Катализатор в купальнике

               
   Каждый раз, читая произведения Достоевского, Цвейга, Ремарка и других известных писателей, оставивших глубокий  след в истории отечественной и мировой литературы, тридцатилетний учитель немецкого языка Бузыкаев не мог отделаться от согревавшей его душу мысли: а ведь и ему  есть что сказать,как говорили древние, URBI ET ORBI, то есть граду и миру.
    Да вот беда –  мелочи быта постоянно мешали! То жена заставляла прозябавшего в безвестности (конечно же, временно!) мастера слова морить дихлофосом  расплодившихся тараканов.То за годовалой  дочерью надо было  следить, чтобы не упала ненароком с кровати. То белковый голод вынуждал будущего писателя земли русской
проводить бесценные часы около ОРСовского магазина в очереди за мясом (нередко – козлиным,  от которого при варке на электроплитке шёл такой дух!..) Короче: время шло, а ничего эдакого, на века, написано не было.
    «А годы летят, словно птицы летят…», – в   очередной раз подумал с тоской Бузыкаев  и вдруг с решимостью, испугавшей его самого, громко выкрикнул:
    - А ну их… к чёрту!
    - Кого это – их? – спросила с опаской жена – доброе, немножко нервное существо, всю себя посвятившая  воспитанию единственной дочери и уходу за мужем и  каждую свободную минуту что-то вязавшая из жёлтой и синей шерсти, по три рубля пятьдесят копеек за моток.
    - А … всё! Тараканов! Эту нервную работу! Очереди за вонючим мясом! –  исторг из недр своей, зажатой в тисках обстоятельств, души Бузыкаев и, схватив ручку, тетрадь и фуфайку,  опрометью выбежал из  обшарпанного общежития из красного кирпича-  обители 
молодых специалистов- которые, как и он, поехали  в дальние края «за туманом и за запахом тайги».(А ещё в нём жили, составляя значительную часть, так называемые «химики» -  осуждённые на работы на стройках народного хозяйства).О таком соседстве выделившее жилплощадь начальство почему-то не сообщило, и наутро Бузыкаевы проснулись, не зная, что и подумать, от топота десятков сапогов мимо их угловой комнаты.
    Ноги сами принесли Бузыкаева за город, на склон невысоких гор. Которые долгое время пребывали в безвестности,  пока зоркие геологи не обнаружили, на доступной  глубине, чуть ли не мировые залежи горного льна – асбеста. Правда, через несколько лет  выяснилось, что запасы ценного сырья значительно преувеличены, но дело было уже сделано… Там, где когда-то, насколько хватало глаз, простирались безжизненные пространства, через несколько лет  вырос современный город с многоэтажными домами и  магазинами, где можно было запросто купить  апельсины,  ананасы,   сливочное масло и даже красную рыбу - по тем временам завидное снабжение для многих советских городов.
    Но вернёмся к нашему герою… Особенно приглянулся Бузыкаеву невысокий склон рядом с посёлком, откуда открывался живописный вид. Слева – трасса, которую  местный журналист назвал «улицей Гагарина»: настолько  дерзким показался ему проложенный по узкой горной дороге путь до железнодорожной станции,  куда на многотонных машинах, с риском для жизни, возили асбест. С  одной стороны – скала,  с другой –  пропасть. (Через год Бузыкаев испытал это,  чрезвычайно волнительное,   ощущение полнейшей зависимости от какого-то болтика в машине). А обратно лихие шоферы (только за последнюю зиму двое вместе с грузом свалились в пропасть) привозили   черемшу и ангорскую шерсть, столь желанную для вяжущего населения посёлка. Вдали  виднелась высоченная  труба, днём и ночью разбавлявшая чистейший тувинский  воздух асбестовой пылью.  Двумя огромными белыми рукавами нависала  она над рабочим посёлком, вызывая, особенно у маленьких детей,  различные заболевания.  Об экологии в то время   и в тех  местах никто особенно не думал: был бы план, а с ним - премия!
    Между тем всюду,  как наглядно изобразил на своей знаменитой картине русский  живописец-передвижник XIX века Ярошенко, была жизнь. Неподалёку высовывали из нор свои хитрые мордочки суслики. Две бездомные собаки пробежали трусцой и, высунув языки,  улеглись  в тени под валуном. В жарком июньском воздухе были разлиты умиротворение, гармония и тишина.
    Расстелив фуфайку и оголившись, с целью загорания,  по пояс, Бузыкаев достал шариковую ручку, открыл двенадцатистраничную тетрадь за две копейки  (общие тетради угнетали его своей трудно заполняемой толщиной) и размашисто, печатными буквами  вывел:
                МОЛОДОСТЬ  ДРЕВНЕГО  КРАЯ
                (РОМАН  О МОЛОДЫХ  ГЕРОЯХ   ДЕСЯТОЙ  ПЯТИЛЕТКИ) 
  Это  название было придумано честолюбивым педагогом  ещё в бытность пятикурсником педагогического  института. И когда подошла пора определиться с местом, где он, как выпускник вуза, должен был после получения диплома честно отработать три года, Бузыкаев долго не раздумывал. Ну зачем ему обжитые, изъезженные вдоль и поперек места Ставрополья,  если можно будет, при бесплатной дороге, побывать в самом центре Азии? Где масса девственных уголков,  где можно увидеть  яков, оленей и других редких животных ,—   короче  говоря, где полно неизведанного! И Бузыкаев  вместе с пятью такими же, романтично настроенными, сокурсниками за месяц до распределения заявил декану  о своём намерении.
     Об этом смелом и, скажем прямо, имеющем  мало прецедентов  решении было немедленно доложено ректору – бывшему фронтовику-танкисту,  автору ряда монографий об освоении Северного  Кавказа. Коренастый доктор исторических наук   при вручении дипломов долго  тряс руку Бузыкаеву и другим, не убоявшимся трудностей «немцам»: есть в его институте настоящие советские специалисты, готовые сеять разумное, доброе, вечное в самых отдалённых уголках страны развитого социализма! Не то, что некоторые несознательные элементы,  ради тёпленького местечка пускающиеся на всяческие, вплоть до фиктивного брака, аферы.
   Заголовок сразу же понравился Бузыкаеву своей ёмкостью и почти что былинным звучанием. «Молодость древнего края»… Сюда можно будет ввести, в качестве действующих лиц и антуража, и грозного Чингисхана (чья могила с несметными сокровищам, не исключено, находится где-то неподалёку),  и горловое пение,  которым славится  расположенная в центре Азии республика  и мирные взрывы, работающие на пятилетку эффективности и качества. И, конечно же, в его  книге (которая станет новым словом в отечественной литературе!) никак не обойтись без производственного романа между  женатым начальником смены (скажем, по фамилии Кузякин) и передовым оператором- красавицей-комсомолкой (скажем, по имени Урана), ради любимого человека готовой на всё,даже на разрыв с родней. «Главное, —  вспомнился совет какого-то литератора, –  придумать сюжет, найти объединяющую идею и, конечно же, самому поверить в неё».  А дальше многое зависит от твоего мастерства, литературного вкуса, умения правильно расставить акценты.
   Но  первой, сразу же привлекающей читателя фразы (как, например, в толстовской «Анне Каренине» или в знаменитой повести Э. Казакевича о разведчиках «Звезда»)   не получалось. То ли из-за отсутствия опыта, то ли по причине излишней требовательности нашего героя  к себе… Прошло полтора часа, а тетрадный лист по-прежнему был девственно чист, как снег в  городе асбестовиков  Ак-Довураке до пуска в эксплуатацию комбината союзного значения.
    А вот уже и два часа бесплодного ожидания ... От такого «творческого столбняка» у молодого специалиста начало зарождаться сомнение в своём высоком писательском призвании, и оно,  как соляная кислота цинк, уже стало разъедать душу.  Этот разрушительный процесс надо было, хотя бы ради самоуважения, немедленно остановить. Но как?! Голова Бузыкаева гудела  от умственного напряжения,  и он, разомлев от жары, выпустил из рук орудие производства и  стал медленно погружаться в  липкую дрёму.
    … Он очнулся примерно через час от какого-то будоражащего, разлившегося по всему его худосочному телу, блаженства. Бузыкаев медленно перевернулся на другой бок,   скользнул взглядом по близлежащему пригорку – и вмиг понял причину своего жизнерадостного настроя, по неведомым волнам передавшегося ему.
    Совсем рядом (рукой подать!)  загорала,  уверенная, что в этом укромном месте её никто не заметит,  стройная девушка. Голубой купальник выгодно подчёркивал её упругие девичьи  груди. Золотистые волосы ниспадали до плеч, а вся она разметалась на тонком покрывале  так непринуждённо, раскинув длинные, чуть-чуть тронутые загаром ноги в разные стороны, что настоящий художник многое бы дал за возможность рисовать с такой обольстительной натуры.
    В сторонке лежал  учебник физики. Очевидно, десятиклассница  решила здесь, в уединении, совместить приятное с полезным – и к экзамену подготовиться,  и позагорать. Но затем,  от ласковых солнечных лучей и усталости,  тоже, незаметно для себя задремала.
     Неслышно подойти, нежно поцеловать восхитительную незнакомку в алые губы, – было первым побуждением Бузыкаева. И он уже было сделал пару шагов в сторону спящей девушки. Но вдруг резко умерил свой пыл и остановился в нерешительности. Незримый Рубикон встал на его пути: а вдруг старшеклассница закричит, – что тогда? Процитировать Блока,  что он  «… не насильник, не обманщик и не гордец» и потому не обидит? Вряд ли это успокоит перепуганную девушку. А так как в маленьком посёлке новости распространяются мгновенно, то... Не миновать ему   косых взглядов старших коллег, злорадства директрисы,   которая была очень недовольна тем, что Бузыкаев поставил трём отъявленным хулиганам по двойке в четверти, чем снизил общешкольные показатели. А затем (тут и сомневаться нечего!) придётся срочно менять место работы (которая, между прочим,  приносила Бузыкаеву приличный заработок, позволявший каждое лето летать с семьей через полстраны  к родным на Северный Кавказ и обратно), – не  слишком ли большая плата за невинный поцелуй?
    «Wer Pech angreift, besudelt sich»*, – очень точно подмечено! Освободившись от рискованных, с непредсказуемыми последствиями мыслей,  Бузыкаев   с необычайным душевным подъёмом вернулся на прежнее место, схватил ручку – и на белый лист, легко и свободно, легла первая фраза будущего романа. За ней неудержимым потоком полились другие, –  будто большой мастер слова дружески нашёптывал своему молодому  товарищу по перу, о чём и как надо писать. «Молодость древнего края» стала на глазах приобретать очертания, наполняться мыслями и образами. «Она спала и не знала, что рядом творю где-то я»,- подумал с нежностью Бузыкаев, жалея, что не захватил лишний  стержень для ручки.
   А девушка в голубом купальнике, сама Юность во плоти, безмятежно перевернулась на другой бок, чему-то улыбаясь. Ни сном ни духом не ведая, что, уже одним своим присутствием в  этих унылых местах, внесла вклад в родную литературу.
________
* Катализатор - вещество, ускоряющее химическую реакцию.
** Не трогай смолу – прилипнет. (Нем.)               
               
                1978 г.