас там происходит, в этом рассаднике? Опять девочка ему померещилась? Он больной?
- Сам ты больной! Я увидела, глядя в окно, на другом берегу девочку в белом платье, с венком на голове.
- Мать твою… Ты что, тоже спятила?
- Выбирай выражения, Игнат. Ты же представитель власти. А лучше подымай свой арсенал на ноги: вертолёты, самолёты, пехоту, и начинайте прочёсывать лес.
- Сколько, говоришь, прошло времени?
- Два часа, - отрапортовала домработница.
- Надо, чтобы прошло три дня. По закону.
- По какому ещё закону? Он ведь как дитя. Просидел в тёплом кабинете всю жизнь, оттого настоящей жизни и не ведает. Сгинет, грешным делом, в наших краях известный писатель, что тогда будем делать? 
- Успокойся. Найдём твоего писателя. Девочка точно была? Уверена?
- Я первой её увидела. Да что ты, в самом деле?!
- Хорошо. Успокойся. Значит, девочка реальная? То есть не… Мать честная! С вами быстро станешь ненормальным. Но о пропаже девочки пока никто не заявлял. Странно. Разберёмся, разберёмся.
- Скорее разбирайся, Игнат. Не дай Бог, лежит в канаве, кровью истекает. Подожди, подожди… 
Наталья посмотрела в окно и увидела лодку. Максим грёб в сторону дома. В лодке сидела девочка с венком на голове.
- Наталья! Ты там живая? Не молчи…
- Глазам не верю, Игнат. Писатель плывёт на лодке к дому с девочкой.
- Видишь, всё утряслось само собой.
- Приезжай. Выясни, что это за девочка.
- Нет! Только ни в этот дом. Сама выяснишь. Потом мне доложишь. Буду ждать звонка.
Участковый выключил телефон, положил его на стол и, почесав затылок, произнёс:
«Вот не было печали. Каким ветром его к нам занесло? Они что, все ненормальные, эти писатели? Но девочку-то увидела Наталья. Может быть, и она того? Да, плохой дом. Очень плохой. Жди беды, Игнат Матвеевич».
Участковый расплатился за обед, поправил бинт на правой руке и вышел из кафе.

      

 *  *  *



                Наталья укрыла девочку шерстяным пледом и вернулась в кухню.
Наливая в чашку чай, она сообщила Максиму:
- Заснула. 
- Значит, девочка, точнее, её родители проживают рядом с бабой Верой? Девочки, то есть дочери, нет дома два дня, а они ни сном, ни духом. Что это за родители такие?
- Дети у них – приёмные. Они взяли их на воспитание в интернате, - пояснила домработница.
- Вот как! Опекуны. И всё равно должны были заявить об исчезновении девочки участковому инспектору.
- Детей у этих горе-родителей было трое. Девочка сбежала в прошлом году в интернат, откуда они её забрали, от этого бардака – побоев, непосильного труда. В интернат они попали из неблагополучных семей. Дети, их теперь осталось двое, ещё мальчик старше Вики, - она посмотрела на спящую Вику и добавила, - частенько ходят к бабе Вере. Она их кормит.
- Уму непостижимо! Они что, плохо кормят детей?
- Дети у них, словно в рабстве, работают с утра до ночи.  Да и родители, то есть опекуны, сами неблагополучные. К тому же выпивают…
- Пьют? Каким же образом соцопека доверила детей таким… родителям? - возмутился Максим.
- Доверила. Оформили всё чин-чинарём. Раза два в год приезжают с проверкой. Тогда, разумеется, дети вымыты, накормлены и хорошо одеты. Наверное, заранее предупреждают о визите.
- А соседи?
- А что соседи? Аграфена Алексеевна писала письмо в Краснодар, в котором сообщила о положении дел в семье. А что толку? Письмо отсылают обратно в Геленджик или в Сочи… Так и разгуливают наши письма кругами. По кругу… - работница по дому махнула рукой.
- Я видел на девочке синяки. Похоже, они детей воспитывают кулаками. Как такое возможно?
- Вы, как будто с луны свалились, как Сирано де Бержерак.
- Похвально, - произнёс писатель. – Но какая им выгода от всего этого? Ведь это дети, с ними много хлопот.
- Деньги… На их содержание государство выделяет много денег. Вот и…
- Хотите сказать, всё из-за денег?
- Вот именно. Вчера мне не спалось. Включила телевизор, канал «REN-ТВ». По нему шла передача, как раз по нашей теме – опекунство и как на нём зарабатывают деньги. О! Я бы своими руками душила таких опекунов!
- Большие деньги? – удивился Максим. – Я-то думал, это акт милосердия со стороны опекунов.
- Если бы! Целая индустрия… «Бизнес на детях» – так называлась программа. Знаете, в стране каждый год отнимают или, как они это называют…
- Лишают родительских прав, - уточнил возмущённый рассказом Натальи писатель, попавший по воле судьбы в реальную жизнь, в которой, как ему показалось, многое необходимо срочно менять.
- Точно! Триста тысяч детей, если не ошибаюсь. Дошло до того, что эти соцслужбы выплачивают немалые деньги за информацию о неблагополучных семьях и их адреса. Во как! Превратили это в бизнес. Правда, тридцать пять процентов детей, пояснил ведущий, возвращают родителям. Это те дети, родители которых вернули своих детей через суд. 
- То есть выиграли дело в суде. А если они выиграли дело, значит, синдикат действовал не по закону. И, полагаю, когда они забирают детей из якобы неблагополучных семей, им для этого решения суда не надо. Хитро. Куда же смотрит государство?
- «Займёмся проблемой вплотную…» - еле выговорила от стыда расфуфыренная куколка.
- Вернёмся к нашей девочке. Это правда, что опекуны содержат детей не по закону или не по правилам? Есть ведь какие-то правила?
- Хотите знать моё мнение? – прищурила глаза Наталья и сделала глубокий вдох.
Максим кивнул в ответ.
Наталья решительно отрубила:
- Детей нужно вернуть в интернат, опекунов отдать под суд. Если надо, мы всей улицей подпишем петицию.
- Этого не потребуется. Я позвоню, куда надо и…
- Не смешите… Ладно звоните, а мы посмотрим – какая сила у ваших звонков. И каким образом они работают там, в этом «куда надо».
Девочка вошла в кухню. Протирая глазки кулачками, она посмотрела на Наталью, на Максима  и села домработнице на коленки. Наталья вытерла слёзы, которые навернулись ей на глаза, и спросила девочку:
- Кушать будешь, Вика?
Та кивнула и улыбнулась.
Зазвонил телефон Натальи. Она ответила. Звонил участковый:
- Наталья, надеюсь, тридцать метров до берега наш писатель преодолел без приключений?
- Игнат, девочка из приёмной семьи. Наша. На девочке синяки. Её, видимо, били, вот она и убежала от них два дня назад. В лесу её нашёл бомж Василий. Девочку мы накормили, она выспалась. Я привезу её сама на своей машине через час. Будь у их дома. Чёрт, будь у них в доме. Но приедь к ним раньше меня и спроси: где Вика? Посмотрим, как они запоют, голубчики. Понял?
- Вот сволочи! Уже еду. Неделю назад был у них по жалобе… Как божились, как клялись…
Наталья выключила телефон и сказала:
- Участковый звонил.
- Я понял. Так вы знаете Василия?
- Философа? Знаю. Вежливый, интеллигентный мужчина.
- Что же произошло с ним? Почему он стал бомжем?
- Разное говорят... Одни - будто он переспал со студенткой, другие – что он отверг её и она  в отместку написала заявление в прокуратуру, что он якобы изнасиловал её. Поверили, видимо, ей. Вот и лишился семьи и работы. Жена поверила не ему, а заявлению. Имеет двоих детей. Показывал мне их фотографии.
Домработница погладила девочку по головке и сказала:
- Ну, Вика, поехали, отвезу тебя домой. И печенье возьмём с собой.
Затем взглянула на Максима и произнесла:
- Ввиду непредвиденных обстоятельств, сегодняшний рабочий день я закончу раньше на два часа, с вашего, разумеется, дозволения.
- Езжайте. Я пообедаю в кафе.
Наталья взяла за руку Вику. Надела ей на головку венок, и они направились к выходу.
Максим шёл за ними и смотрел на венок из полевых цветов – ярких и красивых.
Домработница неожиданно остановилась и спросила:
- Вы чем-то разочарованы? Так ведь?
- Чем же?
- Тем, что Лорна оказалась Викой.
Максим посмотрел Наталье в глаза и кивнул в ответ.
- Мне кажется, - продолжила Наталья, - что на вас кто-то навёл порчу. Так баба Вера снимет её враз – одним взмахом руки. Решайтесь. Всякое бывает. И… может, останетесь дома. Довольно на сегодня тревог и волнений.
- Считаю, я заслужил фирменное блюдо из форели.
- Вам виднее. Надеюсь, утром найду вас в целости и сохранности. И не ходите в подвал, сделайте милость, как бы вас ни закликали в него эти…
- Вернусь и начну читать ужасающую книгу, найденную вами в ящике комода, открытого костлявой рукой призрака.


 *  *  *



                Наталья повезла Вику домой к приёмным родителям, где её уже ждал участковый инспектор. Максим прилёг на диван и заснул. День выдался тревожным, полным объяснимыми и необъяснимыми событиями.
Проснувшись в семь часов вечера, он встал с дивана и пошёл принимать душ.
Приняв душ, переоделся и поехал в кафе поужинать.
По дороге в кафе Максим заглянул к Анзору, чтобы узнать, не произошли ли в посёлке и в его окрестностях какие-нибудь события, интересующие его.
Анзор рассказал ему парочку новостей, не представляющих никакой ценности для писателя, ведущего частное расследование в отношении маньяка, после чего Максим поехал в сторону кафе «Альбатрос».
В восемь часов вечера писатель сделал заказ.

 

 *  *  *


                В половине одиннадцатого ночи на территории, прилегающей к кафе, можно было увидеть следующую картину: рядом с небольшим фонтанчиком стояли две машины скорой помощи, за ними – две полицейские машины отечественного производства.
В одной из машин скорой помощи – реанимобиле «Мерседес», оснащённом новейшими приборами диагностики и другой медицинской техникой, на специальных носилках лежал Максим с перевязанной головой. Его рубашка была запачкана кровью. Ему измеряли давление и делали какой-то укол. На лице у пострадавшего была кислородная маска. Три врача при хорошем освещении выполняли свою работу, и со стороны было видно, что они – профессионалы. Пять полицейских обследовали территорию кафе и прилегающие к нему окрестности.
В кабинете заведующей кафе за большим столом сидел участковый уполномоченный Игнат Матвеевич и задавал вопросы официантке. В кабинете находился ещё один полицейский крепкого телосложения и владелица кафе. 
Игнат Матвеевич вытер платком лоб и спросил:
- София, расскажи ещё раз, как всё было. Я проверю рапорт.
София бросила взгляд на заведующую, вздохнула и начала говорить:
- Хорошо. Раз надо, так надо. Итак, писатель приехал в восемь  часов вечера. Как обычно, сел за свой столик. Заметив его, я сразу направилась к нему. Мы поздоровались. Я поинтересовалась, как пишется его книга? Он ответил: не так, как хотелось бы, но дело идёт. Я приняла заказ. Он заказывает всегда одно и то же блюдо – форель…
- Ладный заказ, - почесав затылок, сказал участковый.
- Мы вас, Игнат Матвеевич, угостим в следующий раз тушёной форелью с картофелем, - пообещала хозяйка, поняв, что участковый, видимо, никогда не пробовал этого блюда, так как оно дорого стоит.
Участковый посмотрел на неё и произнес:
- Продолжай, София. Что было потом?
- Ну, он обычно принимает пищу, то есть ест, около получаса…
- Значит, когда он поужинал, было половина девятого?
- Возможно, так, - пожала плечами официантка.
В это время вошёл доктор и спросил:
- Товарищ капитан, мы можем ехать? Вопросов к нам нет?
- Пострадавший в порядке, доктор? Жить будет?
- Мы отвезём его в центральную больницу в Туапсе. В реанимации продолжим обследование. Время идёт.
- Хорошо. Утром, с утра пораньше, приеду. Счастливого пути!
Доктор вышел, София продолжила:
- Когда я обслуживала шестнадцатый столик, писатель вдруг встал и направился к выходу. Я удивилась. Обычно он рассчитывался со мной прежде, чем уйти, а тут… Подошла к столику и увидела деньги. Он расплатился, но ужин не доел.
- Не доел? Почему?
- Мне кажется, он увидел мужчину в спортивном костюме и пошёл вслед за ним.
- Он, к сожалению, такой… - произнёс недовольно участковый, помассировал себе шею и продолжил задавать вопросы: - Что было потом?
- Вдруг он вернулся, подошёл ко мне и поинтересовался: есть ли у нас выход в лес? Я ответила утвердительно. Нужно пройти через кухню, потом небольшой дворик, и вы окажетесь в лесу с призраками и привидениями…
- Не умничай! – оборвал её участковый. - Ты видела того человека? Вспомни, он бывал в вашем кафе когда-нибудь?
- За которым пошёл писатель? Нет. Да он, возможно, пошёл-то и не за ним. Посетителей сегодня было много. Ты ведь сам видишь…
- Ладно, ладно. Ты же не должна, по инструкции или как там у вас это называется, пускать посторонних на кухню. Так ведь? – участковый бросил взгляд на сержанта, тот кивнул: дескать, согласен с начальником, после чего перевёл взгляд с подчинённого на хозяйку кафе.
- Так-то оно так, - ответила официантка, - но Максим – особый клиент. Писатель… Обходительный…
- Да хоть папу Римского! Ты не должна была проводить его через кухню, через двор, открывать дверь ключом…  Ты не подумала об этом? – возмутилась хозяйка кафе.
София опустила голову.
- Дальше? – справился участковый. – Продолжай.
- Он вышел, я закрыла за ним двери на ключ и пошла работать. Отработала пару часов… Подожди… Верно, была половина одиннадцатого ночи. Я вышла покурить и увидела машину  писателя. Её не спутаешь с другими…
- Шикарная машина, - перебил рассказ свидетельницы уставший за день участковый инспектор.
- Меня бросило в пот. Почувствовала, что-то неладное. Позвала Анфису. Мы взяли фонарики и пошли по тропинке в лес. Что было потом – ты знаешь.
- Знаю, знаю. Итак, вы разыскали писателя лежащим на тропинке и не подающим признаков жизни. Рядом никаких следов не было? Звуков, шума не слышали? Постарайся вспомнить.
- Да мы, Игнат Матвеевич, увидев кровь, так перепугались…
В это время вошёл сержант и сообщил:
- Игнат Матвеевич, вот что мы нашли, - и протянул ему какой-то предмет, завёрнутый в полиэтиленовый пакет. Капитан развернул его и произнёс:
- Кастет! Ого, какой тяжёлый. Если нападавший ударил нашего писателя этой штукой по голове изо всех сил – плохи у него дела. Приобщите к делу. На сегодня достаточно. Уже поздно. Появятся вопросы, я позвоню тебе, София. Распишись: здесь и здесь. Все свободны. Спасибо за сотрудничество.
Участковый обратился к владелице кафе:
- Можно, я пройду через кухню и выйду в лес тем же путём?
- Конечно. Делайте, что нужно.
Игнат Матвеевич вышел из калитки в лес. Прошёл по тропинке метров двадцать и остановился. Вытащил из портсигара сигарету и закурил. Посмотрел на звёзды, на луну, на пролетающий в ночном небе самолёт и произнёс:
«Значит, писатель всё-таки выследил маньяка. Кто ещё мог, если не маньяк, так садануть его по голове? Действовал не профессионально. Дал возможность маньяку следить за собой. Не профессионально, понимаешь ли. Одним словом – писатель. Ах ты, Боже мой! Чем же преступник ударил-то этого горе-детектива? Кастетом? Палкой? А если он после такого удара станет инвалидом? Не сможет творить. А мне его книги пришлись по душе. Прочитал, чтобы понять его сущность. Мне кажется, не хватает в них практики, что ли. Ну, у нас наберётся уму-разуму. У нас такого добра, брат, - отбавляй…»



*  *  *



                На следующее утро Наталья ехала на работу раньше, чем обычно, и находилась в хорошем настроении. Подъехав к дому, она вышла из машины и вошла в дом. Прошла тихо в кухню, думая, что Максим после вчерашних приключений, возможно, ещё спит, и одев фартук, начала готовить завтрак. Наливая в кастрюлю воды, она вдруг вспомнила, что не видела во дворе его машины, когда закрывала ворота. Домработница решила проверить, так ли это. Убедившись, что машины писателя действительно нет во дворе, её бросило в жар. «Чёрт побери! (любимое выражение Натальи). Где его бесы носят в такую рань?»
Она проверила все комнаты, но ни в одной из них его не было.
«Вот сердцем чую, что-то стряслось. Вчера он собирался отужинать в кафе. Может, встретил друзей или читателей, они и пригласили его в гости? Маловероятно, но возможно».
Наталья прошла в большую комнату и села на диван, чтобы собраться с мыслями, которые, словно осы, роились в её голове, жаля её воображение одна сильнее другой.
Вдруг она услышала знакомую мелодию телефона Максима. Прислушалась. Мелодия доносилась из ванной комнаты.
«Вдобавок ко всему, забыл своё средство связи», - ворчала она.
Домработница поднялась на второй этаж и вошла в ванную комнату. Увидев телефон писателя на полке, помимо всего прочего, она взяла его и прочитала: «Вам два сообщения». Наталье не терпелось их прочитать. Ведь их мог послать Максим и сообщить, где находится и что с ним случилось. Так она и сделала. Открыв первое сообщение, она прочитала: «Пополнение счёта. На ваш счёт поступило 120000 рублей» - и ахнула.
«Ничего себе!» - произнесла она вслух и быстро заморгала.
Второе сообщение было таким: «Деньги перевела. Киностудия внесла первый платёж – 500 тысяч рублей. Может, всё же продолжишь серию детективных романов? Сдался тебе этот политический трёп? В конце июля едем на море. Заедем к тебе. Целую, Светлана». - «Это кто ещё? У писателя есть дама сердца. Круто!»
Она спустилась вниз, взяла свой телефон и позвонила участковому.
- Участковый инспектор…
- Игнат, - перебила его Наталья, - писатель пропал.
- Неужели? Как так? Взял да пропал?
- Не до твоих шуточек, капитан. Не располагаешь информацией, где его бесы носят?
- «Не располагаешь информацией»? - повторил вопрос участковый и ухмыльнулся. – Он тебя учит правильно говорить, да? На этот раз обошлось без дьявольщины.
- Не томи. С ним всё в порядке?
- В больнице он. В Туапсе. В реанимации.
- Господи, помилуй! Попал в аварию?
- Получил, судя по всему, палкой или кастетом по голове. Хорошо, что пришёл в себя. Переломов, трещин на его писательской черепной коробке, врачи мне сказали, нет. Будет жить.
- Прикуси язык, Игнат. От кого ты узнал?
- Я сейчас рядом с ним, в палате. Снимаю показания.
- «Снимаю показания». Он что, счётчик электрический? Что случилось?
- Наталья, это тайна следствия. 
- Да ладно тебе, Игнат. Кто как не я…
- Игнат Матвеевич вздохнул и сказал:
- Смотри, Наталья, никому ни слова.
- Обещаю. Говори же, наконец! Или землю заставишь есть?
- Похоже, наш писатель, перевоплотившись в сыщика одного из своих романов, всё-таки напал на след маньяка.
- Выследил? – удивлённо справилась Наталья.
- Выследил, выследил. Только что от этого толку? Получил по голове, маньяка не задержал. Теперь эта сволочь заляжет на дно.
- Он скоро встанет на ноги?
- Дня через три врачи его выпишут. Так они сказали. Ему повезло. Маньяки преследователей обычно-то не оставляют в живых. Кто-то спугнул маньяка. Ну ладно, мне надо в управление. А ты там веди образцово хозяйство: корми духов и призраков, не жалей продуктов.
- Хватит пугать. Три дня одной в этом доме… Чёрт, мне уже кажется, что бесовщина окружает меня со всех сторон.
- Закройся в кухне и сиди, как мышь. Шучу. А друзья у писателя влиятельные. Из Геленджика приехали двое мужчин. Один на всех парах примчался из Краснодара.
- Известный на всю страну писатель, каких мало. Теперь понял, с кем имеешь дело?
Наталья, положив телефон на крышку рояля, что запрещал ей делать Максим, пошла в кухню. Приготовила крепкий кофе и стала размышлять, что ей дальше делать? Дом без Максима опустел, и она почувствовала себя в нём одинокой.
«Подобное я испытывала, когда убили девочек. Царство им небесное!» - вымолвила она вслух.
Допив кофе, она решила позвонить бабе Вере.
Вера Ивановна ответила:
- Кто это?
- Баба Вера, - с тревогой в голосе начала Наталья, - писателя убили… Тьфу, чуть не убили. Что я говорю?!
- Успокойся, Наталья, успокойся. Так его убили или он жив? – Вера Ивановна затаила дыхание в ожидании ответа. Рука с шестёркой пик повисла в воздухе.
- Он погнался вчера ночью за маньяком. В лесу маньяк ударил его по голове. Палкой или кастетом. Такие вот дела. Максим лежит сейчас в реанимации, в Туапсе. Игнат сказал, через три дня писателя выпишут.
- Слава Богу, - выдохнула гадалка и добавила: - Я сегодня дурно спала. Да и карты вещали вчера утром, что Максиму угрожает опасность. На него карты открываются хорошо. Предупреждают…
- Что же вы, баба Вера, не сообщили ему, что он в опасности? А нужно было.
- Полагаешь, он бы поверил в это?..
Они разговаривали минут десять, после чего связь неожиданно прервалась.
За столом напротив Веры Ивановны сидела Новелла. До звонка Натальи они пили чай с пирогом и говорили о жизни. Новелла внимательно слушала их разговор, временами закрывая глаза.
 

 *  *  *


                - Разрешите, товарищ полковник?
- Проходите.
Старший лейтенант вошёл в кабинет начальника, держа в руке лист бумаги с пометкой «Совершенно секретно», и подошёл к столу полковника. Тот посмотрел на него и продолжил перекладывать документы.
Через минуту начальник спросил:
- Что у вас?
- Сергей Тимурович, не знаю, с чего начать…
- С главного, с самого важного.
Старший лейтенант перевёл дух и начал докладывать:
- Максим Чиодаев, - он сделал паузу, и полковник почувствовал: что-то случилось. Он поднял голову и посмотрел на лист бумаги, которую принёс подчинённый.
Старший лейтенант продолжил:
- Лежит в реанимации в Туапсе. 
- Что с ним? Авария? Упал с лестницы в доме? Заболел? – перебил подчинённого полковник, встревоженный досадным сообщением о друге. – Что случилось?
- Как сообщают наши коллеги из Геленджика, - старший лейтенант положил лист бумаги на стол полковника, - пострадавший, после ужина в кафе, в котором время от времени питается, или… Словом, ему показался подозрительным один мужчина в спортивном костюме.
- И он решил выяснить – маньяк он или законопослушный гражданин?
- Так точно. Официантка провела его через кухню в служебный двор и открыла калитку в лес…
- Он в реанимации. Как его состояние, уточнили? Извините, продолжайте.
- Его нашли официантки в двухстах метрах от кафе, без памяти - от удара по голове твёрдым предметом. У пострадавшего лёгкое сотрясение мозга.
Полковник перевёл дух. Он считал, что на самом деле всё обстоит гораздо хуже. Думал и о том, как он будет оправдываться перед друзьями, которые непременно узнают о том, что он знал о местонахождении Максима, но не позаботился о его безопасности.
Через несколько минут его мысли прервал старший лейтенант:
- Товарищ полковник. Сергей Тимурович…
- Продолжайте.
- Через три дня, сообщается в служебном письме, гражданина Чиодаева выпишут из больницы.
- На этот раз, скажем прямо, обошлось без последствий. Сколько раз говорил ему: не устраивай собственных расследований - это опасно! Вот и результат.
- Чиодаеву, как писателю, да и окажись на его месте другой сочинитель, на мой взгляд, попавшему в круговорот событий (в окрестностях происходят убийства, орудует маньяк), хочется выследить и обезвредить убийцу лично. Потом  напишет книгу. Соблазн велик. Вот он и…
- Согласен. Но он подвёл черту под детективами, насколько я знаю. И в настоящее время пишет политический роман о поэте.
- Да?! Жалко. Триллеры у него захватывающие, содержательные.
- Содержательные, ничего не скажешь. Только одно дело - сидеть в тёплом кабинете и работать над книгой, а другое – совсем другое – быть в центре, вернее, в эпицентре реальных событий. Иметь дело с опасным убийцей, а не с воображаемым. Отсюда результат – реанимация. Теперь маньяк понял: за ним слежка и впредь будет осмотрительнее.
- Не совсем так, товарищ полковник.
Сергей Тимурович с удивлением посмотрел на подчинённого и потребовал:
- Уточните.
- Ударил писателя не маньяк, а наш спецагент, решивший, что за ним гонится маньяк. Так он написал в рапорте с места происшествия.
- Наш спецагент? – удивился полковник и, взяв со стола документы, стал читать их. Ознакомившись, он произнёс:
- Разве его не учили в спецшколе уму-разуму?
- Он был направлен к нам для прохождения службы. Вы сами командировали его в Молдовановку для того, чтобы…
- Помню. Это меняет дело. Даже хорошо, что так вышло.
- Извините, - удивился уже в свою очередь старший лейтенант, - хорошо, что он чуть было не убил вашего друга?
- Плохо, конечно, плохо. Но он ведь не знал, что это Максим. Максим сам спровоцировал агента. И в этом есть польза: маньяк не знает о том, что его  разыскивают спецслужбы. И… пусть в Молдовановке, Дефановке и в других посёлках думают, что нападение на писателя совершил маньяк. Если узнают правду, заподозрят, что спецслужбы решили таким образом образумить новоиспечённого детектива, чтобы не мешал расследованию. «Стукнули слегка по голове, чтобы знал своё место», - будут между собой судачить жители. Да и нам не с руки. И Максим не должен знать об этом. Бог знает чего подумает. Так что, пусть останется всё как есть. А спецагенту дайте новые инструкции, чтобы был осторожнее.
- Поедете в Молдовановку?
- Ещё не время. Что там у нас по охотникам за антиквариатом? Новости есть?
- Да. Судя по всему, хозяин дома, отец погибших девочек…
- Дочерей, - поправил полковник.
- Имел в своей коллекции саблю Наполеона и кинжал, разыскиваемые Интерполом и музеями Франции и Германии.
- Да? И каким же образом это выяснили?
- Наш осведомитель сообщил, что в Праге пропала бывшая гражданка России…
- Если она связана каким-то образом с нашим делом, значит, похищена, а не пропала. Предполагаете, бывшая хозяйка…
- Возможно. Если двигаться в этом направлении.
- Максим говорил: в доме много дорогих предметов – картины, ценные книги, статуэтки…
- Криминальными элементами разыскивается книга «Магия, гадание, предсказания» по заказу из Тель-Авива. Очень ценная.
- Час от часу не легче. Максиму бы не расследование вести, а закрыться на все замки в этом доме и писать новую книгу. А лучше – съехать из этого монстра. Как ему это растолковать?
- В это время, когда неизвестные похитили, как вы предполагаете, в Праге бывшую гражданку России, по турпутёвке наши «друзья» - охотники отдыхали…
- Вот оно что! – вымолвил полковник. Вышел из-за стола, подошёл к окну, открыл его, закурил сигарету и продолжил:
- Смотрите-ка, как всё получается: писатель детективных романов решает написать новую книгу. Едет в сторону моря, чтобы уединиться, и снимает комнату то ли у гадалки, то ли у шаманки для написания нового шедевра. Неподходящие условия вынуждают его сменить место жительства. Он выбирает дом с «привидениями», «духами», «призраками», который местные жители обходят стороной. Писатель узнаёт, что в доме произошло двойное убийство. Этот факт воспаляет его писательское воображение и возбуждает интерес. Он звонит мне и просит узнать о хозяевах дома. Я, пользуясь служебным положением, кое-что сообщаю ему; он начинает строить догадки и делать из них выводы. В это же время в тех местах начинаются убийства. Писатель превращается в частного детектива, параллельно расследуя гибель девочек. А как же – ведь одна из них снится ему. И снилась до того времени, как он приехал в Молдовановку для работы над новой книгой. После того, как он увидел фото в доме гадалки, его бросает в жар: на фото именно та девочка, которая ему снится. В итоге, благодаря писателю, мы выходим на целый синдикат преступников, промышляющих кражей и продажей (сбытом) античных произведений искусства, разыскиваемых Интерполом. А ведь их ищут наверняка лет сто, если не больше… И вывел нас на них – мой друг, поселившийся в доме с криминальной историей, - закончил свои выводы полковник и, закрыв окно, сел за свой рабочий стол.
- Ну, Сергей Тимурович, у меня нет слов. Вам бы книжки писать.
- Выйду на пенсию – начну. Это всё?
- Вчера был арестован начальник по реставрационным работам Эрмитажа, в своём кабинете… 
- Да?! Видите, к ним, в свою очередь, кто-то подбирается с другой стороны. Разумеется, без работников музеев в таких делах не обойтись. Проследите, чтобы на допросах присутствовал наш человек. Позвоните в Москву. И ещё… Думаю, надо поделиться с ними нашей информацией. Помочь им, но не сейчас…
Старший лейтенант кивнул и вышел из кабинета.

 

 *  *  *


                В кабинете директора издательства, выпустившего в свет семь детективных романов писателя Чиодаева Максима, закончилось совещание по поводу выхода восьмой книги о капитане Крутове, которого автор воскресил по настоятельной просьбе издателя. Обсуждались разные вопросы: какой должна быть обложка на этот раз, рекламный тираж, количество экземпляров книги, иллюстрации к ней и реклама книги.
Корректоры, редакторы, художники, верстальщики, наборщики - то есть все, кто занят выпуском книги, начали покидать кабинет.
Светлана Васильевна облегчённо вздохнула и удовлетворённо произнесла: «Всё идёт по плану. И если все проявят ответственность и профессионализм, книгу презентуем». Она пролистала настольный календарь и, остановившись на числе 23, произнесла: «Двадцать третьего декабря».
В это время раздался звонок по городской линии. Она тут же ответила, так как ждала звонка из киностудии:
- Слушаю… Клавдия? – с досадой в голосе произнесла она, что сразу почувствовала звонившая.
- Я не вовремя? Проводишь совещание?
- Закончилось, минут пять назад. Жду звонка из киностудии. Похоже, они начали съёмки и, как я поняла, к концу года покажут первую серию.
- Вот как? Дела пошли в гору? Поздравляю!
Немного помолчав, она спросила:
- Светлана, ты узнала, где Максим?
- Нет. Поверь, он мне нужен не меньше, если не больше, чем тебе. Ты в его доме?
- Да.
- Ты присматриваешь за прислугой? Собак кормят? Уборку делают? Садовник работает на участке? Осенью Максим вернётся. Он не любит беспорядок, ты ведь знаешь это.
- Дом в порядке. Можешь не беспокоиться и сказать ему об этом. Кстати, он пишет свой роман? Уединение пошло ему на пользу?
- Клавдия, мы об этом ещё поговорим.
- Светлана, тебе никогда не казалось, что твоя жизнь свернула куда-то не туда?
- Нет. Ведь за рулём своей жизни сижу я. Вот и стараюсь рулить прямо, соблюдая правила движения, и выполнять требования дорожных знаков.
- Поняла. А вот я, видимо, свернула на запрещающий знак и оказалась в кювете…
- Похоже на то, подруга. На дороге нужно быть внимательной.
- Благодарю за совет, Светлана. Передавай привет писателю и скажи ему, что я приняла решение. Уверена, Светлана Васильевна, что ты потихоньку общаешься с ним. Не буду мешать. Пока.
Светлана Васильевна вышла из-за стола, сделала несколько упражнений и подумала: «Говорила же я Клавдии: роди Максиму ребёнка. Восемь лет развлечений за счёт Максима сделали из неё – профессионального редактора и корректора от Бога - пустышку, во всех отношениях, оставшуюся у разбитого корыта. Лишь бы она не начала действовать, стараясь любимыми методами и любой ценой вернуть Максима. От этого мы пострадаем все. Я её знаю».
Зазвонил телефон. Светлана Васильевна ответила на звонок…



*  *  *



                На четвёртый день вечером Максим выехал из больницы в Молдовановку на такси. Водитель довёз пассажира до кафе. Максим рассчитался с таксистом, пересел в свою машину и поехал в дом у реки.
В это время Наталья находилась в кабинете писателя и, читая седьмую главу, забыв, как всегда, о запретах Максима не притрагиваться к рукописям, временами произносила вслух:
«Господи! Его же посадят! Разве такое возможно? Ох, наживёт он себе врагов с этим политическим романом. Нет, не могу дальше читать…»
Аккуратно сложив листы, она вышла из-за стола и подошла к окну, чтобы закрыть его и поехать домой. В это время она увидела машину Максима, подъезжающую к воротам.
Наталья обрадовалась и побежала открывать ворота, точнее, помогать. Максим открыл одну створку ворот и услышал знакомый голос:
- Милости просим. Я уже соскучилась. Даже не могла себе представить, что такое возможно. Я ведь такая эгоистка, - открывая вторую створку, произнесла Наталья.
- Спасибо за тёплую встречу.
Максим подъехал к дому, вышел из машины (Наталья стояла у него за спиной) и, глядя на дом, обратился к нему:
- Дом, дом… Милый дом. А привык я к тебе, несмотря ни на что.
- Так купите его…
Наталья приготовила ужин. Они сидели за столом в кухне. Писатель ел овсяную кашу, домработница смотрела на него и улыбалась. Почувствовав её взгляд, он спросил:
- Что?
- Никого так ещё не ждала, как вас. Такое впечатление, будто брат вернулся из дальнего плавания.
- В моё отсутствие происходили странные вещи? Духи и призраки не гоняли вас по дому?
- Нет. Страшновато было, конечно, одной находиться в доме. Муж чуть ли не каждый час звонил, волновался за меня. Но я справилась.
- Да? – удивился Максим. – Надо полагать, всё творится, когда я дома? Я – магнит. И за что мне такое наказание, неудачнику?
- Вы известный писатель, успешный, богатый, талантливый и чувствуете себя неудачником? Хм! Что же должны чувствовать мы – простые люди?
- Спасибо за ужин. Каша была вкусной.
- Овсяная каша? Смеётесь? Расскажите всё, что с вами произошло? Сгораю от нетерпения.
- Я вас умоляю! – взмолился пострадавший. – Я уже рассказывал обо всём всем по пять раз: и в больнице, и в полиции, и спецслужбам, и, и, и…
Наталья не унималась, и Максим рассказал ей обо всём, что с ним случилось, в мельчайших подробностях.
- Вот! – громко произнесла она, выслушав потерпевшего, - напишите обо всём этом книгу. Будет, как его там – бест… бестсе…
- Бестселлер, - поправил её писатель и добавил: - Книгу можно будет написать только после поимки маньяка. Развязки нет...
- Убойной концовки? Будет, куда ж ей деться? Вы станете ездить на перевязку? Вам можно работать? Книге это, - показывая на бинты на голове писателя, - не навредит?
- «Не навредит», - повторил её слова Максим и пояснил: - Перевязки буду делать сам. Лёгкое сотрясение. Наталья, в посёлке уже знают?..
- Разумеется. И много чего прибавляют от себя, типа: «Писатель сидел в кустах и отстреливался» или «Писатель освободил из лап маньяка очередную жертву».
- О Боже! Я так и думал…  А где та книга – о магии, которую…
- Вчера читала её. Жуть! Неужели такое мыслимо? Нами что, управляют на самом деле? Читая её, я вспомнила о вашей книге, где вы пишете, что нашим разумом управляют, нас зомбируют… Что-то в этом роде. Об этом говорит поэт.
- Манипулируют, - поправил Максим и напомнил: - Я же запретил! Ладно. Почитаю её на ночь.
- На ночь? Ну уж нет! Эту книгу читать на ночь нельзя!
- Я рискну, - заявил Максим и прошёл в большую комнату, сел на диван и взял в руки смартфон. – Аккумулятор разряжен. Надо зарядить.
Он посмотрел на Наталью, у которой был озабоченный вид, и поинтересовался:
- Вас что-то беспокоит, тревожит? У вас вид такой, словно…
- Книга пропала, - ответила Наталья и села  на стул у рояля. - Как сквозь землю провалилась.
- Пропала? – не поверил Максим. – Каким образом?
Вдруг она встала и быстрыми шагами направилась в подвальное помещение. Писатель, удивлённый её действиями, пошёл следом за ней.
Спустившись по лестнице вниз, она подошла к двери и, открыв её, произнесла:
- Открыта. Я её и не закрывала. Думаю, зачем?
- Гм! Считаете, кто-то вышел в открытую дверь из подвала ночью, когда дом был пуст, и взял книгу? Вы, очевидно, забыли, куда её положили. Найдётся. Езжайте домой. Я поищу её по дому. Но мы ведь с вами договорились: закрывать дверь в подвал на замок.
- Помню. Но я не подумала об этом. Переживала за вас, пыталась чем-то занять себя…  Я  помню, как  положила её на рояль.
- Кажется, всё начинается заново.   
- Я сейчас вернусь, - сказала домработница и быстро поднялась на второй этаж.
Через минуту она вернулась, держа в руках пакет с надписью «Мука высшего сорта».
- Намереваетесь призраков подкормить? – поинтересовался писатель.
- Сейчас увидите. Отойдите к двери.
Максим отошёл к двери. Наталья закрыла все ящики комода, все дверцы шкафов и принялась раздувать с ладони муку по полу. На полу образовался мучной налёт.
- Кажется, я вас понял. Из этого я делаю выводы: вы перестали верить в духов и призраков. Так ведь?
- Нет.
- Правда? Хорошо, может, это и сработает. Но тогда подвал надо держать открытым, не кажется ли вам?
- Мы его специально закроем, чтобы тот, кто украл книгу, не вернулся снова.
- Разве для призраков закрытые двери преграда?
- Для призраков, может быть, и нет, но для людей…
- Думаете, в подвале есть потайная дверь? Я обследовал помещение и не нашёл никаких потайных дверей, лазов и тому аналогичное.
- Всё. Осторожно! Не оставьте следы. Уходим. Я закрою дверь на замок… Вот так. А там посмотрим.
- О! Мы открыли охоту? И всё же, книга наверняка в доме. Я найду её. А вы езжайте домой. 
  Максим проводил Наталью до её машины. Она уехала домой. Писатель закрыл ворота и пошёл в дом искать книгу. Он её так и не нашёл.
Пропажа книги озадачила его.
«Начинается!» - вымолвил он и пошёл в спальную комнату, предварительно подключив смартфон к зарядному устройству.



 *  *  *



                Утром Максим проснулся  с головной болью. Принял лекарство и, вспомнив слова врача: возможны головные боли, но они через неделю должны пройти, если они вообще будут, успокоился.
Он думал о книге, пропавшей странным образом накануне его приезда, и  решил ещё раз поискать её по всему дому. Поиски и на этот раз не принесли результата. Он сел на диван (было восемь часов утра) и впал в состояние сосредоточенности и задумчивости, а именно – в раздумье, вернее, оно им овладело – так будет точнее. Примерно через двадцать минут телефонный звонок вывел его из этого состояния. Он, кстати, думал о том, даже убеждал себя в этом: пора бы ко всему этому бардаку, ворвавшемуся в его жизнь без предупреждения и так нагло, подключить Веру Ивановну.
Со словами: «Решено. Так и поступлю. Стыдно, но… Может, она что-то посоветует…» пошёл в кухню за телефоном. Наконец он ответил:
- Слушаю, Сергей.
- Максим! Видимо, мои убеждения… Запутался с тобой. Не мои убеждения, касающиеся чего-либо, а мои предупреждения – предостережения о необходимости остерегаться…
- «Выходить ночью на торфяные болота? Где силы зла действуют безраздельно». Ты о Баскервиль-холле? – пошутил Максим, понимая, что друг хотел литературным языком объяснить последствия его частного расследования, закончившегося четырьмя днями, проведёнными в больнице города Туапсе.
- Перехожу на прямую речь – простую, народную. Хотел выразить своё недовольство твоими безответственными действиями литературным языком, но, как видишь, запутался. Нелёгкое это дело. Итак, Максим, во-первых, это чудо, иначе не назовёшь то, что ты остался жив. Соображаешь? Сегодня ростовские и столичные газеты вышли бы с траурными заголовками, напечатанными заглавными буквами: «В Молдовановке, при попытке задержать маньяка-убийцу, погиб автор детективных романов Максим Чиодаев». И к твоему дому в Ростове потянулись бы почитатели твоего таланта с гвоздиками и жёлтыми розами в руках, партизан ты наш. Во-вторых, маньяк понял (говорю уже в настоящем времени), что на него открыта охота, то есть за ним следят. А нам это не с руки. Пиши книгу, а расследование предоставь нам. Разве тебя не отвлекают от работы все эти подозрения, роль детектива, чертовщина?
- Ещё как! Но в доме действительно что-то происходит. Теперь книга пропала. Старинная, думаю, ценная книга о магии.
- В чёрной обложке? Толстая и тяжёлая?
- Да. О «маячке» в моей машине я в курсе, но как ты узнал о книге?
- Максим, слушай внимательно. Поступили сведения, что в доме находятся или могут находиться очень ценные предметы: сабля Наполеона, которую он вручил одному своему офицеру за проявленный героизм на поле битвы; кинжал и книга, как теперь выяснилось, которая исчезла, а точнее, уверен, - её выкрали, если конечно твоя домработница, такое тоже возможно, не сунула её куда-нибудь… Если украденная книга та, о которой нам сообщают: перевод с древнееврейского, она очень ценная и опасная.
- Я держал её в руках. Она переведена в Праге. Значит…
- Ты в большой опасности, - серьёзным голосом произнёс полковник и продолжил в том же духе: - Отныне днём и ночью закрывай все двери на замок, даже тогда, когда находишься в доме.
- Почему? – удивился писатель.
- Это приказ. Дальше… Держи при себе травматическое оружие. Если книга находилась в доме, возможно, и сабля, и кинжал также находятся в нём. Их разыскивают очень опасные люди. И они уже рядом… Если добрались до книги, перевернут весь дом, чтобы найти и эти предметы. Каждого, кто окажется в доме и встанет у них на пути, они убьют. – Выдержав паузу, чтобы до Максима наконец-то дошло, что люди, овладевшие книгой очень опасны, и вдохновлённые лёгкой добычей вернутся в дом за саблей и кинжалом, он продолжил:
- Не выпускай из рук телефон. Даже кабинет закрывай на замок, когда работаешь.
- Мне кажется, Сергей, ты сильно преувеличиваешь. Что же мне теперь, ходить по дому с пистолетом в одной руке и с телефоном в другой?
- Было бы лучше, если бы ты съехал с этого дома. Езжай к морю, сними номер в роскошном отеле, как все творческие люди, и раздавай автографы.
- Я решил уединиться, помнишь? Хочу обратиться за помощью к бабе Вере. Я уже привык к этому дому и не съеду, если, конечно…
- Ну ты и упрямый… Поступай как знаешь. Но будь на связи. Да, позвони родителям. Полтора месяца прошло…
- Как я мог забыть? Всё собирался, собирался, но то одно, то другое…
- Дай слово, что прекратишь расследование.
- Даю, товарищ подполковник.
- Полковник. Уже полковник. С трудом верится, что последуешь моему совету, но, полагаю, ты всё понял на этот раз.
- Извини, забыл о присвоении тебе нового звания. Мои поздравления. А если книга найдётся?
- Сообщи сразу же. Не общайся с незнакомцами. И вообще, держись подальше от людей. Как твоя голова? Память?
- Помню всё…



*  *  *



                После разговора с Сергеем, большую часть которого Максим тут же забыл: об опасностях, якобы грозящих ему указательным пальцем; о преступниках, «разгуливающих вокруг дома, выжидающих подходящего момента для проникновения в дом с целью перевернуть всё вверх дном и найти саблю, кинжал и книгу, а может, и что-то ещё поценнее», он позвонил родителям.
Довольный разговором, из которого он понял, что родители на него не в обиде, пребывают в хорошем настроении и, к тому же, здоровы, он попрощался с отцом, выключил смартфон и лёг на диван.
В это время в дом вошла домработница и громко поздоровалась. Писатель вздрогнул от неожиданности. Наталья поняла, что слегка переборщила с приветствием, и произнесла:
- Это я зря, конечно. Вы ведь больной на голову... Чёрт! Хотела сказать по-другому...
- Я понял, - успокоил её Максим. – С утра болела голова, но я выпил таблетки, предписанные врачом, и боль прошла.
- Да, взглянешь на вас – перебинтованного и думаешь: в посёлке произошла перестрелка хороших парней с плохими, как в вестернах, и один из мальчишей-плохишей прострелил вам голову. А ещё вы похожи на партизана, пускающего под откос вражеские эшелоны. Вы не забыли, что в этом доме пытали партизан и партизанок во время войны?
- Я польщён такими сравнениями. Наталья, присядьте рядом.
Она села и приготовилась слушать.
Максим сосредоточился и спросил: 
- Наталья, где вы оставили книгу?
- Вот на этом месте, - показала домработница на рояль.
- Когда? Вы точно помните, что именно на этом месте лежала книга, когда вы покидали дом?
- Разумеется. Я читала её все дни, пока вас вытаскивали с того света, - пошутила она и уточнила: - Почитаю минут пятнадцать - двадцать, пойду в сад поливать цветы. Потом опять немного почитаю, сделаю уборку на втором этаже, потом… на первом…
- Ясно, ясно. В эти дни, когда не было меня, вы никого не видели рядом с домом?
- Да кто же к нему приблизится? Кому жить надоело? На-до-ело…
Наталья вдруг задумалась, а спустя минуту восторженно произнесла:
- Точно! Контролёр приходил, проверял показания электросчётчика. Обошёл все комнаты, проверил розетки…
«Много электричества расходуете, вот мы и решили сверить показания счётчика с квитанциями», - так он сказал. Я возразила: «Вы что ли платите? В июне четыре тысячи рублей заплатила. Вот квитанция…»
Максим встал, прошёлся по комнате и поинтересовался:
- Он долго находился в доме? Вы ходили за ним по пятам?
- Минут двадцать. Нет, по пятам не ходила. С какой стати? Пусть себе работает.
- Этот контролёр, он из посёлка?
- Нет. Они приезжают из Туапсе. Нагрянут неожиданно, особенно зимой, с проверками и шерстят все дома: не ворует ли кто электроэнергию у страны.
- Как же вы забыли о контролёре?
- Считаете, он своровал книгу? – виновато произнесла домработница, поняв, что, возможно, за контролёром нужен был глаз да глаз. - Раньше, когда девочки были живы, то есть: в доме проживала семья, приходили контролёры при мне пару раз. Делали осмотр дома.
- Наталья, с этой минуты в дом без моего ведома никого не впускать. Держите всех у ворот.
- На мушке? Поняла. И незамедлительно звонить вам, если вы будете на задании.
- На каком ещё задании? Сообщите – и я приду. Но, может быть, книга каким-то образом всё же найдётся.
- Духи дочитают и подбросят. Положат на место – на рояль.
- Кстати, о духах… Хочу съездить к Вере Ивановне и посоветоваться  с ней.
- Правда? Хорошая новость! Давно пора. А то творится в доме чёрт знает что, и конца этому не видно. Мимоходом снимет с вас порчу, как с моей подруги Иванны из Краснодара. 
- И?
- Сразу другим человеком стала у всех на глазах. Вышла замуж…
- Правда? – удивился Максим.
- Истинная правда! Ладно, с вами хорошо, но мне пора делать уборку, стирать, готовить… Если у вас больше нет ко мне вопросов, я займусь работой, за которую вы мне так щедро платите (при этих словах Максим улыбнулся), однако же не прибавили, когда я спасла вам жизнь, рискуя своей.
- Шантаж! – театральным тоном произнёс временный хозяин дома.
- Я это уже слышала, - разводя руками, сказала в ответ Наталья и пошла выполнять свою высокооплачиваемую работу.
Прежде, чем поехать к бабе Вере, Максим позвонил Сергею и рассказал ему о контролёре.


 *  *  *



                Максим подъехал к дому Веры Ивановны, выключил двигатель, закрыл дверцу машины и вошёл во двор.
Он постучал в двери и, услышав голос Веры Ивановны, вошёл внутрь.
- Здравствуйте, Вера Ивановна!
- Максим? Проходите, не стойте в дверях. У вас что-то стряслось? - поинтересовалась баба Вера, раскладывая карты на столе.
- Ничего, - ответил Максим, присаживаясь на стул.
- А вот не звучит, как «ничего». Высказывайте, что случилось?
Максим рассказал Вере Ивановне обо всех событиях, произошедших в доме за полтора месяца его проживания в нём. Ответил на вопрос о происшествии у кафе и хотел что-то добавить, но ворожея опередила его:
- Максим, если вы уже уверены в том, что в доме происходят необъяснимые явления, необходимо обратиться к Наннерль, она всё объяснит вам. Расскажет о доме и, самое главное, о том, можно ли в нём проживать без ущерба для здоровья, в том числе, а может, и в первую очередь – психического. Запутанно сказала, думаю, вы уяснили, о чём я. И растолкует происхождение чертовщины и бесовщины, как вы это называете. А если вы уже боитесь проживать в этом доме и засомневались в закалённости своего «я не суеверный», она растолкует вам природу этих аномалий, - кладя крестового туза между двух дам, - завершила гадалка, желая помочь запутавшемуся в своих убеждениях писателю.
- Наннерль! – возвышенно произнёс Максим.
- Да. Она грузинка, несмотря на её странное имя.
- Так звали сестру Моцарта, - сказал писатель и уточнил: - Старшую сестру Моцарта. Чудо-ребёнок, она блистала во всех европейских столицах вместе со своим братом. Сын Людовика ХV, с которым она познакомилась в Версале, поддерживал её желание сочинять музыку. Девушкам в те времена запрещалось сочинять музыку. Отец выдал её за своего друга, намного старше её. Она прожила долгую жизнь.
- Вот как? Немецкое имя. Мы знакомы с Наннерль уже много лет. Она мне не откажет. Значит, вы решились?
Немного поразмыслив, Максим решительно произнёс:
- Да.
- Хорошо. У неё много работы, но мою просьбу, полагаю, она не станет откладывать. Ей помогают две ассистентки. Ожидайте. 
Максим утвердительно кивнул, попрощался с хозяйкой и уехал.

 

 *  *  *



            После разговора Максима с Верой Ивановной прошли три дня. Все эти дни он работал над книгой – навёрстывал упущенное время. Домработница занималась работой по дому и, как всегда, или почти всегда, мешала творческому процессу писателя. Ненароком, разумеется. Писатель завершил очередную главу, в это время раздался звонок. Он ответил:
- …Всё понял, Вера Ивановна! Выезжаю.
Он сохранил текст, оделся и спустился в кухню.
Наталья посмотрела на него и поинтересовалась:
- Куда это вы так вырядились, на ночь глядя?
- Привезу специалиста по «плохим» домам. Темнеть начинает в девять.
«Ночь в июле только шесть часов», - тихо пропел писатель строку из песни. 
- Судя по вашему настроению, три дня прошли с пользой для вашей политической писанины. Ой! Извините.
- Извинения приняты. Итак, к нам едет ревизор.
- Жуть какая!



 *  *  *


                Дом и ясновидящая. Разговор по душам


               Максим помог Наннерль сесть в машину, закрыл за ней дверцу, сел за руль и поинтересовался, как устроились две ассистентки Наннерль на заднем сиденье, и, получив положительный ответ, вывернул руль вправо и поехал в направлении трассы «М4-Дон».
- Вам рассказывали про историю дома? Предупреждали о происходящих в нём параномальных явлениях?
Максим ответил утвердительно.
- Но вы не послушали людей. Решили: это – слухи и вымыслы. Рассчитывали на свою смелость? Результат: Наннерль едет к вам.
Максим подумал: «Почему она говорит о себе в третьем лице?» Но, не найдя ответа, решил, что у  ясновидящих, наверное, так заведено.
Вдруг Наннерль схватила левой рукой руль и громко произнесла:
- Стоп! Куда вы едете? Человека задавите. Задумались? – недовольно произнесла она, переводя дух.
И действительно: перед машиной, которую писатель тут же остановил после слова «стоп», стоял парень – никто иной, как Нострадамус.
Он стоял с вытянутой рукой у самого капота и кричал: «Она моя! Ты убьёшь человека!»
Наннерль глубоко вздохнула  и, посмотрев на Максима, вымолвила:
- Ну, начинается.
- Он уже не первый раз бросается под колёса. Откуда он появляется?
- Да это же Нострадамус, блаженный. Сидите в машине. Я поговорю с ним сама.
Наннерль – женщина низкого роста, средних лет, коренастая, с большими чёрными глазами и светлыми густыми волосами, очень подвижная – вышла из машины и подошла к Нострадамусу.
Увидев её, он стал тихим и послушным. Максим и две ассистентки, с трудом пришедшие в себя от неожиданного появления парня перед машиной, остались в машине и смотрели на ясновидящую. Наннерль что-то говорила на ухо Нострадамусу. Тот податливо кивал. Потом он начал целовать ей руки и обнимать её. Она отвела его в сторону и погладила по голове. Нострадамус покорно сел на траву и закрыл лицо руками.
Ясновидящая вернулась в машину, и Максим поехал дальше.
Выехав на трассу, ему стало интересно, что же говорила парню подруга бабы Веры. И он не выдержал:
- Что вы ему сказали?
- Это наше дело. Будьте внимательны на дороге. Кстати, он любит Новеллу – девушку, приехавшую из ниоткуда. Иногда он ночует на скамейке у её дома. Приносит полевые цветы и кладёт их на крыльцо. Вы видели Новеллу?
- Не доводилось, но слышал о ней.
Наннерль посмотрела на писателя проницательным взглядом, от которого ему стало не по себе, и продолжила:
- Думаю, он приревновал вас к ней. Видит в вас соперника. Будьте осторожны.
- Почему он так уверен в том, что я убью человека? Мне надлежит принимать его слова всерьёз? 
- Что сказала вам Вера? Вы ведь ей задавали этот вопрос? Так ведь?
- Сказала, что его слова сбываются, - ответил, вздыхая, Максим.
- Делайте выводы.
- Я не собираюсь никого убивать. У меня нет врагов.
- Молодой человек, обстоятельства могут сложиться так, что убьёте…
После слов ясновидящей девушки переглянулись и одобрительно кивнули. Максим заметил это в зеркале заднего вида. Он хотел возразить, но…
- Поговорим о доме, - сменила тему Наннерль. – Нагнали на людей жути фильмами об ужасах, происходящих в домах, вот они и напуганы. Упадёт книга с полки на пол в грозу, глубокой ночью, которую они же небрежно поставили на полку, и начинаются страхи, воспламеняющие воображения. До покупки дома необходимо вызывать нас для его осмотра, а не после… - разводя руками, продолжала Наннерль. – Например, у одной из моих клиенток возникло болезненное чувство, что с её друзьями произойдёт что-то страшное в доме, который они купили несколько месяцев назад. Вот она и нагнала жути на друзей. Результат: друзья продали дом и уехали в другой город, подальше от неё.
- Значит, всё это… плод больного воображения? – заключил писатель.
Ясновидящая выдержала паузу и ответила:
- Молодой человек, в зловещем ночном мире, скрытом от взора простых смертных, не утихает беспощадная борьба между жертвами и убийцами, вампирами и оборотнями, призраками и застрявшими душами… Таинственные и беспощадные проклятия настигают своих жертв – каждую в свой час. Призраки убитых бродят по комнатам, когда хозяева спят или их нет дома, всецело овладев пространством. Ночь – время призраков, духов, чертовщины и бесовщины.
- А как же патологические нарушения персептивной деятельности, возникающие вследствие непроизвольного, не зависящего от субъекта проецирования образов, как объективно воспринимаемых в реальности? Психозы, неврозы, пограничные состояния, расстройства психики, наконец? Надсознательное? – поинтересовался Максим.
Девушки вопросительно переглянулись, пожали плечами и уставились на Наннерль: что же она ответит на вопрос жильца дома, в который они едут?
Та не заставила себя ждать:
- Не совсем поняла, о чём вы толковали, но если дело дошло до меня, значит, все эти ваши доводы, приведённые не к месту, в данном случае не работают. И при всём уважении к вам, как к писателю, если вы не верите во всё сказанное мною, о чём мы тогда говорим? Арендуйте другой дом – и дело с концом. Вы ведь дом арендовали до осени? Так ведь? Найдите другой – и все страхи или подозрения отпадут сами собой. У меня много работы. А вы мне про предрассудки и мировой дух по Гегелю судачите. Я еду к вам, я вам нужна. Стало быть, научная точка зрения, на которую вы надеялись, думая, что она всё вам объяснит, растворилась, словно дух, нашедший покой.
- Снимаю шляпу! «Мировой дух по Гегелю» убедил меня.
То-то же! Однако вернёмся к дому. Что вас в нём удерживает? Причина?
- Я не позволил себе, надеюсь, лишнего?
- Вы, писатели, эрудированные люди. Много читаете. Но никто не может быть абсолютно прав или абсолютно неправ. Итак, повторяю вопрос: что вас держит в этом доме?
- Он пришёлся мне по душе с первого взгляда. К тому же, я уже привык к нему, - ответил эрудированный писатель.
- Иными словами – притянул, - произнесла Наннерль и, улыбнувшись приятной улыбкой, пояснила:
- Небольшой срок, чтобы привыкнуть к дому. Чем-то он вас зацепил, да? И держит с той самой минуты, когда ваши глаза увидели его. Вы проверяете себя на прочность? Возможно, ведёте расследование о гибели сестёр? Что же вас держит в этом доме на самом деле? Не можете ответить? Поворачивайте машину назад. У меня много работы.
- Нет, нет! В доме действительно что-то происходит. Причём, каждый день. Я не могу ответить на ваш вопрос однозначно, но прошу, осмотрите дом.
- И вы пытались дать объяснение этому «что-то» с научной точки зрения - с точки, которая часто превращается в многоточие: мол, всему есть объяснение. Вот и приехали.
Она вышла из машины, не закрыв дверцу. Открыла калитку и вошла во двор.  Осмотрев всё вокруг себя, она сказала:
- Машину оставьте здесь и ступайте за мной, тихо и без вопросов.
Все вышли из машины, Максим закрыл её и направился вслед за всеми. Первой шла Наннерль. Остановившись шагах в десяти от центрального входа, она с минуту смотрела на дом своим тяжёлым и проницательным взглядом. Максим заметил это и произнёс: «О Боже!» Затем подняла руки и сказала:
- Ну, здравствуй, дом номер восемьсот восемьдесят восемь. Под таким номером ты числишься в моей картотеке. Посмотрим, какой ты монстр и можно ли жить в твоём чреве людям? Выясним, какой у тебя нрав. Опасен ли ты для людей… Не поняла… Что ты сказал?..
Наннерль разговаривала с домом, как с человеком. Задавала ему вопросы, ответы на которые слышала только она, периодически кивая головой и жестикулируя руками.
Максим начал сомневаться в её адекватности, но, вспомнив слова бабы Веры: «Не мешайте и не задавайте вопросов, если вам покажется что-то странным…», подумал: «Значит, дело должно продвигаться».
Вдруг двери центрального входа распахнулись, и в них появилась Наталья – в фартуке и с растрёпанными волосами. Все от внезапности вздрогнули и отошли на несколько шагов назад, кроме Наннерль. Она рассмеялась и произнесла, глядя в сторону Максима:
- А вот и предрассудок в обличии домработницы.
- Меня зовут Наталья, кстати.
- Я и не возражаю, милая! В доме есть ещё живая душа?
- Нет, Нар… Ноннер…, - пыталась произнести домработница имя ясновидящей.
- Не старайся. Мало кто из людей произносит моё имя правильно. Посему зовите меня Нана.
Нана обошла дом, внимательно осматривая его, иногда прикасаясь к нему ладонями, и вернулась к тому месту, откуда начала обход.
Наталья тут же задала вопрос:
- Нана, вы не можете назвать причину, по которой деревья вокруг дома засохли? Стоят, словно призраки.
- Любили девочек, вот и засохли от горя.
Максим с Натальей переглянулись от такого быстрого и неожиданного ответа. Нана уловила это и посмотрела на них суровым взглядом, которым выразила своё недовольство тем, что они подвергли сомнению её выводы.      
Нана продолжила разговор с домом:
- Более десяти лет ты находишься в моей картотеке, а сошлись только сегодня. - Мать девочек была верующей? – неожиданно она справилась у Натальи.
- Скорее поклонялась…
- Поклонялась? Поклонение – это не вера.
- В доме нет ни одной иконы, - уточнила Наталья, единственная из присутствовавших знавшая хозяев дома.
- Правда? В то время, когда ты работала в доме, происходило что-нибудь противоестественное?
- Происходило… Но и девочки были шалуньями. При всём при том…
- Хозяева не вызывали батюшку? – перебила Нана Наталью.
- Приезжали две женщины…
- Баптистки, уж точно. Ладно, приступим к делу, - сказала ясновидящая и вытянула вперёд руки. Закрыв глаза, она прошла несколько шагов вперёд и, остановившись, начала водить ладонями по воздуху, будто по невидимому стеклу.
Все смотрели на её действия, то есть работу – так назовём то, что делает экстрасенс, ясновидящая, медиум – все в одном лице.
Через несколько минут она вдруг закончила своё особое знакомство с домом и, повернувшись к Максиму, сказала:
- Только не бойтесь, чтобы, не дай Бог, с вами чего страшного не случилось. Если почувствуете внутри себя что-то странное, пугающее вас – креститесь, чтобы духи и разная нечисть сгорала внутри вас.
Максим и Наталья опять переглянулись (они часто будут это делать, глядя на работу ясновидящей), и домработница спросила:
- Что это вы, Нана, жути на нас нагоняете?
Ясновидящая не ответила на вопрос, лишь посмотрела на домработницу своим тяжёлым, проницательным взглядом и обратилась к жильцу, ставшему временным хозяином, а значит, и отвечающему за состояние дома:
- Максим, вы слышали в доме шаги, стуки, звуки, удары предмета о предмет, постукивание, царапание, падение предметов, самовольное открытие дверей шкафов, буфетов, ящиков комода? Возможно, было самопроизвольное включение электроприборов, телевизора, радиоприёмника?..
- Постоянно что-то падает, открывается, издаёт звуки, включается и всё такое, - ответила домработница, подтверждая домыслы ясновидящей.
Нана снова неодобрительно посмотрела на домработницу, и та произнесла виновато тихим голосом:
- Молчу, молчу, чёрт побери.
- Наталья говорит верно.
- Правда? Максим, а вам не снятся в этом доме кошмары, ужасы?
- Снится один и тот же сон…
- Про этот сон я знаю. Кстати, вы не находитесь здесь в состоянии стресса? Писатели, работая над новым романом, находятся в постоянном стрессе, психозе… Фрейд… А всё, что вы видите и слышите – результат стресса.
- Думаю, нет. Мне нравится то, что я делаю, и результат приносит мне удовлетворение. Я бы не назвал мою работу расстройством психики.
- Писать книги – это работа? Не знала, - саркастически заявила Нана и продолжила: - Судя по вашему выражению лица (я читаю по нему), у вас что-то произошло. Вещи, ценные предметы не исчезли?
- Я не уверен. Может, нужно внимательно поискать по дому. Но…
- Что как в воду кануло? – глядя Максиму в глаза, спросила Нана.
- Книга «Колдовство, привидения, алхимия, вызов духов», что-то в этом роде. Не помню точное название.
- Правда? Интересно, интересно. Это не та книга – перевод с древнееврейского, из Праги?
- Она, - удивился писатель, посмотрев на Наталью, которая утвердительно кивнула ему.
- О-го-го! Бесценная книга. В единственном экземпляре к тому же. Я бы взглянула на неё. Если всё же найдётся, в чём я сомневаюсь, дайте знать. Ещё были пугающие вас необъяснимые явления – шорохи, чьи-то тени, лица?..
Наталья глубоко вздохнула и ответила:
- Я как-то вечером, перед уходом домой, набирала Максиму воду в ванну… Когда она наполнилась, выключила воду и стала смотреть на своё отражение в ванне… Вдруг рядом с моим лицом возникло отражение другого лица. Я просто оцепенела…
- Привидение, - заключила ясновидящая и тут же задала вопрос: - Лицо девочки? Кто из них? Чьё лицо вы видели? Напрягите память.
- Это важно?
- Очень. Вы вошли с ней в контакт? Спросили, что ей надо? Почему она всё ещё обитает в доме?
- Шутите? - развела руками домработница, – я в испуге ударила ладонью по воде и сразу убежала. Правда, через полчаса мне стало интересно, и я, преодолевая страх, вошла опять в ванную комнату…
- Дальше?
-  В ней уже был Максим…
- Вы не сказали ему о видении?
Максим тут же вспомнил странное появление в ванной комнате Натальи, когда он принимал душ, чему он в то время сильно удивился, бог знает о чём подумав, и улыбнулся, узнав истинную причину неожиданного появления домработницы в ванной комнате.
- Максим… Где вы?
Максим вернулся в реальность и сосредоточился. Нана намеревалась его о чём-то спросить, но Наталья снова перебила ясновидящую:
- Ни Лорна, ни Лира. Лицо выглядело старше,  лет на десять - пятнадцать.
- Максим, дополните к сказанному что-нибудь? – обратилась Нана к писателю.
- Вспомнил. На экране компьютера, когда я только вселился сюда, появилась странным образом надпись: «Если тебе дорога жизнь, убирайся из дома!» Примерно так. Я могу открыть файл.
- Это ни к чему. Разумеется, что вы пришлись им не по душе. Нарушили их одиннадцатилетний покой. Они вас и предупредили, но вы все-таки остались в доме, чем ещё больше разозлили их. Что будет вслед за этим?
- Он ведь чуть не утонул, - громко вставила своё слово Наталья. – Если бы не я, он пошёл бы на дно…
- Это правда? – обратилась Нана к Максиму.
- У меня в это время начались судороги. Обычное дело.
- Как сказать, как сказать, - произнесла загадочно Нана и посмотрела в сторону ассистенток-помощниц. Те одобрительно кивнули в знак согласия. Она обратилась к одной из них, на плече которой висел фотоаппарат:
- Татьяна, начинай фотографировать предметы. Начни с комнат на втором этаже. Через неделю сравним фотографии с реальным нахождением вещей. А вы постарайтесь, - обратилась она к писателю и домработнице, - не воздействовать на предметы.
Татьяна поднялась на второй этаж и приступила к делу.
- Итак, Максим, найдёте книгу…
В это время в подвальном помещении раздался звук, похожий на упавший с высоты предмет.
- Где это?
- В подвале, - ответила Наталья. – Именно там, в ящике комода, я и нашла эту жуткую книгу.
- Ты её читала?
- Да, - призналась домработница.
- Некоторые книги нельзя даже открывать, тем более, читать. Может последовать наказание… Идёмте. С подвала и начнём.
Наталья открыла подвальное помещение и хотела войти первой, но Нана остановила её, прошла вперёд сама и, сделав шаг, остановилась. Все смотрели на неожиданно изменившееся лицо ясновидящей. Она с порога осмотрела комнату и, увидев белый пол, посмотрела на домработницу. Затем она присела, провела пальцем по полу, посмотрела на палец, понюхала его, вернее, белую пыль на пальце, попробовала на язык и уверенно произнесла:
- Мука! Ваших рук дело? – обратилась она к Наталье. Та утвердительно кивнула, и ясновидящая продолжила: - Милочка, призрак – это лишённое тела существо. Духи могут быть видимыми, но это редко. В основном, дают знать о себе, чтобы напугать нас, предупредить, чтобы мы убирались отсюда, как в случае с Максимом, посредством звуков, движением предметов или лицами в отражении. – Она посмотрела на Наталью, та опять одобрительно кивнула. – Но они, - продолжила ясновидящая, - не оставляют следов. Да будет вам известно, чтобы вы не переводили муку, сахар, соль, - такое тоже встречается. Зря старались. Если бы к вам забрались воры или преступники, это бы сработало… Так что тут упало, Наталья?
- Ящики задвинуты. Шкафы закрыты. Я их сама закрыла.
- Всё ли на своих местах?
Нана открыла дверцу шкафа и, широко раскрыв глаза от ужаса, увидев девушку в ночной сорочке с распущенными волосами, от неожиданности крикнула:
- А ты кто ещё? Ну-ка вылезай их шкафа! От кого ты прячешься? Подождите…
Наталья сразу поняла, в чём дело, и хотела всё объяснить, но ясновидящая опередила её:
- Кто это, между прочим? Что эта кукла делает в шкафу?
- Это манекен Лиры. Я поставила его в шкаф.
- Тихо,- сказала Нана, подняв вверх руку, - тихо. Я слышу крики, стоны, мольбы о помощи, – она закрыла уши руками. – Они молят о спасении… Их убивают. Я вижу руки зверей. Кровь, повсюду кровь… Люди в чёрных резиновых фартуках, с молотками и клещами в руках, добивают их…
От жутких слов, леденящих в венах кровь, у присутствующих пробежал мороз по коже. Их лица побледнели. Они словно лицезрели наяву то, о чём говорила ясновидящая. Видели, как палачи убивают людей; слышали, как кричат и молят о пощаде жертвы.
Наталья выбежала из подвала.
Через несколько минут Нана произнесла:
- Ужасное место.
- Здесь пытали, по словам сельчан, партизан во время войны, - пояснил пришедший в себя Максим. – Дом построили немцы во время оккупации Кубани, вот и…
- Идёмте отсюда, - сказала Нана.
Увидев, что Ася, вторая её помощница, стоит как вкопанная, словно присутствует при пытках, Нана тряхнула её за плечо:
- Очнись! Ступай за мной.
Наталья ополоснула лицо холодной водой и, после разговора с супругом по телефону, сидела на диване в большой комнате. Она поведала ему обо всём происходящем в доме.
Татьяна делала снимки на втором этаже. На улице темнело. Наннерль  ходила по комнатам. Выдвигала ящики комодов, осматривала вещи, закрыв глаза, прислушивалась к звукам, разглядывала картины в других комнатах – словом, делала то, что она делает в таких случаях во всех «плохих» домах, хозяева которых, напуганные происходящими в их домах явлениями, ждали, что она, ясновидящая в третьем поколении, скажет им, а именно: пригоден ли дом для проживания или его нужно быстрее продать и уносить из него ноги.
Нана спустилась в большую комнату. Подошла к подножию лестницы, посмотрела на картины и стала осторожно подниматься по ступенькам. Остановилась на скрипящей ступеньке и подумала: «Если в дом заберётся вор, а в доме есть чем поживиться, Максим услышит шаги – шаги не призрака, а простого смертного. Должен услышать».
Осматривая, с лестницы, большую комнату, она вдруг тихо произнесла:
- Я вижу их. Наконец-то контакт установлен.
Максим и Наталья переглянулись. Они сидели на диване и молча наблюдали за работой трёх ясновидящих, главной из которых была Нана. Писатель хотел что-то спросить, но Нана остановила его жестом руки. Подойдя к роялю, она шёпотом произнесла:
- Девочки играют. Как восхитительно. Они в белых платьях. На одной из них повязан розовый пояс. Та, которая с венком на голове, кружится по комнате… Тихо… Что-то шепчет сестре на ухо… Встают… Девочка с венком на голове побежала на второй этаж…
- Это Лорна, - дрожащим голосом проговорила домработница.
- Вторая последовала  вслед за ней…
Нана стала подыматься по лестнице на второй этаж за видимыми ей одной девочками. Максим и Наталья тихонечко поднялись с дивана, и пошли за ясновидящей, наконец установившей контакт с привидениями близняшек. Нана продолжала:
- Подымаются по лестнице на… Что там за помещение? – шёпотом обратилась она к домработнице.
- По этой лестнице девочки поднимались в чердачную комнату. 
- Над вторым этажом есть комната? – удивился Максим, глядя на Наталью.
- Да, - ответила та.
- Довольно говорить… Девочка с венком на голове открыла люк… Влезла в комнату… За ней вторая… Наверное, родителей нет в доме. Не слышу их голосов.
Нана залезла в комнату следом за девочками. Наталья и Максим – вслед за ней. Когда они оказались в чердачном помещении, Нана стояла слева от люка. Максим осмотрел помещение, находившееся над его кабинетом, о котором он ничего не знал. Это было помещение размером пять на пять метров. Посередине лежал большой ковёр. Маленькое окно на потолке, через которое девочки ночами, когда спали родители, наблюдали в телескоп за звёздами, освещало комнату тусклым светом, проникающим снаружи.
В комнате стояли два кресла, на полу лежали игрушки, взрослые журналы, мяч и разодетый манекен, судя по виду напоминающий Лорну.
Нана продолжала говорить о том, что видела только одна она:
- С венком на голове подняла угол ковра и… Вытащила из пола три досточки… Тихо… Она насторожилась… Шарит рукой, что-то ищет… Секрет… Тайник. Достала тетрадь, открыла её и что-то записывает.
Ни Максим, ни Наталья, само собой, не видели сестёр.  Максим пытался представить всё, о чём сообщала Наннерль, но тщетно. И он начал думать о том, что ясновидящая, вероятно, видит то, что хочет видеть, или фантазирует. Возможно, она впала в транс.
- Сделала запись… Засунула тетрадь в тайник, опустила ковёр… - продолжала Нана, - подошла к сестре и что-то шепчет ей на ухо... Смеются. «Я так и знала», - произнесла та…
Наталья неожиданно для всех вдруг включила свет.
- Что вы наделали! – громким, недовольным голосом обратилась Наннерль к работнице по дому. – Вы всё испортили! Для чего вы включили свет? Зачем вы вообще ходите за мной? Всё… Контакт потерян. Может, девочки открыли бы мне свою тайну… Возможно, именно в тот вечер с ними случилась беда. Я бы всё увидела своими глазами… Вы… Вы… Выявилась бы наконец тайна их гибели, - раздражённо произнесла ясновидящая.      
- Я не подумала. Извините. Тут темновато, вот я и решила…
- Я же велела вам сидеть на месте. Помогите мне, - обратилась она к Максиму. – Такой шанс выпадает редко. Я установила контакт. Эх!.. Перенеслась в 2003 год. Озорницы маленькие, что же с вами случилось?
Через два часа все собрались в большой комнате. Максим включил уличное освещение, и сад осветился, словно взошло солнце. Две птички, подумав, что наступило утро, вылетели из своего гнезда под крышей и сели на ветку черешни. Они сидели и перебирали клювиками перья на крыльях. Та, что сидела слева, всё-таки сомневалась в так скоро наступившее утро. К ним прилетели ещё две птицы и сели на ветку выше.
Максим посмотрел на всех и начал первым:
- Каким будет ваш вердикт, Наннерль?
Выдержав паузу, она веско заявила:
- Нормальные люди в этом доме проживать не смогут… Не вынесут…  Даже если такой и найдётся, - она бросила взгляд на Максима и уверенно продолжила, - сбежит из этого дома через полгода. Подтверждение моим выводам – дом продаётся более десяти лет. И бог знает, сколько времени будет продаваться. У него дурная репутация. А репутацию даже человек не в состоянии купить ни за какие деньги. Потому что её надо заслужить. И с этим ничего не поделаешь. На дом наложено проклятие… Такой дом, как этот, - редкий экземпляр. У него красный уровень. Вы, живя в нём у всех на глазах, как бы доказываете, что в нём можно проживать… Однако меня всё-таки вызвали… В нём живут призраки и…
- Знаете, Нана, у меня в Ростове тоже большой дом и в нём также частенько что-то да происходит. Я слышу нечто подобное, когда нахожусь в своём доме один, то есть, где-то раздаются звуки, откуда-то доносится шум, слышатся шорохи… Вот мне и кажется, что в доме, помимо меня, ещё кто-то находится. Такое происходит во всех больших домах. Назовём это естественными вещами или особым фоном, - сказал, в свою очередь, Максим.
- Согласна. То, о чём вы говорите, имеет место быть. Но в вашем доме не пытали людей, не заканчивали жизнь самоубийством, не убивали детей… Уверена, не выдвигались самопроизвольно ящики комодов, не открывались дверцы шкафов, не падали на пол предметы, не пропадали книги и уж точно – не засыхали за день деревья. А? Как вам этакое? Станете возражать?
- С этим, видимо, не поспоришь, - согласился Максим и посмотрел на Наталью.
Нана продолжила:
- О чём же мы тогда говорим? Судя по вашим домыслам, мои выводы не переубедили вас и вы продолжаете считать, что всему на свете есть объяснение. На первый взгляд, вся эта чертовщина – дело прошлого. Но дом, - она окинула взглядом комнату, - помнит всё. Он открыл мне свою душу. Позволил увидеть то, что в нём происходило до вас. Даже у людей есть прошлое, которое они не могут  забыть. Но самое главное, что произошло между нами, - это то, что он позволил войти в контакт с убитыми девочками. Я видела их, как вижу сейчас вас. А это значит: они обратились в призраков. Их души до сих пор находятся в доме и не могут, по непонятным мне причинам, покинуть его, чтобы обрести на небесах покой. Вы остаётесь в доме после всего, что я вам сообщила? – резко спросила ясновидящая у Максима.
- Да, - не задумываясь, ответил жилец. - Я не суеверный, и предрассудки, рассматривающие всё происходящее в доме, как предзнаменование грядущих бед и несчастий, не очень влияют на меня. Пока я…
Нана оборвала его:
- Окончательно не заблудитесь? Я пришлю вам заключение по почте, на адрес Веры Ивановны. И всё-таки прочтите его. В нём я дам вам рекомендации.
- Обещаю, внимательно прочесть ваши рекомендации. Надеюсь, они мне помогут. Я не стану ворошить прошлое дома…
- Как сказать. Именно это самое прошлое и доставит вам большие неприятности. Доставит по почте… - пошутила  ясновидящая.
Выдержав минутную паузу, она сделала упрямому жильцу дома предложение:
- Максим, есть ведь немало мест вдоль побережья, где можно уединиться и написать лучший в мире роман. Могу порекомендовать вам дома с хорошей аурой.
- Спасибо за заботу. Поживу в нём до осени. Осталось недолго.
- Я свою работу исполнила, - отчеканила Наннерль и обратилась к ассистенткам: - Идёмте, девочки.
- Я отвезу вас, - предложил Максим.
- Максим, мне ведь с ними по пути, - подала голос домработница. – Я и отвезу их до бабы Веры. А вы уж тут, - она окинула взглядом большую комнату, улыбнулась и добавила, - оставайтесь и не обращайте ни на что внимание. Если сможете, разумеется.
Все вышли из дома и направились к воротам. Наталья завела двигатель, ясновидящая и ассистентки сели в машину.
Максим хотел закрыть дверь за ясновидящей, но, выдержав паузу, спросил:
- Сколько я вам должен?
- Нисколько, - ответила Наннерль. – Вера консультирует меня по некоторым вопросам. Она меня попросила… Кстати, ей этот дом тоже не нравится. 
- Я в курсе, - подтвердил Максим.
Наннерль бросила взгляд на освещённый электричеством дом, который, казалось, согревали своим теплом сотни энергосберегающих ламп, и, улыбнувшись, заметила:
- Похоже на Рождество. Восхитительно. И кажется, в доме много-много счастья. Родители довольны купленным домом, в котором звучат радостные крики детей, - нарисовала светлую картину Нана. – Возможно, - продолжила она, взирая на дом, - это сонмище когда-нибудь преобразится, но при одном условии: если в нём вспыхнет настоящая любовь, которая сожжёт своим пламенем его ужасное прошлое. Любовь, передвигающая горы и отнимающая жизнь у смерти, вопреки всему... Такую любовь на Землю посылают только Небеса.
- Очень красиво вы сказали, Нана, про любовь! – восхищённо произнесла Наталья и с грустью добавила: - Только откуда же ей взяться-то в этом доме? С какой стороны её дать?
Максим, изумленный поэтичностью Наннерль, закрыл дверцу машины. Ясновидящая опустила стекло и, чтобы никто не услышал её слов, тихо спросила жильца дома, которому поставила диагноз «Не пригоден для жилья»:
- Хотите светом вырвать мужество своё из пасти Тьмы, ходатай вы наш…
Запирая ворота на ключ, писатель подумал: «Отлично сказано! Мудро».



 *  *  *



                В тот день, неблагополучный день для Максима, когда он попал в больницу города Туапсе с лёгким сотрясением головного мозга, по тропинке через лес, который местные жители нескольких посёлков, находящихся вдоль трассы «М4-Дон», обходят стороной, как и дом у реки, шла молодая девушка на вид лет двадцати – двадцати пяти. Шла она молча, временами оглядываясь, останавливаясь, прислушиваясь к ночным звукам. Было темно – одиннадцатый час ночи. Полная луна освещала ей еле видимую тропинку, по которой редко кто ходил. Но девушка в тёмно-синей майке, поверх которой была накинута лёгкая курточка, в спортивных штанах и чёрных лёгких кроссовках шла по тропинке уверенно, словно знала дорогу по памяти.
Девушка (вот сейчас она остановилась, так как ей показалось, что она услышала позади себя хруст ветки) оглянулась и пошла дальше. Она уверенно шла вперёд, ориентируясь на шум машин с трассы. Она ходила три, а иногда четыре раза в месяц по этому пути к месту, от которого она сейчас отдаляется всё дальше и дальше. Никто не ведал, куда она ходит через этот лес, вернее, через большую рощу, пересечь которую можно было за двадцать – двадцать пять минут. В эту рощу, как уже говорилось, местные жители боялись ходить, хотя именно в ней можно было набрать пять – шесть вёдер отборных грибов и продать их на рынке вдоль трассы. В роще также росли кизил, боярышник, лесная ежевика… Но жители боялись ходить сюда за этими лесными дарами по той причине, что будто бы здесь случаются  аномальные явления. Так они называли то, что в ней периодически происходило, а именно: гуляя по роще, одни видели огромного пса размером с телёнка, другие – призрака со светящимися глазами, в чёрном плаще и чёрной шляпе. «Погубившего немало молоденьких девушек», - добавляли некоторые, рассказывая о призраке, спокойно разгуливавшем по большой роще. Кто-то даже видел, как ведьмы с длинными чёрными волосами, одетые во всё чёрное, кружились в хороводе. И этот факт «общей галлюцинации», по определению участкового уполномоченного Игната, был девушке на руку. Поэтому, возвращаясь домой, она была уверена, что в роще никого не встретит, а следовательно, никто не задаст ей вопрос: «Что ты делаешь в лесу в такое время? Откуда идёшь? Где ты была?» Поэтому она прошла большую часть пути, как обычно смело и быстро. Нужно заметить, что девушка (она снова остановилась, прислушалась и продолжила путь), не верящая во все эти сказки, сама, на своё удивление, видела призрака. А однажды он даже набросился на неё. Она посчитала, что это было видением или ещё чем-то необъяснимым, ибо царапин и ссадин на своём теле она не обнаружила. С того дня она стала побаиваться ходить через рощу.
«Метров через двадцать – родник. Напьюсь воды, умоюсь и пойду дальше. Что-то мне сегодня не по себе... Не дай бог, привидится этот призрак, а может… Нет… Главное, сегодня я сходила не напрасно…» - размышляла она.
Девушка прошла шагов десять и вдруг остановилась. Она почувствовала на себе чей-то взгляд и не ошиблась, чувства не подвели её. Оглянувшись, она увидела метрах в пяти от себя силуэт мужчины…



  ***



Открыв глаза, она почувствовала резкую боль ниже пояса. В голове стоял шум, глаза застилал туман. Девушка тяжело дышала. С трудом перевернувшись на спину, она застонала. Поняв, что её изнасиловали, она от отчаяния громко закричала.
Майка на её теле была разорвана. Спортивные брюки и трусики были спущены ниже колен. Она хотела встать, но не смогла. Хотела застегнуть куртку, чтобы прикрыть грудь, но не сумела. Хотела натянуть трусики и штаны до пояса, но и это ей не удалось. На животе и ниже она увидела тёмные пятна и тут же поняла: это кровь, и потеряла сознание.
Примерно через двадцать минут она открыла глаза. Почувствовав, что силы вернулись к ней, она попыталась встать на ноги. Ей удалось это с большим трудом.
Она привела себя в порядок и, медленно, пошатываясь, направилась по тропинке к роднику.
Умывшись и выпив чистой холодной, освежающей воды из родника, девушка села на пенёк, закрыла лицо ладонями и заплакала. Она плакала, жалея себя, кого-то предавала проклятию вслух и не могла поверить, что это… произошло именно с ней. Вспомнила, как весной вырвалась из лап маньяка, сумела... А сегодня… Она о многом думала и, в частности, о том, почему насильник не убил её? И в какой-то мере это утешило её.
Набравшись сил, она встала и пошла по тропинке в сторону трассы. Всегда возвращаясь с того места, куда она ходила, она выходила на трассу (кафе «Альбатрос» находилось в километре в сторону моря), останавливала такси или шла до дома пешком…
Наконец она вышла на трассу. Хотела остановить такси, но, немного подумав, пошла пешком. Она шла и плакала, вытирая слёзы рукавом курточки, и не знала – даже представить такого не могла в страшном сне, что в полукилометре от того места, где её изнасиловал какой-то ублюдок, лежало тело молодого мужчины. Убитый лежал лицом вниз. Он и был её насильником. Руки, которыми он разорвал на ней майку и нижнее бельё, были раскинуты в разные стороны, а из спины торчал кол – большой осиновый кол. Ублюдок лежал в луже собственной крови. И от его безжизненного тела, если присмотреться, отдалялся всё дальше и дальше в глубину рощи высокий человек в чёрном плаще и чёрной шляпе. Но на этот раз в правой руке он держал не осиновый кол, остро заточенный, а белый пакет.


 *  *  *



                Закрыв за собой дверь, девушка подошла к дивану и осторожно легла на него. Почувствовав острую боль ниже живота, она хотела принять успокоительное и обезболивающее лекарство, но не смогла встать. Через какое-то время боль начала проходить, и она решила принять тёплую ванну, чтобы смыть кровь и продизенфицировать… чтобы не началось воспаление. «Лучше, разумеется, показаться гинекологу, - подумала она, приходя понемногу в себя, - но ведь они вызовут полицию. А мне это ни к чему».
Зазвонил второй смартфон, которым она пользовалась в особых случаях.
С трудом поднявшись с дивана (она знала, кто ей звонил), девушка прошла в маленькую комнату и, выдвинув ящик тумбочки, достала смартфон и ответила дрожащим голосом:
- Слушаю, милая.
- Рада слышать тебя, дорогая. Я дома одна, можем поговорить… - Услышав в трубке дрожащий голос и всхлипы, та, которая позвонила, сразу почувствовала: случилось что-то ужасное.
- Ты плачешь? – с тревогой в голосе спросила она.
- Меня изнасиловали… В лесу.
- Изнасиловали? Господи… Сколько их было?
- Он был один. Шёл за мной… Свалил меня с ног и приложил к моему носу платок… Я потеряла сознание. Но смутно помню, он, вроде говорил: если не поторопишься, в следующий раз убью.
- Это был не маньяк? Не тот, из лап которого ты вырвалась в прошлый раз?
- Нет. Мне кажется, это был один из них… Я уже слышала этот голос… Я сильная. Переживу и это…
- Вместе переживём. Запомнила его?
- Нет. У него на лице была маска, а под ней борода… Это всё, что отпечаталось в памяти. Ели бы он не усыпил меня, я бы отбилась.
- Не плачь. Всё бывает в жизни. Как же я хочу быть с тобой рядом, утешить тебя. Послушай, может он спутал тебя с той девушкой, о которой ты говорила мне?
- Не знаю… Любовь моя, мне нужно вымыться, смыть с себя кровь, грязь, принять таблетки и выспаться.



 *  *  *



                Полковник Сергей Тимурович Седых разговаривал по телефону, когда в дверь его кабинета постучали. Он закрыл трубку рукой и громко произнёс:
- Входите! – и продолжил разговор.
Вошёл старший лейтенант с рабочей папкой в руке. Поняв, что начальник занят, он подошёл к карте, висевшей на стене, на которой рядом с населёнными пунктами, находящимися преимущественно на юге России, фломастером были нарисованы флажки – красные и зелёные.
Полковник закончил разговор. Старший лейтенант повернулся и спросил:
- Как прошёл юбилей, Сергей Тимурович?
- Спасибо. Повеселились. Были только друзья, близкие друзья. Что там у вас?
- Два убийства, товарищ полковник, - протягивая фотографии с места преступления, присланные спецагентом, ответил подчинённый.
- Снова? – возмутился полковник. – Нас уволят за то, что мы не отрабатываем деньги налогоплательщиков. Докладывайте.
- Так вот, - начал старший лейтенант, - убита девушка тридцати двух лет… Тело обнаружили жители хутора Поднебесного, находящегося в двадцати километрах от Молдовановки, рядом с машиной «Тайотой Камри» василькового цвета, принадлежащей убитой. Изнасилована и зверски убита.
- Судя по фотографиям: дело рук нашего ублюдка. Он уже зверствует в поле?
- Нет. Она ехала, судя по документам, обнаруженным на заднем сидении, в Крым заключать договор о поставках с винодельни «Янтарь» винной продукции в город Красногорск. Это под Москвой. Акишина Анна Григорьевна, предприниматель, имеет дочь семи лет, которой, на момент убийства, не было в машине. Дочь у бабушки в городе Софрино. Убитая разведена. В Красногорске имеет четыре магазина. Предполагаю, товарищ полковник, гражданка Акишина, пообедав в кафе, почувствовала усталость и решила свернуть с трассы, чтобы отдохнуть, выспаться. Бизнесмены не жалеют себя, работают на износ. У меня сосед такой…
- Судя по отчёту, убийство произошло недалеко от места, где была убита зимой гражданка из Санкт-Петербурга, которую весной обнаружили рыбаки. Она застукала мужа на отдыхе с любовницей. Кстати, его уже задержали.
- Точно так, товарищ полковник. Помню.
- Их что туда – нечистые силы завлекают? Второе убийство!
- Дело в том, что на эту дорогу сворачивают водители, чтобы отдохнуть, выспаться. Дорога находится вправо от трассы. Деревья, красивые поля, подсолнечник, пшеница. Вот они и останавливаются там, чтобы уединиться и набраться сил. Потом едут дальше.
- Так это дело рук нашего маньяка или нет? – повторил вопрос полковник.
- Извините, отвлёкся… Она, гражданка Акишина, проехала по этой дороге всего пару километров и съехала вниз к небольшому ерику.
- Изнасилована и зверски убита, - произнёс полковник. – Ещё одна жертва. Преступление произошло вчера… Продолжайте.
- Сегодня газеты на юге России написали об этом убийстве и о прошлых, со своими комментариями, разумеется.
- Представляю… Без нашего позволения?
- Генерал разрешил. Сказал, что это издевательство над силовыми структурами слишком затянулось. Сегодня вылетает в Москву... Очень недоволен. Сказал: «Общественность должна знать».
- Общественность… Ангарского маньяка ловили больше десяти лет. На нём более пятидесяти жертв. Сколько лет умалчивали… Только в прошлом году показали всё по телевидению. Маньяки очень осторожны. Может, нам провести там карательную операцию?
- Карательную? – переспросил старший лейтенант и широко раскрыл глаза.
Полковник не ответил.
- И что это за место такое - Молдовановка, товарищ полковник?!
- Преступления происходят не в посёлке Молдовановка. Мы выбрали посёлок в качестве ориентира. Всё происходит в лесу, - подойдя к карте, ответил полковник. – А теперь и в его окрестностях. Зацепки есть? Нашли что-нибудь, что могло бы помочь в розыске этого…
- Нож, - ответил старший лейтенант. – На рукоятке следы…
- Да? Повезло. Нашли что-нибудь в базе данных?
- Таких… Словом, убийца раньше не привлекался. Если бы у нас снимали отпечатки пальцев при выдаче паспортов, как на Западе…
- Тогда бы было легче. Оставьте отчёт, я изучу его… Подождите, а второе убийство?
- Найден, тоже вчера, труп молодого мужчины, - протягивая фотографии, доложил старший лейтенант, - пробитый насквозь осиновым колом. Убийство произошло в лесу.
- Всадили кол? Что происходит? Маньяк?
- Нет.
Пока полковник рассматривал фотографии с места преступления и читал отчёт, старший лейтенант наблюдал за ним. Полковник отложил отчёт, взял в руки фотографии и сказал:
- В отчёте больше предположений, чем объективной информации. Ещё что-нибудь есть по данному преступлению?
- Вот. Информация поступила двадцать минут назад.
- Читайте и делайте выводы. Что вы думаете о преступлении?
- Убитый Павел Алексеевич Почтовой числился в федеральном розыске за кражу антиквариата. Входил в состав группы, которой мы занимаемся параллельно по вашему указанию с делом маньяка.
- Так, так, - удивлённо произнёс полковник и сел на своё место. – Это уже интересно. Продолжайте.
- Убит колом. Можно сказать – зверски.
- Чтобы всадить в человека такой большой кол, нужно обладать сверхъестественной силой. Вам не кажется?
- Я тоже так подумал. Мало того, что кол пробил тело насквозь, он вошёл остриём на двадцать – двадцать пять сантиметров в землю. Нужно обладать силой Геракла…
- Кто же мог так жестоко расправиться с преступником? Дружки?
- Тут и начинается самое удивительное.
- То есть?
- Труп, по заключению медицинских судебных экспертов, пролежал в лесу три – четыре дня. Его обнаружил участковый. Он по долгу службы объезжает этот лес или большую рощу.
- Максим говорил, что эту рощу местные жители обходят стороной, как и дом, в котором он сейчас проживает. Боятся призрака. Не могу поверить, что я это… произнёс вслух. Вы верите в сверхъестественное?
- Жена верит. Так вот, в лесу есть родник. Рядом с этим родником, метрах в тридцати, при обходе полицейские обнаружили следы двух человек. 
- Женщины и мужчины, – уверенно произнёс полковник.
- Совершенно верно. На этом месте нашли салфетку, смоченную хлороформом…
- Преступник усыпил жертву.
- Так и есть. Криминалисты нашли следы крови на примятой траве.
- Изнасилование.
- Да. Как вы…
- Насильники применяют… Минуточку! Преступник, находящийся в федеральном розыске, спокойно разгуливает по лесу, встречает девушку и насилует её? Он что – дурак? Почему он до сих пор не в тюрьме?
- Вы удивляете меня, Сергей Тимурович… На половых органах убитого была обнаружена кровь того же состава, что и на траве. А в кармане у него салфетка и…
- Пластмассовая бутылочка с хлороформом?
Полковник вышел из-за стола, открыл окно и закурил. Докурив сигарету, он вернулся за рабочий стол и серьёзным тоном произнёс:
- Это изнасилование – месть или предупреждение. Он ведь, насколько я понял из отчёта, не убил её. Почему? И всё это произошло рядом, недалеко, - поправил себя полковник, - от дома, в котором находятся античные предметы, причём никем не охраняемые. В нём произошло двойное убийство, а в данное время живёт мой друг. Что всё это значит? Они близко подобрались к этому музею.
- Не так уж и рядом, но… Вы же предупреждали писателя быть осторожным: закрывать дом, не выходить ночью во двор. Почему он собаку не заведёт?
- Он их не любит. Дома, в Ростове, у него пять собак… Завела их Клавдия. Полагаю, насильника… послали боссы, чтобы он кого-то наказал таким варварским способом. Она… возможно, их сообщница. Нет. С сообщницей они так не поступили бы. Кто-то ждёт удобного момента, чтобы пробраться в этот музей у реки и отыскать бесценные предметы. Итак, их сообщница – девушка, предположим. Когда в Праге пропала бывшая гражданка России? Кстати, возможно, она - похищена. Заложница чего-то…
- Можно уточнить, товарищ полковник. Думаете, похищение как-то связано с изнасилованием?
- Среди разыскиваемых предметов особое внимание для нашей преступной группировки - охотниками за античностью - представляют три вещи: сабля, крест и книга.
- Совершенно верно, товарищ полковник.
Старший лейтенант сел на стул и внимательно слушал аналитические выводы начальника (он всегда восхищался дедуктивными способностями Сергея Тимуровича).
- Прошло четыре дня. Кто-нибудь заявлял в полицию об изнасиловании? – резко спросил полковник.
- Ещё нет.
- И не заявит. Девушки, в особенности порядочные, не станут заявлять об этом. Видите ли, все мы, мужчины, хотим жениться на…
- Согласен, - одобрительно ответил старший лейтенант.
- Предположим, преступники, находящиеся в федеральном розыске, посылают одного из своих, чтобы он изнасиловал её (назовём пострадавшую вынужденной сообщницей) и, тем самым, так запугал её, чтобы она быстрее выполняла их приказы или задание. Им, наверное, кажется, что она работает недостаточно продуктивно. Он насилует её и  убегает, от греха подальше. Бежит по лесу и попадается на глаза очень сильному человеку (назовём его условно «Х»), который сбивает насильника с ног одним ударом и всаживает в него кол. – Выдержав паузу, полковник с большой долей уверенности заявил: - И тут я склоняюсь к тому, что этот «Х» никто иной, как призрак.
- О! – восторженно произнёс старший лейтенант и добавил: - Ваш друг, помню, в разговоре с вами говорил о призраке, напавшем на молодую девушку, проживающую в Молдовановке.
- Ему об этом случае рассказала так называемая баба Вера – гадалка или предсказательница судьбы. Хм, если она ясновидящая, почему тогда…
- Не раскрывает преступления или не предотвращает их?
- Чтобы всадить такой кол… Минуту… Кинологи приезжали на место преступления? Точнее, на место возмездия.
- И тут происходит самое загадочное, товарищ полковник.
Сергей Тимурович сделал серьёзный вид и, глядя на подчинённого, кивнул. Тот продолжил:
- Приехала группа кинологов. Они подвели к месту преступления собак – трёх породистых сучек восточно-европейской породы. Собаки стали нюхать траву… Не поверите, но во втором отчёте, который пришёл следом за первым, написано так: собаки, понюхав траву рядом с убитым, стали вести себя странным образом: скулить, поджимать хвосты, прятать морды в лапы… Все были удивлены. Участковый сказал кинологам, что по лесу бродит призрак. И, возможно, он всадил в преступника кол. Хоть преступник и был здоровым мужчиной – ростом метр девяносто, весом восемьдесят пять килограммов, но от призрака не отбился.
- Правда? Бедная девушка. Выдержать такого…
- Над участковым начали смеяться: мол, не к лицу полицейскому судачить о каких-то там призраках. И только тогда, когда собаки начали выть и прижиматься к кинологам, поверили участковому.
- Испугались. Человек боится того, чему он не в силах найти объяснение. Убийство произошло четыре дня назад. В это время дом пустовал – Максим  лежал в реанимации. Тогда, я думаю, девушка (если допустить, что она – сообщница) что-то похитила из этого дома-музея… Рядом с убитым ничего не нашли?
- Нет.
- Тогда эта версия отпадает. Он её поджидал, она этого не подозревала… Меня удивляет одно: почему Максим не звонит и не сообщает об убийствах? Он ведь всегда сообщал мне прежде, чем приходили отчёты. А эти убийства пропустил. Странно. Где он находится в данный момент?
Старший лейтенант по внутренней связи набрал номер телефона отдела номер семь и спросил:
- Геннадий Петрович, где находится объект триста двадцать один?
Ему ответили, он положил трубку и сообщил начальнику:
- Машина стоит во дворе, рядом с домом, на стоянке. Может, он пешком ушёл по своим делам?
- В тех краях пешком много не находишь. Может быть, он всё-таки прислушался к моим советам прекратить расследование и погрузился с головой в творчество? Хотя такое маловероятно.
- Вспомнил, товарищ полковник! Наш агент как-то видел этого призрака. Я ему не поверил, думал…
- Позвоните ему, узнайте, где Максим?
Старший лейтенант вынул из кармана телефон спецсвязи и позвонил. Задал агенту несколько вопросов и отключил связь.
- В данный момент писатель находится в доме. Ещё он сообщает, что вчера  к Максиму приезжали три женщины. Осматривали дом целых четыре часа. Уехали ночью.
- Три женщины? Судя по всему, Клавдия, Светлана и жена Жени. Нет... Светлана мне вчера звонила, рассказывала о Клавдии. Три женщины?
- Агенту женщины показались странными.
- Ладно, выясним, кто они. Призрак… Надо же! Так, чего доброго, и начнёшь верить в сверхъестественное после таких загадочных зверских убийств – то ли это была казнь, то ли месть… Что вы улыбаетесь? – спросил полковник, посмотрев на старшего лейтенанта.
- Удивляюсь американской Фемиде. Невзирая на личности, берёт всех под стражу.
- Имеете в виду голливудских насильников: продюсеров, актёров, шоуменов – на кого заявили актрисы спустя много лет?
- И что это за порода такая – насильники?
- Болезнь, сексуальная зависимость.
- Или просто психи, - добавил своё определение старший лейтенант.
На рабочем столе полковника зазвонил телефон, он ответил:
- Слушаю, товарищ генерал… Уже иду.
Полковник взял папку с отчётами, фотографиями и вышел из-за стола. Подчинённый тоже встал и направился к двери. Полковник отдал ему приказ:
- Вы занимайтесь маньяком, а я – призраком. Чуть не забыл, собаки взяли след жертвы сексуального насилия?
- Взяли от колодца. Следы вывели их на трассу…
- И исчезли в потоке машин. Ясно. Вы свободны.



 *  *  *



                Новелла, выйдя из дома, закрыла входную дверь на замок, чего раньше не делала. Вешая на калитку замок, она почувствовала, что за её спиной кто-то стоит. Она резко повернулась и вскрикнула:
- Нострадамус! Сколько раз тебе говорить: не подкрадывайся ко мне!  Ты испугал меня.
Действительно, за её спиной стоял Нострадамус – «парень не в себе», как отзывались о нём в посёлке, с букетом слегка увядших полевых цветов. Он опустил голову и протянул Новелле цветы. Она вздохнула, огляделась по сторонам  и взяла букет. Понюхала цветы и произнесла:
- Ты снова ночевал на скамейке?
Нострадамус поднял голову и робко спросил:
- Ты станешь моей женой? Я люблю тебя.
- Ну, это вряд ли… Не обижайся. И… вымойся в речке днём. Дать тебе мыло?
- У нас будут дети. Я построю для тебя дворец, в котором будут фонтаны…
- Мне нужно идти. Пропусти меня. Кстати, ты сильно похудел. Вот, возьми и сходи в кафе к Анзору, пообедай, - она протянула ему деньги.
- Ты любишь… - Нострадамус сделал движение в воздухе, словно хотел что-то написать. Новелла ничего не поняла и спросила:
- Кого я люблю? Что ты там показываешь?
Нострадамус продолжал движение рукой и исподлобья смотрел на возлюбленную, недоумевая, почему она не может понять его мыслей. Новелла смотрела на него и вздыхала. Наконец она сделала предположение:
- Писателя что ли? Не смеши. Сегодня мне не до смеха. Я его даже в лицо не видела. Пропусти меня… Ну… Я иду к бабе Вере.
Услышав имя предсказательницы, которой он подчинялся беспрекословно, так как баба Вера кормила его, дарила ему одежду и вообще присматривала за ним, особенно зимой, чтобы он не замёрз, он тут же, пропуская Новеллу, отошёл в сторону. Она кивнула ему и пошла по тропинке. Сделав несколько шагов, она остановилась и спросила:
- Послушай, ты ведь часто бываешь около моего дома. Я это вижу по засохшим букетам, оставленным тобой, то на лавочке, то на крыльце, когда меня не бывает дома по несколько дней или недель. Так ведь?
Нострадамус в ответ кивнул.
- Хорошо, – продолжила Новелла. - Ты никого не видел, рядом с моим домом, чужого?.. Словом, человека или людей, которые не проживают в нашем посёлке? Вспомни, пожалуйста. Напряги память.
Нострадамус покачал головой.
- Ясно, - сказала Новелла и добавила: - Если увидишь кого, сразу скажи мне.
- Он убьёт человека, - тихо произнёс Нострадамус.
- Кто? – улыбаясь, справилась Новелла.
Нострадамус снова стал делать рукой движения в воздухе, будто что-то пишет.
- Писатель что ли?
Нострадамус одобрительно кивнул головой и захрипел. Новелла махнула рукой и пошла к бабе Вере.



 *  *  *



                Только она вошла в дом Веры Ивановны, хозяйка тут же произнесла:
- Ну наконец-то. Явилась. Где ты пропадала столько дней?
- Ездила на море…
- А Нострадамус говорил, что ты не выходила из дома. Даже ночью не включала свет. Он все эти дни ночевал на лавочке рядом с твоим домом… Что скажешь? Да и вид у тебя такой, будто ты пережила личное потрясение. Похудела, под глазами «мешки»…
- Мешки с углём… Побледнела слегка. Много работала. Делала эскизы.
- Впотьмах? Сочиняй, выдумывай. Кушать хочешь? Я принесу пирог.
Новелла не ответила.
- Кофе будешь пить? – Вера Ивановна взглянула на неё и спросила: - Ты знаешь, что у нас случилось?
- Ты о чём? Что могло случиться в этой…
- Не паясничай. Два убийства – вот что тут случилось.
Новелла, услышав об убийствах, невольно поднялась со стула и, прищурив глаза, спросила:
- Где? Кого? Когда?
- В лесу… Одно - в лесу, по которому ты, видимо, только одна ходишь-бродишь, даже ночью. Я испугалась за тебя. Сколько можно говорить: не ходи в эту рощу.
- Да что случилось-то?
- Тише, тише. Девушку убили, рядом с её машиной, у ерика. Выше кафе. Недалеко от кафе есть поворот на хутор Поднебесный. Изнасилована и зверски убита маньяком. Так сказал Игнат. Она ехала в Крым.
- Правда? О Боже… А в лесу кого убили?
- Мужчину. Молодого. Воткнули в него большой кол. Да сядь ты на стул. Чего соскочила?
- Продолжай.
- Продолжать? Где ты была четыре дня назад? И вообще – все эти дни?
- Я же сказала, - на море, - раздражённо ответила Новелла и села на стул.
Баба Вера посмотрела на неё и продолжила:
- Игнат говорит, убитый мужчина находился в розыске. Одним словом – бандит с большой дороги. Возможно, его за что-то убили дружки. А может, призрак, которого ты видела. Мужчина был в маске. Когда сняли маску, под ней оказалась чёрная густая борода. В кармане его брюк нашли салфетку и бутылочку с хлороформом… Что с тобой, Новелла?
Баба Вера подошла к ней, увидев, что ей стало плохо, обняла и стала утешать:
- Что ты, что ты, милая. Успокойся. На этот раз тебя пронесло. А ведь призрак мог убить тебя, повстречайся ты с ним.
Новелла обняла за талию Веру Ивановну, как родную мать, и расплакалась.
- Поплачь, милая, поплачь. На сердце станет легче, а на душе теплее.
Новелла сходила в кухню, умылась холодной водой, вернулась в комнату и села на стул. Баба Вера внимательно смотрела на неё, словно хотела понять, почему девушка, приехавшая в посёлок «ниоткуда», всегда бойкая, энергичная, смелая, услышав про убийства, вдруг расплакалась? Она не стала больше задавать ей вопросы. Накрыла на стол, и они стали привычно, как это делали всегда, пить кофе. Новелла съела кусок пирога, выпила две чашки кофе и сказала:
- Спасибо. Теперь я в порядке.
Решив сменить тему, Новелла поинтересовалась у предсказательницы:
- Как поживает в доме с духами писатель – самый красивый мужчина на планете?
- Пишет книгу, наверное. Вчера дом у реки осматривала сама Наннерль. Сказала, что в доме жить нельзя. Но он, она полагает, не поверил ей. 
- Почему же не поверил? Если вызывал ясновидящую, значит, в доме что-то происходит. Пугает его…
- Так вы ещё не встречались? Ты ведь хотела посмотреть его фотографию в этом, как его, Интернете.
- Времени не было, баба Вера… Два убийства. И когда этого маньяка схватят? Что у нас за полиция?
- Призрак не менее опасен, - заметила хозяйка и поинтересовалась: - Ещё кофе? Возьми половину пирога с собой. Вечером поешь. Кстати, писатель тоже обожает пироги Аграфены.
- Он что – действительно красивый? Рафаэль – не иначе.
- Максим? Красивый. Тут уж природа-матушка постаралась.
- Ладно. Мне нужно идти. Спасибо за пирог. Остальное доем вечером, - произнесла гостья, встала из-за стола, посмотрела на фотографию сестёр-близняшек, что не осталось без внимания Веры Ивановны, и, попрощавшись, вышла из дома гадалки.
Баба Вера подошла к тумбочке, взяла с неё рамку с фотографией и, посмотрев на девочек, вымолвила:
- Сегодня в полночь, милые мои, сегодня в полночь…



*  *  *



                Наталья приехала на работу с опозданием. Выложила из сумки свежие продукты, одела фартук и подумала:
«Почему в доме так тихо? По всей вероятности, писатель ещё спит после вчерашнего визита ясновидящей? А может, всю ночь провёл без сна, находился под впечатлением... Нужно сменить ему повязку».
Она поднялась на второй этаж и подошла к двери кабинета. Вначале постучала, чтобы не напугать его, затем приоткрыла дверь. Увидев Максима перед открытым окном, она спросила:
- Можно войти? Вы не работаете?
- Проходите.
Работница по дому вошла в кабинет, поздоровалась, извинилась за опоздание и поинтересовалась:
- Почему вы сняли повязку?
- Так быстрее заживёт.
- Вам виднее. Вы сегодня явно не в духе, что бывает крайне редко. Если сказать точнее, я вижу вас таким удручённым впервые.
- Этот сон начинает меня донимать. К чему он мне снится? Одно и то же, одно и то же…
- Надобно было справиться у ясновидящей или у Веры Ивановны.
- Ума не приложу. Впрочем, неважно. Я ведь, заметьте, год назад в Ростове ещё не знал о существовании Молдовановки, этого дома,  что в нём произошла драма. И надо же, судьба определяет меня именно в этот дом, в котором жили сёстры. Мистика – не иначе.
- Так оно и есть, - согласилась домработница. – Бывает же такое! Кому расскажи – не поверит ни за что.
- Я так крепко вчера заснул - и надо же… Проснулся и стал думать, гадать, взвешивать… Старался, пытался, хотел найти связующую нить… Увы! Что же судьба мне приготовила, и приготовила ли она вообще что-нибудь? Каким образом, - он показал рукой на всё окружающее его, - всё это трактовать?
- Что это за словечко такое? – поинтересовалась Наталья.
- Рассуждать, обсуждать, объяснять что-нибудь. В моём случае – этот сон.
Бросив взгляд на домработницу и предположив, что до неё, возможно, дошло значение слова «трактовать», Максим продолжил:
- Живу в Ростове, пишу книгу за книгой - и на тебе…
- Может, сон в руку, - перебила его Наталья, которой показалось, что писатель начал повторяться, то есть говорить то, о чём говорил не один раз.
- В какую руку? Мне порой кажется, что этот сон…
- Доконает вас? – испуганно предположила домработница.
- Вы умеете успокоить. Нет. Что он привёл меня сюда, скажем так, и распоряжается моей судьбой по своему усмотрению.
- Не совсем ясно. Вернее, совсем не ясно, о чём вы говорите, но это очень странно и страшно. Не было печали, да?.. И фото девочек вы увидели у бабы Веры. Чёрт побери, у меня нет слов! Я тоже не спала всю ночь. Муж говорит, чтобы я увольнялась с этой работы, пока цела. Я вчера ему всё рассказала: о доме, о ясновидящей о её заключении: «Дом не пригоден для проживания». У меня такое чувство, - она вплотную подошла к Максиму, осмотрела его рану, которая уже начала затягиваться и продолжила: - что я – персонаж вашей книги. А что? Вдруг всё… не знаю, как это трактр… тракто… Короче, - она махнула рукой, - после всего, что с вами должно произойти в нашем посёлке, куда вас забросила судьба-злодейка, произойдёт, в чём я нисколечко не сомневаюсь… Ах, самой интересно… Вы напишете книгу, в которой я буду одним из главных героев, точнее – героинь.
- Со мной что-то должно случиться? Девочек нет в живых. Почему же они мне снятся?
- Переселение душ. Потустороннее. Поживём – увидим, что с вами произойдёт. Мне надо приступать к своим мистическим обязанностям, то есть к работе. Вот пришлёт Нана свой отчёт, изучите его и примете решение: что делать дальше. Вы ведь ей не поверили. Вот повесят вас слуги дьявола на люстре – тогда обо всём и узнаете.
- Если повесят, каким образом я обо всём узнаю?
- Девочки, на небесах, встретят вас у ворот в рай и всё вам растолкуют.
- Если бы имелись хоть какие-нибудь доказательства, я, может быть, и поверил бы во всю эту дьявольщину.
- Максим! – громко выговорила Наталья имя писателя, отчего он вздрогнул и, обернувшись, сказал:
- Вы сегодня определённо возбуждены.
- Согласна. Вы ведь не верите заключению ясновидящей. Так? Не поверили ни одному её слову. Верно? Так вот, у меня есть, как ни странно, сама от себя не ожидала подобного, - идея! Давайте поднимемся в чердачную комнату, поднимем ковёр и посмотрим, нет ли под ним тайника. Если мы найдём тайник, то…
- Я вас умоляю!
- И зачем я включила свет? Теперь сгораю от любопытства. А если я воспламенюсь, сработают датчики, и дом заполнится противопожарной пеной.
- Хорошо. Чтобы не беспокоить пожарную службу и оставить меня в покое, можете подняться в комнату и сотворить чудо. Только осторожно. Я пойду в ванную комнату… затем позавтракаю и продолжу писать книгу.
Максим открыл кран, чтобы наполнить водой ванну и вдруг услышал голос, скорее похожий на крик. Он быстро направился к лестнице, ведущей в чердачную комнату. Поднявшись по ней, он пролез в люк и очутился на полу комнаты, которую обнаружила Наннерль, следуя за девочками. Оглядевшись, он увидел Наталью, державшую в руке толстую тетрадь. Она смотрела на Максима и не верила своим глазам.
Максим стряхнул с себя пыль подошёл к ней и увидел отброшенный угол ковра и три вынутых из пола доски.
  Максим спросил:
- Дневник?
- Ну, мистер «всему есть своё объяснение», что вы на это скажете? Как мы будем это… трактовать?
- Признаюсь, у меня нет слов. Глазам своим не верю. Пошарьте рукой, возможно, ещё что-нибудь найдете.
Наталья пошарила рукой в тайнике и достала из него авторучку, ключ и лист бумаги, на котором  были ноты и слова.
Максим взял лист бумаги и, прочитав текст, с уверенностью произнёс:
- Песня. Слова и музыка – восхитительны!
- Лира писала песни, - уточнила Наталья. – Потом сыграете мне её и споёте. Я заслужила, полагаю, такую внимательность к своей персоне. Внимательность… Чёрт!
Максим улыбнулся и одобрительно кивнул.
- Что вы сидите, как на свадьбе? Приступайте к делу! Откройте дневник на любой странице и читайте вслух, - рассматривая ключ, в приказном тоне произнесла работница по дому, благодаря идее которой они нашли дневник, ключ, слова и ноты песни.
- Прочитаем последние записи, - предложил мистер «всему есть своё объяснение».
Максим открыл дневник на двести тридцать первой странице, и вот что он прочитал. 
«…Они выстрелили. Пули не попали в нас. Папа выстрелил из своего пистолета (не знала, что у папы есть пистолет) и ранил бандита с чёрной бородой – здоровяка, ударившего маму. У мамы побежала носом кровь. Лира пряталась в подвале. Она выбежала…»
- Так… Здесь не разобрать… Возможно, на слова попали капли воды, - переворачивая лист, сказал Максим и спросил внимательно слушавшую его Наталью: - Куда она могла выбежать из подвала?
- Почём я знаю? Из подвала во двор не выбежишь. Дальше, дальше…
Максим продолжил читать дневник:
«Бандиты подняли руки. Папа сказал им, чтобы они убирались из дома. Они вышли из дома и быстро уехали на своих больших машинах. Папа куда-то позвонил, и они с мамой уехали, сказав мне, что скоро вернутся. Я долго успокаивала Лиру. Куда уехали родители? Может, в Геленджик, к дяде…»
- Всё. На этом запись прекращается. К кому уехали родители? Судя по прочитанному, не скажешь, что их, девочек, убили. Может… Скорее всего…
- Что «скорее всего»? Они живы? Так вы думаете, да? А! Уже бы объявились.
- Но ведь дом кто-то продаёт. Следовательно, кто-то из них остался жив.
- За одиннадцать лет никто так и не объявился. Даже Карина не видела в лицо продавца. Бандиты и продают. Кто ещё? Подделали документы… В любом случае, я заслужила прибавку к зарплате. Каким будет ваш ответ? Утвердительным?
- О, Боже! Это уже разбой! Наталья, сколько можно? Шучу… Десять тысяч рублями – премия. Как вам сумма?
- Отличная! Но лучше  – долларами. Я не шучу.
Они переглянулись, улыбнулись, и Наталья сказала:
- Вот вам и работа. Читайте, изучайте… Господи! – не своим голосом закричала она.
- Что ещё?!
- Вы со своим дурацким сном, пардон…
- Так лучше. Договаривайте, если начали.
- Перебили меня. Произошли события, как вы говорите всегда. То есть два убийства. Маньяк убил и изнасиловал девушку. Второе: в лесу, в котором, как говорит Игнат, вы, обезумевший, погнались якобы за Лорной, убили мужчину. Всадили в него кол. Игнат говорит, что тот, кто всадил в него кол, обладает силищей дьявола. Девушку убил маньяк. Мужчину…
- Ну же?
- Игнат думает… призрак. Такие вот дела. Скверные дела, добавлю от себя.
- Согласен! С этой новости надо было начинать… Тот, кого видел Василий – бомж, - очень страшный и крупный. Да что происходит в ваших краях? Не иначе…
- Мистика, переселение душ, чертовщина, плюс – аномальные явления. А вы всё не верите. А тайник? Дневник? Песня? Ключ? Что ответите? Минуточку… Не кажется ли вам, что в нашем деле много этого «что»? Что это ещё за хрень такая, это грёбаное «что». Прохода не даёт. О, извините за нецензурную речь…
- О Боже! – закрыв глаза, произнёс Максим. – Если коротко, а в словаре Ожегова этому… «что» посвящена целая статья: местоимение - относительное и вопросительное. Указывает, о каком предмете, вещи, явлении идёт речь. Это первое. Второе, - союз. Присоединяет придаточное предложение к главному. Третье…
- Хватит! Я уже поняла, что ничего не поняла. И сейчас – не до присоединений. Так что скажете?
- О тайнике, ключе, дневнике? С этим нельзя не считаться. И от какой же двери этот ключ?
- Не знаю. Тайна. Прочтёте дневник – всё разгадаете. Но, главное, в первую очередь, я так считаю, - Наталья ткнула пальцем себя в грудь, - узнаете, почему вам снятся девочки? Дневник-то толстый.
- Наталья, отец девочек – каким он был?
- Два метра ростом. Похож на древнегреческого атлета: мощный, сильный, накачанный. Он тренировался в тренажёрной комнате. Да он мог перевернуть машину.
- Да? Значит, он мог оказать преступникам сопротивление?
- Ну, против лома нет приёма. Бандиты были вооружены.
- Ясно. Приступайте к своим обязанностям. Премию получите перед уходом домой. В этой комнате ничего не трогайте. Оставим всё, как есть. Я спущусь в кабинет и почитаю дневник.
Домработница встала, поправила платье, осмотрела ещё раз комнату и произнесла:
- Надо же! Кто мог подумать? Ай да ясновидящая! Установила всё-таки контакт. Ё-моё! Девочки-то находятся до сих пор в доме. Бродят по нему…
Остановившись около двери в полу, она оглянулась и, прищурив глаза, будто что-то вспоминает, сказала:
- Что же я ещё хотела вам сказать? Вот память девичья…
- Довольно на сегодня событий. С этими бы разобраться.
- Вспомнила! В посёлке вы стали героем. Знаете это? Все только и говорят о вас…
 - Героем? И какой же героический поступок я совершил?
- Помните, вы позвонили «куда надо»? После того, как с того берега привезли девочку, сбежавшую от приёмных родителей.
- От опекунов? Помню. И?..
- Утром из Ростова приехал большой шикарный автобус. Детей приёмных родителей осмотрели, вымыли, накормили и забрали. А на так называемых родителей надели наручники полицейские из Краснодара. Они, оказывается, там, где жили раньше, также брали детей на воспитание. Пятерых. Трое сбежали, двое пропали… Так вот, девочку нашли убитой и… Страшно говорить… а мальчика они сожгли в лесу. Тогда их не раскрыли, но дело в отношении их не было закрыто. И вот… поймали. Они зарабатывали на детях. При обыске у них нашли пятьсот пятьдесят тысяч рублей.
- Господи, куда катится страна?
- Мы столько раз писали… А вот вы позвонили, и… дом опечатали. «Теперь варвары сядут надолго», - так сказал Игнат. А по мне: за такие дела, которые они творили с детьми,  я бы их шлёпнула, то есть расстреляла.
- Смертная казнь отменена, - возразил писатель.
- Зря! Через пятнадцать минут ваш овёс будет готов. Ух, мерзость жуткая! Как вы его едите? Без соли, без масла. Максим, - выдержав паузу, произнесла домработница, поверившая ясновидящей, в результате чего писатель сидел на полу и листал дневник Лорны, не преставая удивляться этому факту, - вы заметили, что дневник заканчивается словами «Родители уехали в Геленджик»? Вы подумали о том же, о чём и я?
- Вам нужно быть участковым, а не Игнату. О том же… Один из бандитов спрятался. Родители уехали… и он, как ни печально об этом говорить, убил девочек. Кол, возможно, – месть.
- Чёрт!


                Конец первой книги
                (продолжение следует)


 Редакторы – Владимир Загородников, Сара Листер
 Набор – Нина Логвинова
 Корректоры – Нина Логвинова, Л. Б. Шадукаева
 Технический редактор – Татьяна Плешакова
 Дизайн обложки, вёрстка – Екатерина Пахомова