Горничная

Вознесенского я старше лет на пять,
И его стихи мне как родные.
Было время, что читал все выходные.
Тут вот «Озу» перечёл опять.

Хороша поэма, – нету слов.
Правда, иногда не всё понятно,
Но оригинально и занятно.
Разберёшься, если не пустоголов.

В этот раз вниманье привлекли
Строки о гостиничной услуге.
А точней, – о горничной-пичуге.
Эти строки позабыться не смогли:

«Вот мой приятель-лирик:
к нему забежала горничная…
Утром вздохнула горестно, –
мол, так и не поговорили!»   

Иногда и горничная – круто.
Это может подтвердить Троскан.
Об неё «споткнулся» старикан.
Долго восходил. Упасть – минута.

Горничных боюсь и сторонюсь.
Их глаза печалят и пугают –
Слишком откровенно предлагают.
Если глянет, – не воспламенюсь.

Много лет я был к ним равнодушен,
Женщин в них не замечал совсем.
И без них хватало мне проблем.
Но однажды свой обет нарушил.

Это было аж в семидесятом.
Вся страна справляла юбилей.
Очередь с рассвета в мавзолей
Любоваться мёртвым экспонатом.

Угораздило меня попасть в столицу,
А родных и близких – никого.
Негде спать мне, только и всего.
Хоть ищи девицу-баловницу.

На гостиницы надежды никакой.
Ни в одну без брони не пустили.
Взятку дать меня не научили.
И куда податься на покой?

Ближе к ночи занял кресло в холле
Простенькой гостиницы «Заря».
Оказалось, сделал это зря:
И оттуда стали гнать «на волю».

Тут-то горничная мне и помогла.
У неё как раз кончалась смена.
Видно, пожалела «одночлена».
Мне – диван; сама в кровать легла.

До сих пор так и не понимаю,
Как она попала на диван.
Я бы понял, если бы был пьян.
Просыпаюсь, – бабу обнимаю.

До обеда оставались на диване.
Выдержал диван, не развалился.
К поезду умылся и побрился.
Побывал, как говорят, в нирване.

Иногда мне горничная снится.
Днём, бывает, тоже вспоминаю.
Только как зовут её, не знаю.
Молча обнималась чаровница!

2017